Чужой выбор (СИ) - Кос Анни

Ульф поднялся и, обойдя стол, с поклоном протянул даме руку.

Этот стало сигналом для всех, кто пожелал танцевать. Постепенно зал заполнился парами, одна песня сменяла другую почти без паузы. Замковый колокол успел отбить дважды по четверти часа, прежде чем правитель вернул лютню слуге, и музыканты продолжили свою работу. Кто-то пригласил Виалу, и та не стала отказывать. Рядом с Хальвардом остался только лорд Ундес. Практически весь вечер он молчал и пил один бокал за другим, не вмешиваясь в течение беседы, но теперь, отставив изящный резной сосуд в сторону, обратился к Хальварду.

— Благодарю за чудесный вечер. Хорошо, что наконец мы побеседуем без лишних свидетелей. Леди Мейрам очаровательная спутница, но, боюсь, что наши разговоры могут показаться ей утомительно скучными. Вы, наверное, не удивитесь, узнав что кроме письма я привез от императора устное послание, которое не хотелось бы доверять бумаге. На самом деле в последние дни его величество Сабир несколько смущен и пребывает в сомнениях. События прошлого лета опечалили сиятельного. Ваша с ним размолвка — сильный удар по целостности империи. Как показало время, мы переоценили важность выхода к морю и пользу, которую может принести Талгат. Среди знати зреет недовольство, — лорд Ундес сделал многозначительную паузу, однако Хальвард не произнес ни слова, давая собеседнику возможность развить свою мысль дальше. — Кстати, примите мои искренние поздравления. Я далек от мира магии Тьмы, но даже мне известно, какой важной частью жизни мага является обретение ученика. Мне ведь правильно передали, что вы нашли ученицу — ту самую девушку с короткими волосами, что мы имели радость видеть на утренней церемонии приветствия?

— Вы все верно поняли, это она, — по лицу правителя сложно было прочесть эмоции.

— Что ж, надеюсь, она окажется достойной великого дара судьбы, — лорд Ундес отсалютовал правителю бокалом. — Кто она? Где вы нашли столь редкий подарок?

— Ее имя Йорунн, она из степных народов. Впрочем, думаю, вам это отлично известно.

— Красивое имя… королевское, — улыбнулся лорд Ундес, выискивая в полутьме зала девушку с короткой стрижкой.

— Не более, чем мое или ваше, — спокойно ответил Хальвард. — И к тому же достаточно распространенное.

— Да, вы правы, — не стал спорить советник. — Тем более в мире магии происхождение не играет никакой роли. Другое дело, когда мы говорим о судьбах государства. Простите меня, я отвлекся. Так вот, как вам известно, император не имеет законных наследников, что дает отдельным людям повод открыто заявлять о своем неповиновении. Множатся неприятные разговоры, ползут слухи. Некоторые безумцы осмеливаются ставить под сомнение процветание сиятельной семьи в будущем.

— Возможно они правы, — прозвучало достаточно резко. — К чему вы клоните, советник? Если хотите знать, имею ли я отношение к этим слухам, то нет, не имею. Вам не хуже, чем мне, известно, что не в моих интересах разжигать войну и смуту в Золотых землях.

— Я ни на секунду не усомнился в вашей верности престолу, — в голосе советника явственно сквозила уверенность в обратном. — И все же буквально на днях случилось одно крайне важное событие: одна из рабынь Сабира родила крепкое здоровое дитя.

— Тогда передайте императору мои самые искренние поздравления.

— Проблема заключается в том, что Сабир не желает признавать все права за этим ребенком. Сиятельный молод и хочет оставить свое наследие сыну, рожденному в законном браке со свободной женщиной, — лорд Ундес умолк и словно на некоторое время отвлекся созерцанием танцев. — В Золотых землях множество достойных девушек из знатных родов. Однако брак императора — событие исключительной степени важности, событие, которое может залечить многие старые раны и показать всем, как крепок престол.

— И что же сиятельный хочет от меня?

