Джордж Мартин - Танец с драконами

А ещё он богат. Баснословно и сказочно богат…

«И станет еще богаче, если я удовлетворю его просьбу», — подумала она. Когда Дени закрыла бойцовые ямы в городе, их стоимость упала до нуля. Хиздар зо Лорак, не теряя времени даром, прибрал их к рукам, и теперь обладал почти всеми ямами Миэрина.

Красно-чёрные волосы этого аристократа были уложены в виде крыльев, расходящихся в стороны от висков, и казалось, будто его голова готова улететь от тела. Длинное лицо выглядело ещё длиннее из-за тонкой бороды, в которую были вплетены золотые кольца. Пурпурный токар украшала бахрома из аметистов и жемчуга.

— Ваше великолепие знает причину, из-за которой я здесь оказался.

— Полагаю да, — сказала Дени. — У вас нет иных забот, кроме как меня мучить. Сколько раз я вам уже отказывала?

— Пять раз, ваше великолепие.

— Значит, теперь уже шесть. Я не открою вновь бойцовые ямы.

— Если бы ваше величество выслушали мои аргументы…

— Я уже их слышала. Целых пять раз. Может, вы придумали что-то новое?

— Нет, они старые, — согласился Хиздар. — Но слова другие. Красивые и обходительные, более подходящие, чтобы заставить королеву изменить решение.

— Меня интересует причина вашей просьбы, а не ваше красноречие. Я слышала ваши доводы столько раз, что могу и сама просить за вас. Нужно? — она подалась вперед. — Бойцовые ямы Миэрина были его частью от самого основания. Бои имеют глубокую религиозную основу и являются кровавым жертвоприношением богам Гиса. Боевые искусства Гиса — это не резня, а демонстрация смелости, ловкости и силы, угодных богам. Победители всегда сыты, избалованы и осыпаны почестями, а проигравшие — с честью похоронены, как подобает бесстрашным воинам. Открывая ямы, я покажу горожанам свое уважение к их традициям и обычаям. Бойцовые ямы широко известны по всему миру. Они привлекают торговлю со всего света и пополняют казну. Все мужчины обожают кровопролитие, и ямы помогают удовлетворить это чувство. Это сделает мой город спокойнее. Для преступников, приговоренных к смерти на песке, ямы олицетворяют судебный поединок — последний шанс доказать невиновность. — Дени откинула волосы. — Всё. Ну, как у меня получилось?

— Ваше великолепие изложила суть дела намного лучше, чем я надеялся сделать это сам. Я вижу, что вы так же красноречивы, как и прекрасны. И полностью с вами согласен.

Она была вынуждена засмеяться.

— Вы, но не я.

— Ваше великолепие, — прошептал Резнак мо Резнак ей в ухо, — обычно десятая часть прибыли отправляется в городскую казну. Эти деньги могли бы быть направлены на благородные дела.

— Могли бы, но если мы вновь откроем, то должны будем взимать десятую часть со всего дохода до вычета расходов. Я всего лишь юная девушка и знаю мало, но я долго общалась с Кхаро Ксоаном Даксосом, чтобы это знать. Хиздар, если бы вы водили армии так же хорошо, как спорите, то завоевали бы мир… но мой ответ еще раз «нет». В шестой раз.

— Как пожелает королева, — он снова поклонился, так же низко, как и прежде. Его жемчужины и аметисты мягко коснулись пола. Очень гибкий и изворотливый человек этот Хиздар зо Лорак.

«Он мог бы быть красивым, если бы не эта глупая прическа», — подумала Дени. Резнак с Зелёной Милостью упрашивали её выйти замуж за миэринца благородного происхождения, чтобы подтвердить свои права на трон. Хиздар был бы кандидатом, стоящим пристального внимания. «И скорее уж он, чем Скахаз». Бритоголовый ради неё предложил отказаться от жены, но одна мысль о нём в качестве мужа заставляла её содрогнуться. Хиздар хотя бы умеет улыбаться.

— Великолепная, — продолжил Резнак, сверяясь со своим списком, — к вам желает обратиться благородный Граздан зо Галар. Согласны ли вы выслушать его просьбу?

— С большим удовольствием, — сказала Дени, разглядывая переливы золота и жемчуга на туфлях, подаренных Клеоном, стараясь не замечать их тесноты. Граздан, как её предупредили заранее, был кузеном Зелёной Милости, чью поддержку и совет Дени очень ценила. Жрица была голосом примирения, согласия и послушания законной власти. «Я выслушаю её кузена со всем вниманием, чего бы он ни попросил».

Оказалось, что его просьба сводится к золоту. Дени отказалась компенсировать великим господам стоимость освобожденных рабов, но миэринцы любым способом пытались выжать из неё деньги. Благородный Граздан был одним из них. С его слов, у него была рабыня, которая ткала замечательные ткани. Плоды ее труда высоко ценились, и не только в Миэрине, но и в Новом Гисе, Астапоре и Кварте. Когда женщина состарилась, Граздан купил полдюжины молоденьких девушек и приказал рабыне учить их ремеслу. Рабыня теперь уже умерла, а молодые, после освобождения, открыли мастерскую неподалеку от портовой стены и теперь торгуют собственной тканью. Газар зо Галар просил права на часть от их доходов:

— Они обязаны своим ремеслом мне, — утверждал он. — Это я купил их на рынке рабов и посадил за ткацкий станок.

Дени выслушала его молча. Когда он закончил, она спросила:

— Как звали старую ткачиху?

— Рабыню? — Граздан поёрзал, нахмурившись. — Её звали… Эльза, вроде бы. А может Элла. Она умерла шесть лет назад. У меня было столько рабов, ваше величество…

— Хорошо, предположим, ее звали Эльза. Вот наше решение. Девушки ничего вам не должны. Это Эльза научила их ткать, а не вы. А вот вы должны девушкам новый ткацкий станок — лучший из тех, что можно купить. Это за то, что вы забыли имя старухи.

Резнак вызвал бы очередного господина в токаре, но королева настояла, чтобы вместо этого он вызвал кого-то из освобождённых. Таким образом, она будет чередовать бывших рабов и хозяев. Всё больше и больше жалоб требовали денежной компенсации. После падения Миэрин был жестоко разграблен. Пирамиды богачей избежали худшего, однако кварталы победнее стали ареной грабежа и убийств восставших рабов и орд голодных, следовавших за ней из Юнкая и Астапора и прорвавшихся в сломанные ворота. Её Безупречные восстановили порядок, но резня оставила целую кучу проблем, и никто не знал каким законам следовать. Поэтому все шли к королеве.

Следующей по очереди была богатая женщина, у которой при защите города погибли сыновья и муж. Во время кровопролития она в ужасе бежала к своему брату, а когда вернулась, обнаружила, что её дом был превращен в бордель. Шлюхи нарядились в её одежды и щеголяли в её драгоценностях. Она требовала возвращения дома и ценностей:

— Одежду пусть оставят себе, — разрешила она. Дени пообещала ей вернуть драгоценности, но постановила, что дом был потерян, как только она оставила его.