Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Могучая рука ухватила его за лодыжку: то Шталь пришёл ему на помощь. — Держись, коротышка! — крикнул здоровяк.

— Отпусти Снорри, жирдяй! — закричал Снорри, пиная своего потенциального спасителя. — Снорри близок к его погибели! — тролль, ревя от боли, воткнул когти в плечо истребителя. Рука Шталя соскользнула, когда тролль вместе со Снорри опрокинулся в воду.

— Берегись! — крикнул кто-то. Шталь развернулся и увидел, как пирамида бочонков начала колебаться и разваливаться, превращаясь в разломанную груду из дерева и алкоголя. На вершине распадающейся пирамиды, Груди и орк вели жестокую дуэль, балансируя на вращающейся бочке. Топор со звоном отскакивал от топора пока, наконец, их опора не выскользнула у них из-под ног. Орк и гном исчезли под лавиной из бочек. Рыцари разбежались в поисках укрытия по палубе, когда вся пирамида обрушилась вниз беспорядочной грудой. Судно резко погрузилось от силы удара, и нескольких рыцарей почти выбросило за борт, и Шталь был одним из них.

Когда наступила тишина, последняя целая бочка соскочила с груды обломков и ткнулась в поручни. Когда она ударилась о борт, верхняя крышка отскочила и из неё вылилась знакомая до боли фигура. Шталь, взобравшись на борт, посмотрел на неё и улыбнулся.

— Привет, Родор, старый пьянчуга! Как развлекался?

Бывший великий магистр не ответил, но Шталь принял усмешку на его лице за согласие. Перешагнув через тело, он присоединился к остальным рыцарям, смотрящим на груду обломков. Ангмар покачал головой.

— Какая утрата, — тихо произнёс он. Шталь обнял своего друга за плечи.

— Я знаю. Очень много хорошего пива пропало.

— Я имел в виду Груди! — огрызнулся Ангмар. Он присел и отшвырнул кусок бочки, открыв руку с крюком на конце. Рыцари молча смотрели, как Шталь и Ангмар вытащили безжизненное тело истребителя из-под обломков.

— Он умер, как жил, — печально сказал Ангмар.

— О да. В крови и спирту, — благоговейно сказал Шталь. — Зигмар благословил мелкого безумца. И Снорри, где бы он…

Голова тролля скользнула по палубе и отскочила от тела Груди. Рыцари развернулись и увидели как Снорри, весь мокрый и покрытый чёрной кровью, тяжело переваливается через поручни. Он посмотрел на них, а затем на тело у их ног. А потом на, уже к тому времени опустевшую, бочку «Винтерса».

— Это был «Винтерс»?

— К сожалению, — ответил Шталь.

— Он мёртв? — задал другой вопрос Снорри, указывая на Груди.

— Ах…Да, — ответил Ангмар.

— Счастливый засранец, — вздохнул Снорри. — Заполучил свою гибель, в то время как Снорри даже выпить нечего, — со вздохом он сел на голову мёртвого тролля. Затем осмотрелся и снова вздохнул, почесав гвозди гребня. — Снорри начинает понимать, почему его друг, Готрек Гурниссон, стал таким кислым.

Джон Браннер

Место Тихого Собрания

— Ваша поездка будет весьма комфортабельна, — заверил Хенкина Варша хозяин постоялого двора. — На данный момент вместе с вами места забронировали лишь два пассажира.

Это звучало достаточно многообещающе. Тем не менее, даже прежде чем постоялый двор скрылся из поля зрения, он пожалел о блажи, которая подвинула его на то, чтобы изменить изначальный маршрут и заглянуть в место, которое он последний раз посещал лет двадцать тому назад. Один из его попутчиков ещё был более-менее презентабелен, пусть и с мрачным выражением на лице — молодой, начитанного вида парень в довольно поношенной одежде, с накинутым поверх зюденландским плащом — и Хенкин вполне мог бы получить удовольствие от бесед с ним. Но третий член их компании был гномом, воняющим элем и тащившим чудовищного размера топор, и, благодаря своим крупным, увитым мускулами рукам, занимавшим куда больше места, чем это можно было предположить исходя из его роста. Но хуже всего были гребень волос и многочисленные татуировки, говорившие о том, что он являлся истребителем, который сам себя обрёк искать смерти в бою — какой попутчик мог быть хуже?!

«Если бы я только мог притвориться, что не говорю на рейкшпиле», — подумал он.

Однако трактирный коридорный мальчишка поставил крест на этой надежде. Поднимая саквояж Хенкина на крышу экипажа, он, так что сие слышала вся округа, объявил: «Этот господин родом из Мариенбурга! Держу пари, что он сможет рассказать множество новостей, чтобы скоротать дорогу!»

Предположительно, он надеялся, что лесть поможет ему заработать пару медяков на чай. Он ошибся. Нахмурившись, Хенкин дал ему мельчайшую монету из тех, что у него были, и залез в экипаж.

Так и началось сие тяжкое испытание.

Это было не только из-за того, что дорога была неровной и в рытвинах. Этого-то он ожидал. Но гном — по счастью находившийся в приподнятом настроении — с чего-то вбил себе в голову, что никто из Пустоши не обладал подобающим чувством юмора. Соответственно, он с пылом начал знакомство с того, что у него считалось за смешные шутки. Поначалу будучи обычным сортирным юмором, они выродились в непристойности и, наконец, стали совершенно отвратительными.

-.. и он был там, по уши в сортире! Ха-ха-ха! — Как и следовало ожидать, нежелание Хенкина смеяться, служило, на взгляд гнома, доказательством его первоначального предположения. Так что он пытался снова и снова, и снова, и ещё разок. К счастью, в конце концов, он исчерпал свежие — «скорее следовало бы сказать, — подумал Хенкин, — древние» — истории и с презрительной гримасой откинулся на спинку и закрыл глаза, не ослабляя при этом крепкую хватку на топоре. Через несколько мгновений он начал храпеть.

В этот момент его спутник пробормотал: — Я должен извиниться за моего друга, майн херр. У него была — хм — трудная жизнь. Феликс Ягер, кстати, к вашим услугам.

Неохотно, Хенкин назвал своё имя.

— Ну, по крайней мере, погода сегодня хорошая, — продолжил тот после небольшой паузы. Выглянув из окна, он добавил. — Мы, должно быть, приближаемся к Холенкрайсу, я полагаю.

— Нет, мы ещё не проехали даже Шатценхайма, — не сумев сдержаться, поправил его Хенкин.

— Вы знаете эту часть мира? — удивился Феликс, его брови поднялись, словно стремясь слиться с волосами.

Хенкин в свою очередь посмотрел на окружающий пейзаж. Дорога, вырезанная в холме, как выступ, едва ли была достаточно широкой для экипажа. Она петляла между угрюмых серых скал и участков покрытой травой земли. Выше по склону росли берёзы, буки и ольха — последние форпосты лесной армии, занимавшей долину, которую они покидали. Ближе к вершине они уступят место елям и лиственницам. Прибежищу волков…

— Были времена, — наконец заговорил Хенкин, — когда я знал эти места лучше, чем собственный дом.