— Сабир искренне сожалеет, что не может продемонстрировать всем недоброжелателям, как глубока и прочна связь Золотых земель и провинции Недоре, заключив брак с представительницей герцогского рода. Судьбе не даровала вам сестры или дочери. Однако, решение, как бывает очень часто, оказалось даже проще, чем можно было надеяться. При вашем дворе есть истинное чудо, которое нельзя скрывать от людей. Это настоящий бриллиант, что займет заслуженное место в короне Золотой империи. Я говорю о сестре Черного Волка — леди Виале. Ее любят и знают в Недоре и Миате. А на Зеленых островах, уверен, помнят, откуда родом она и ее брат. Девушка молода, прекрасна, умна. Это замечательные черты для нашей будущей императрицы. Насколько я могу судить, она здорова и скорее всего подарит стране долгожданных наследников. Она обязательно завоюет любовь подданных сразу, как окажется в столице.

Над столом повисло тяжелое молчание.

— Леди Виала не имеет титула и не принадлежит ни к старой, ни к новой знати. Двор никогда не примет ее. Она урожденная жительница Зеленых островов, и, кроме того, больше десяти лет провела в рабстве на территории империи, — сухо возразил Хальвард.

— О, сиятельный, разумеется, знает об этом. Уверяю, когда на ее голову возложат императорский венец, события прошлого перестанут быть преградой даже для самых упрямых снобов.

— Сильно сомневаюсь, что сама леди Виала желает этого. Сиятельному Сабиру вовсе нет необходимости подтверждать наш с ним союз посредством подобного брака. Я не имею намерения бороться с ним за трон, и тому есть более веские причины, нежели простое отсутствие желания. Император может рассчитывать на то, что я не нарушу условия нашего договора, по крайней мере до тех пор, пока Золотые земли их соблюдают, — голос Хальварда наполнился тяжестью, словно снег по весне — талой водой.

— Но подобный брак укрепит в сердцах простых обывателей веру в мир и процветание, — лорд Ундес словно пропустил мимо ушей последнюю реплику правителя.

— Я не стану заставлять леди Виалу. И просить о подобном не могу.

— Мне кажется, этот разговор неприятен вам, — лорд Ундес выглядел искренне расстроенным. — Быть может, сердце леди Виалы или, возможно, ваше не свободно? Скажите об этом — и я немедленно умолкну.

— Вы неверно истолковали мои слова, милорд, — спокойно поправил правитель. — Как вы думаете, человек, которого лишили семьи, оторвали от родины и заставили десять лет провести в неволе, захочет отдать свою руку тому, кто косвенно виновен в содеянном? Разве не Сабиром и его предками установлены такие жесткие законы? Вы, видимо, никогда не задумывались о том, что значит быть бесправным рабом.

— Ради блага других — да, я бы не колебался и отринул собственные эмоции, как не колеблется император, оказывая такую высокую честь девушке со столь непростым прошлым. Однако милость сиятельного Сабира безгранична, и он готов забыть обо всех былых невзгодах во имя грядущего блага. В конце концов для леди Виалы это огромная честь, рассчитывать на которую в иной ситуации она бы не могла.

— Милорд Ундес, — голос Хальварда стал остер, как лезвие ножа, — я прошу вас никогда впредь не говорить о сестре Ульфа Ньорда в подобном тоне.

— Простите, видимо, вино ударило затмило мои мысли и спутало слова, — Ундес не смог скрыть злого блеска в глазах, хотя вся его фигура выражала смирение и раскаяние.

— Забудем об этом, — произнес правитель. И добавил после долгого молчания: — Я не стану препятствовать вам, если вы захотите поговорить на эту тему с самой леди Виалой, но все же предупреждаю — ей в жизни пришлось пролить немало слез, и любого, кто опечалит ее, я уничтожу лично.

На этом разговор замялся и стих, а через некоторое время советник, сославшись на усталость после дороги, откланялся. Хальвард не стал его задерживать. Следом за Ундесом из зала незаметно выскользнул один из слуг правителя и исчез в темных дворцовых переходах.

Тем временем музыка в зале вновь замедлилась и потекла легким горным ручьем, позволив людям вернуться к трапезе или разговорам. Леди Мейрам воспользовалась затишьем и, простившись с Ульфом, обратила лучезарный взор на Виалу, подхватив ее под руку.