Джон Толкин - Хоббит или туда и обратно

– Зачем, о зачем я взял этого жалкого хоббита на поиски сокровищ! — простонал бедный Бомбур, который был очень тучен и весь вспотел от натуги и страха.

Тут Гандальф переместился в хвост цепочки, а с ним Торин. Они только что обогнули крутой поворот.

– Кругом! — крикнул волшебник. — Меч наголо, Торин!

Ничего другого не оставалось; и гоблинам это пришлось не по вкусу. Они с разбегу выскочили за поворот, и в глаза им ясно и холодно блеснули Гоблинобойца и Сокрушитель Врагов. Передовые гоблины выронили факелы и лишь по разу вскрикнули, прежде чем рухнуть мертвыми. Те, что бежали за ними, продолжали вопить и, попятившись, сбили с ног задних. «Кусач и Рубач!» — орали они.

И все. Большинство гоблинов убежали туда, откуда пришли.

Нескоро самые смелые из них вновь отважились заглянуть за угол. К этому времени гномы уже давно бежали по длинным-предлинным темным переходам гоблинского царства. Когда преследователи это поняли, они потушили факелы, надели мягкие туфли и отрядили вперед самых проворных и зорких. Те помчались быстро, как ласки, и бесшумно, как летучие мыши.

Вот почему ни Бильбо, ни гномы, ни даже Гандальф не услышали их приближения. И не увидели. А вот гоблины, бесшумно бегущие сзади, прекрасно их видели, потому что Гандальф снова зажег посох, освещая дорогу.

Внезапно гнома Дори, который теперь снова нес Бильбо, схватили сзади из темноты. Он вскрикнул и упал; хоббит скатился с его спины, ударился головой о камень и провалился в беспамятство.

Глава 5

Загадки во тьме

Когда Бильбо открыл глаза, то засомневался, действительно ли их открыл — темно было точно так же, как с закрытыми. И никого рядом!.. Вообразите его испуг! Он ничего не видел, ничего не слышал и ничего не чувствовал, кроме каменного пола под собой.

Очень медленно хоббит встал на четвереньки и принялся шарить руками, пока не нащупал каменную стену. Однако ни впереди, ни позади не было никаких признаков гоблинов или гномов. Голова кружилась, Бильбо не помнил точно, в какую сторону они бежали. Выбрав, как ему показалось, нужное направление, он пополз вперед и вскоре наткнулся рукой на маленькое колечко, холодное и, судя по всему, металлическое. Это был поворотный миг в его карьере, чего Бильбо, разумеется, не знал. Он, почти не думая, сунул бесполезное колечко в карман, потом, проползя еще немного, сел на холодный пол и предался отчаянию. Сидел он долго, воображая, как у себя дома жарит яичницу с ветчиной. Желудок подсказывал, что пришло время еды, но мысль о яичнице только усугубила страдания.

Бильбо не знал, что делать, не понимал, что случилось и почему его бросили, или почему, раз его бросили, он не достался гоблинам; и даже откуда на голове шишка. На самом деле он просто очень долго лежал себе в темном уголке, а, как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Через некоторое время хоббит полез в карман за трубкой. Она не сломалась, и это уже было отрадно. Потом он достал кисет, и там оказался табачок, что было еще отраднее. Тогда он полез за спичками, и не нашел ни одной, отчего совсем потерял присутствие духа. Вообще-то это было к лучшему, как он согласился, когда немного пришел в себя. Кто знает, чем бы грозили ему в этой темной норе огонек спички и запах табачного дыма. Однако в первый миг он почувствовал себя совершенно раздавленным. Впрочем, шаря по карманам в поисках спичек, он наткнулся на рукоять своего маленького меча — того самого кинжала, который взял в пещере у троллей, и про который начисто позабыл; гоблины его не заметили, потому что Бильбо прятал ножны под бриджами.

Он вытащил меч. Клинок тускло светился. «Значит, тоже эльфийский, — подумал Бильбо, — и гоблины не очень далеко, но и не очень близко».

