Николай Толстой - Пришествие Короля

Далеко в промерзших диких северных краях, на рубежах Срединного Мира, живет тролльское отродье, племя скриде-финиов, которыми правит их король Кэлик. Они искусны в чародействе и колдовстве, совершенствуясь в своем могуществе каждый год в ледяной ночи, что длится целых три месяца Скоп вез с собой под плащом рунный посох, расписанный блотере[162] двора короля Хродульфа. Этот человек был искусным провидцем, и знания его позволяли ему сплетать и расплетать рунные чары, некогда обретенные Воденом, пока висел он на ветру на дереве. И такие руны начертал он: «Хеорренда зовусь, мудрый среди странников, приносящий удачу»

Корабль Хеорренды все плыл и плыл на север. К югу от Халголанда побережья были плодородными, снабжая пищей многих королей, но теперь горы все ближе подступали к любимому китами морю, покуда между скалами и берегом не осталось каких-то трех миль. Они отбрасывали мрачные тени, но еще мрачнее было небо над ними. Солнце, яркий светильник небес, казалось лишь ободком на юге над морем, проходя каждый день обычным путем и погружаясь в пучину океана Гарсегг.

Хеорренда стоял на носу корабля, глядя вперед. Мороз леденил его ноги, оковывал их холодными цепями, голод терзал его душу. Зима брела по ледяному морю, чьи волны с ревом разбивались о скалистые утесы. Сосульки свисали с рангоутов и такелажа из крепкой китовой шкуры, парус тяжело хлопал на ветру, и ледяной град, холоднее которого не было, хлестал по всему крепкобокому кораблю, с трудом шедшему по вздымающимся волнам. В мыслях скопа был лишь рев белопенных волн да плеск холодного моря. Слышал Хеорренда не веселый смех мужей в медовом чертоге, а жалобный стон баклана или песнь дикого лебедя. Над головой его кричала чайка с обледеневшими перьями, и крачка вторила эхом со своего опасного насеста на утесе.

Вперед по бушующему морю шел корабль, пока странствие не измучило скопа. Густой туман, навеянный ведьмами, низко нависал над ним, ему трудно было дышать. Иногда к кораблю приближались чудовища бездн, выпуская столбы воды, которые, казалось, упирались в небо. Тощие стражи глубин, они широко разевали свои ужасные пасти, улавливая в них беспечные стаи рыб. Привлеченные сладким запахом, мириады жертв безрассудно устремлялись к своей судьбе. Так, думал Хеорренда, может кончиться и это безрассудное странствие. Ведь он вступил в царство вечной ночи, и пурга неслась с холодного Севера. Темные волны набрасывались на нос корабля — беспокойный океан жаждал увлечь суденышко в пучину, под мертвые воды. В пасти кита, под темной волной мог оказаться корабль со всеми, кто был на нем, попасть в ту черную пустыню, что была некогда в дни предначальные, когда не было ни песка, ни моря, ни холодных волн, ни небес над ними, трава не росла и пустота была великая.

За рубежами мира, глубоко под водой, где морские драконы и водяные чудовища рыщут в поисках несчастных жертв, под ложем океана, девять дев Эагора вращали сокрушающий воинства жернов, из скалы сделанный. Все быстрее вращалась мельница Океана, два ее жернова были огромными, как острова в бездне. Все страшнее звучал хохот прекрасновласых дочерей жадного Эагора — словно бешеный сырой западный ветер, — когда мололи они и спиралью текла соль в прожорливый океан.

Затем, когда жернова разогнались, девы начали молоть с безумием великанш. Дрожала опора, сотрясалась земля, мельничный короб сломался, и жернов разлетелся на куски! Девять лет трудились мельничные девы под землей, а теперь в бешеной ярости запустили они огромным камнем в лицо земле. Они сдержали безжалостное слово рабынь, изъеденных грязью, измученных холодом, ведомых ненавистью. Содрогнулось дно морское, задрожала земля, покатились вниз с утесов камни, и сами утесы рухнули в коловорот земли и моря в пене и брызгах. Мололи девы так, как им хотелось, а не как заблагорассудится смертным, среди которых возбудили они раздоры и кровавые свары. Кровавили они мечи, когда кольчужные воины летели в гущу битвы и вонзали копья в открытые раны истекающих кровью врагов[163].

Девять пенновласых дочерей Эагора швырнули крутогрудый корабль Хеорренды на острозубые рифы и скалы. Затем, когда уже казалось, что утлый челн разобьется об омываемые морем камни, в Вест-сэ разверзнулся чудовищный водоворот, пасть великого Мирового Жернова, стараясь втянуть в свою глотку корабль скопа, в челюсти, где каменные жернова бесконечно перетирают все в зернистый песок.

В сгущающемся сумраке Хеорренда разглядел холодные скалы, у подножья которых выступали четыре зубчатых камня. Сейчас ясные звезды заволокло тьмой, однако они успели завести морской прилив к узким протокам, на стенах которых сидели на корточках инеистые великаны, радуясь жертве Кормчий был искушен в морской науке, это был человек из хэретов, привыкших к нраву Вест-сэ. Но и он трясся от ужаса, когда искал безопасный путь вдоль каменных утесов, поскольку с моря напирали на них ледяные острова, раскалываясь и трескаясь от мороза. Хотелось им раздавить хрупкие деревянные борта между голубыми и серыми утесами.

Как-то ночью, между сном и явью, Хеорренде пригрезилось, будто бы увидел он на плавучей льдине огромного белого медведя, который встал на дыбы и стал махать на них лапами. Полный страха, не зная, что бы это могло значить, Хеорренда спросил капитана, и тот сказал, что это означает, что погода ухудшится и что поднимется буря. С востока пойдет снежный буран. Так и случилось, поскольку дно океана тряслось от содроганий Океанского Жернова и корчилось в тисках колец Мирового Змея. И стало казаться, что всех на корабле поглотят воды озера китов.

— Смерть нашу предвижу! — причитал скоп, вертя в руках рунный посох. — Души наши трепещут между этим миром и иным! Обречены мы погибнуть на мрачном Севере, мороз, холод и ужас окружают нас!

С сердцем, почти остановившимся от страха и леденящего холода, Хеорренда распахнул свою словосокровищницу ветрам и произнес следующий геалдор:

Лети, мой корабль, впереди ураганаОт края песен, легенд и преданийДрогнет отважный — проигран бой,И Водена челн захлестнет волной.Песнь паруса наполняла твои —А ныне ты не плывешь, а стоишьПо слову Водена в путь мы пошли —И сгинем здесь, далеко от землиЗлобные льдины, метель и снег —Куда кораблю свой направить бег?

Жестокий, режущий северный ветер срывал слова с уст Хеорренды, внезапно разом обрушились на мореходов жесточайшая из непогод и мрачная ночь. Но когда смерть, казалось, уже стояла рядом, из глубин морских перед ними явился белый кит. Он заплясал на волнах и повел их вперед — целыми и невредимыми прошли они через множество опасных проливов, в обход рифов с острыми как бритвы хребтами. За спиной этого кита море вокруг пенновеичанного корабля становилось спокойным, и его окованный железом нос с головой змея легко и быстро скользил по течению. И вышло так, что море несло их на приливной волне, пока не достигли они одинокого залива, где прибой омывал берег земли скриде-финнов. Нет на земле более северного края, чем этот, нет места холоднее; отклоняется ли дальше берег к востоку или море врезается в сушу — люди не знают.