Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы

Но его сердечная рана определенно пошла на пользу всему остальному народу сильфов. Город Силь рос и хорошел буквально на глазах. С каждым днем все выше вздымались его ровные стены, весело зеленели молодые кленовые аллеи вокруг восстановленного дворца, а золотые пучеглазые рыбки с вуалевыми хвостиками вновь беззаботно резвились в прозрачной воде фонтанов, доверчиво всплывая на поверхность и выпрашивая хлебные крошки. Генрих не жалел золота, щедро оплачивая услуги лучших эльфийских архитекторов и магов, украшавших молодой город и создававших могучую магическую защиту, призванную усилить мощь каменных башен. И только Марвин, с которым Генрих уже успел крепко сдружиться, отдавал свой талант совершенно бесплатно. Хотя барон не без основания подозревал, что главной причиной неожиданного трудолюбия молодого некроманта стала вовсе не внезапно возникшая симпатия к народу сильфов, а страх, испытываемый им перед грозной тещей – королевой Смертью. Да и неиссякаемая и не к месту проявляемая ревность вспыльчивой супруги Лепры быстро и весьма изрядно утомила красавца мага. Сестрица Оспы и "умы отличалась поистине необузданным характером, а строительство Силя стало удобным поводом для временной разлуки с несдержанной на язык и пощечины возлюбленной. «Я должен помочь Генриху, – мягко убеждал жену Марвин. – А ты немного отдохнешь от меня, займешься новыми нарядами, пообщаешься с сестрами!» Лепра милостиво позволила уговорить себя. Впрочем, любое выдуманное оправдание всегда смотрится гораздо убедительнее, чем оправдание истинное.

Хрупнувший под моей пяткой ледок стал очевидным предупреждением: дальше отступать некуда. Я щурила глаза, пытаясь одновременно уследить за обеими тварями, к тому же и так едва видимыми. «Да кто ж они такие, гоблин их раздери! – злобно ругнулась я. – Какого демона потребовалось им в моих землях?» В голове постоянно вертелась какая-то важная мысль, напрямую касавшаяся этих загадочных существ. Вроде бы совсем недавно я то ли видела их мимолетно, то ли слышала от кого-то о чем-то подобном. О каких-то неведомых врагах… А может, это был сон? Но нет – хоть убей, в настоящий напряженный момент я, несмотря на все усилия разбудить спящую память, никак не могла вспомнить ничего определенного. А в следующую минуту, видимо, сообразив, что добровольно топиться или проваливаться в полынью я не собираюсь, твари взвыли странными дребезжащими голосами и пошли в наступление. От их воплей у меня даже дыхание пресеклось: в жизни не слышала ничего омерзительнее. Да рядом с ними смахивающий на привидение Хранитель галереи Трех порталов выглядел настоящим милашкой и симпатяшкой.

Наверно, меня спасла интуиция. Я не увидела, а скорее каким-то шестым чувством ощутила острое, как бритва, прозрачное лезвие, стремительно пронесшееся в паре миллиметров от моей шеи, и успела плавно отклониться. В холодном воздухе закружился клочок срезанных рыжих волос. Тварь разочарованно заскрипела. Не оставляя мне времени на передышку, на меня тут же бросилось второе агрессивное существо. И опять меня спасла отнюдь не собственная ловкость, а предупреждающий бледный солнечный зайчик, вовремя отразившийся от лезвия противника, одно приближение которого тут же покрывало мои локоны белым налетом изморози. Клинок Нурилона встретился с невидимым оружием. Раздалось громкое шипение, которое можно услышать, когда пышущую жаром заготовку будущего меча погружают в бочку с холодной водой.

– Спаси меня, Аола! – испуганно взмолилась я. – Похоже, эти твари и в самом деле сделаны изо льда!

Часто ли каждому из нас приходится попадать в действительно опасную ситуацию? Не знаю, но так тяжело, как сейчас, мне не приходилось даже во время боя с моим недавним врагом и сводным братом принцем Ужасом. Только что я неразумно сетовала, как трудно отражать удары ледяных тварей, и жаловалась самой себе, что хуже быть уже не может. Но стоило тварям напасть на меня одновременно, как мгновенно стало ясно: я сильно ошибалась… Я вертелась из стороны в сторону, приседала, проскальзывала под призрачно мелькающими лезвиями и исполняла настоящие балетные пируэты, никогда не доступные мне ранее. Соприкосновение моего меча и ужасного оружия морозных существ рождало снопы искр. Думаю, со стороны это выглядело даже красиво. Но я не имела ни малейшего шанса устоять хотя бы против одного из этих бойцов. А уж против двоих…

Неожиданно при очередном наклоне я ощутила что-то узкое и твердое, надавившее на мой бок. И как же я Могла забыть! В боковом кармане колета лежало Зеркало истинного облика, уже не раз выручавшее меня в затруднительных случаях. Я отскочила в сторону, выхватила из кармана волшебный артефакт и, повернувшись вполоборота, поймала в его стеклянной поверхности отражение одной из тварей. От ужаса я глухо вскрикнула и чуть не выронила Зеркало из пальцев. Попав в поле действия магического предмета, существо стало видимым. Зеркало явило мне что-то омерзительно бесформенное, напоминавшее перепутанный ворох скользких сизых щупалец, в самой гуще которых тут и там постоянно открывались треугольные зубастые пасти. Тварь обладала десятком гибких тощих хлыстообразных конечностей, каждая из которых оканчивалась огромным острым, стеклянно поблескивающим когтем-лезвием. Я застыла как вкопанная, не в силах отвести взгляда от жуткого зрелища. Пользуясь моей неосмотрительной оплошностью, тварь с победным ревом прыгнула на мою открытую для налета спину. Не поворачиваясь, я что было сил ударила мечом назад, попав точно в один из разверстых ртов необычного врага. Тварь жалобно взвыла, дернулась, но не смогла сдержать поступательного движения и по инерции еще сильнее нанизалась на пылающее острие Нурилона. Поток синей дурно пахнущей жижи хлынул из рассеченного тела, мгновенно ставшего видимым. Вторая тварь, совершенно взбешенная видом издыхающей на земле напарницы, взмахнула всеми когтями…

У меня не оставалось времени для того, чтобы освободить меч от густой, вязкой серой массы, в которую стремительно превращалось убитое мною существо. Я просто бросила клинок, выхватила из ножен Разящую иглу и метнула ее во второго противника. Тонкая дага мелькнула в воздухе и напрочь отсекла твари одну из конечностей. Коготь упал на увядшую траву. Раненое существо оглушительно завопило, поджало искалеченный обрубок конечности и, свернувшись в воронку урагана, взмыло в небо. До меня еще долетали его яростные, полные мстительного обещания вернуться и поквитаться вопли, когда оно стремительно улепетывало прочь. Убитая тварь растекалась, таяла, как мороженое, превращалась в лужу серой жидкости, медленно впитывающейся в песчаный речной берег. Вскоре от нее не осталось ни малейшего следа.