Ему почему-то стало спокойнее. Шутка ли — носить меч, выкованный в Гондолине для войн, о которых сложено столько песен; к тому же он заметил, какое впечатление произвели эльфийские клинки на гоблинов.

«Назад? — подумал хоббит. — Ни в коем случае! Вбок? Невозможно! Вперед? Единственное, что остается! Значит, вперед!»

И он затрусил вперед, держа перед собой меч и нащупывая рукой стену. Сердце его отчаянно трепыхалось.

Конечно, положение Бильбо было затруднительным, но все же не настолько, как показалось бы нам с вами. Хоббиты — не люди, и хотя их норы, в отличие от гоблинских туннелей, уютны и хорошо проветриваются, они куда больше нашего привыкли быть под землей и не так быстро теряют направление — особенно когда в голове у них прояснится после удара. К тому же они умеют двигаться очень тихо и прятаться, и легко оправляются после падения, а еще у них полно мудрых присловий, которые люди либо не знают, либо давно позабыли.

И все же я не хотел бы оказаться на месте мистера Бэггинса. Туннель тянулся бесконечно. Хоббит знал одно: он идет вниз и примерно в одном направлении, несмотря на несколько поворотов. Вбок отходили и другие туннели, которые Бильбо видел в свете меча или нащупывал рукой. Туда он не заглядывал, а наоборот, торопливо проходил мимо, страшась гоблинов или полувоображаемых темных тварей. Дальше и дальше он шел, ниже и ниже, и по-прежнему не слышал ни звука, только иногда во тьме порскала летучая мышь. Сначала хоббит пугался, потом привык. Не знаю, долго ли он так шел, боясь двигаться вперед, не смея остановиться, пока не настал миг, когда от усталости начали подгибаться ноги. Ему казалось, что уже давно настало завтра, и послезавтра, а он все идет и идет.

Вдруг, совершенно неожиданно, он наступил в воду. Ух! И холодная же!.. Бильбо застыл, как вкопанный. Он не знал, лужа это на дне туннеля, или подземная река, или край глубокого и темного озера. Меч почти не светился. Бильбо замер, прислушался и различил кап-кап-кап с невидимого потолка. Больше не раздавалось ни звука.

«Значит, это лужа или озеро», — подумал он, но все-таки не решился зайти в воду. Плавать он не умел, да и пугали мысли о странной живности, населяющей озера в глубоких недрах: гадких пучеглазых созданиях в склизкой чешуе, рыбах, чьи пращуры заплыли сюда и не смогли выбраться наружу — глаза их становились все больше и больше от вглядывания во тьму — а есть твари и погаже рыб. Даже в пещерах и туннелях, пробитых гоблинами, заводятся непрошеные обитатели. Некоторые из этих пещер существовали с начала времен, гоблины их только расширили и соединили переходами, а бывшие хозяева по-прежнему копошились в темных углах.

Глубоко-глубоко под землей у темной воды жил старый Голлум, маленькое склизкое существо. Не знаю, откуда он пришел и кто вообще такой. Он — Голлум, черный, как тьма, только два больших круглых глаза белеют на узкой морде. Он тихо плавал в лодочке по большому, глубокому и холодному, как смерть, озеру — греб без единого всплеска, свесив за борт большие перепончатые лапы. Бледными глазами-прожекторами высматривал Голлум слепых рыб и быстрее мысли хватал их длинными пальцами. Мясное он тоже любил, особенно гоблинов, когда мог раздобыть; но сам никогда не попадался им на глаза. Он душил их сзади, если какой-нибудь бедолага в одиночку спускался к воде. Случалось это редко: у гоблинов было чувство, что в самой глубине гор обитает что-то нехорошее. На озеро они наткнулись давным-давно, прокладывая туннель, и, поняв, что дальше дороги нет, на этом месте остановились. По своей воле они сюда не ходили, только по приказу Великого Гоблина. Иногда ему хотелось рыбки из озера, и часто он не дожидался ни рыбы, ни рыбака.