Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

Фёдор загадочно заулыбался.

— Сила есть во всём и везде. Но только в разной мере… Итак, ты обрёл своего Покровителя. Сам того не ведая, ты получил от него весьма ценные «подарки».

— Оружие?

— Да. Вот эти мечи, зачарованный колчан… Неужели, ты никогда не задумывался над всем этим?

— Как-то в голову не приходило.

— Вот и ответ! — не понятно о чём сказал друид. — Если бы ты открылся Силе, ты бы давно это понял.

— Понял что?

Фёдор удивлённо смотрел на меня.

— Неужели ты не чувствуешь свою «неполноту»? Нет? Представь себе, что у тебя в руках светильник, а наверху, над головой, солнце. И ты… будто его не замечаешь. Освещаешь путь только этим светильником.

— Ничего себе! Послушать вас, так я слепец.

— Так оно и есть, мой друг! Пройди обряд Прозрения, и ты увидишь «солнце».

Мы оба замолчали, обдумывая каждый своё. Медведь снова задремал, прикрыв лапой нос.

— Что надо делать? — решился я.

— Возьми это, — друид вытянул небольшой кожаный мешочек. — Тут астральная пыль. Ступай вон на тот уступ, поднимись на холм и развей её на ветру.

— И всё?

— Как сказать? Обряд Прозрения проходит у каждого по-своему.

Я протянул руку к мешочку, но друид вдруг меня остановил:

— Запомни ещё то, что некоторые из тех, кто пытался пройти обряд, погибали. Ну, так как? Не передумал ещё?

Я замер с протянутой рукой, глядя в улыбающиеся глаза Фёдора.

— Испугался? — не понятно, зачем подначивал меня друид.

Мешочек я всё же взял.

— Не готов, — сделал заключение Ветер. — Это не страшно. Для такого дела спешка не нужна… Вот если бы ты сломя голову направился на уступ, я бы понял, что ты не только слепец, но и глупец. Истинный воин должен подготовиться.

Я по-прежнему молчал.

— Мне и самому когда-то приходилось делать подобное, — сказал друид. — Пугать не буду, но…

Он не договорил, а лишь закивал головой.

Мешочек был весьма тяжеловат. Я пару раз подбросил его в руке и снова посмотрел на друида.

— Прощай, Бор, — сказал тот. — Возможно, мы больше не свидимся. Поутру я ухожу на юг. Направлюсь к Великанам.

Ветер повернулся и пошёл к порту. Медведь тут же отреагировал: он резко вскочил и засеменил за своим хозяином.

Я ещё долго стоял у берега, поглядывая то на уступ, то на Астрал, то на мешочек с пылью в ладони.

— Готов? Или нет?

Не знаю, может, почудилось, но мне вдруг послышался тихий-тихий шёпот: «Ещё нет». Осмотревшись, но так и никого не найдя, я решил списать всё на завывания ветра в ветвях кустарника…

12

Напутствие перед походом было весьма напыщенным и, надо сказать, предсказуемым. От него на сто вёрст веяло ханжеством и моральным формализмом. Выступала настоятельница Сиверии Горислава Любимцева. Одетая в фиолетовую рясу с тёмно-бордовыми вставками, да ещё расшитую золотыми символами Церкви Света, она громко начала:

— Мен-Хаттон, этот некрополь Восставших Зэм, это проклятое место, этот гнойник на теле Сиверии, следует раз и навсегда уничтожить. Нам, слугам Тенсеса, надлежит выполнить поистине святую миссию, используя все возможные способы, а именно — остановить нашествие нежити и прочей недоброй силы.

Настоятельница повернулась к Констанции ди Близар, будущей главе местной церковной общины, как бы давая ей слово.

— Мы расшифровали записи из того дневника, — шепнул мне на ухо Бернар.

— Продолжай, — бросил я, не поворачивая головы. В это время эльфийка говорила об освящении не только древних гробниц на западе тундры, но и вообще об очищении сиверийской земли. Потом пошло что-то про ладан, взятый из Храма Тенсеса, про веру, и прочее в том же духе.

— Найденные тобой Восставшие, прибыли из Империи с целью изучения Проклятого Храма, — говорил мне Бернар. — Они пишут, что сюда бежали культисты Тэпа, после какой-то заварушки… В общем, это место не особо ясно. Но дело в другом: кто-то, кого они прозвали Древним Хозяином, приказал использовать Искры, хранящиеся в Пирамиде, для воскрешения людей Зэм.

— Зачем?

— С их помощью распространялось учение Тэпа на окрестные варварские племена орков, водяников, гоблинов. Вот оно как!

— Да? Занимательный рассказ.

— Язвишь? А, между прочим, так думали не только эти разведчики Зэм, но и Горислава, и я, и…

— Извини, за глупый вопрос, но зачем всё это делалось? Я до сих пор не возьму в толк. И, кстати, мы по-прежнему во всём этом подозреваем магистра Дома ди Дусер?

— Не исключено, — мрачно ответил Бернар.

— Неужели это ваше служение Тэпу…

— Не «ваше», а «их», — огрызнулся Бернар.

— Пусть так. Это служение требует уничтожения людей, эльфов… гибберлингов, наконец?

— Ха! Тэп в погоне за бессмертием уничтожил свой народ! А ты говоришь эльфы, люди… Ты вообще слышал об его культе? Знаешь что-нибудь?

Ответить я не успел. В это время «напутствие» кончилось и Бернара отозвали к священнослужителям.

В поход отправилось около тридцати ратников, выступивших в качестве сопровождения Фредерика ди Грандера, двух церковников (а именно Бернара и ещё одной женщины средних лет), да Фрола с его наёмниками (в их число записали и меня). Вся эта длинная вереница тронулась на юго-запад.

Погода, можно сказать, благоприятствовала. Правда, солнца так и не было видно, небо заволокло обложными облаками. К вечеру мы преодолели около тридцати вёрст (идти на лыжах было значительно легче и быстрее).

Лагерь разбивали в небольшой низменности. Я особо ни к кому не старался прибиться. Нашёл место потише, перекусил из своих запасов и начал было готовиться ко сну.

— Ты чего сам? — послышался вопрос.

Я обернулся: за спиной стояли двое — экспедитор Фрол и главарь наёмников Лузга.

— Постель делю только с женщинами, — бросил я им.

Наёмник криво усмехнулся. Ему шутка понравилась, а вот Фрол насупился.

— Ладно, кончай свой балаган… Пошли к нашему огоньку.

Экспедитор сделал вид, что не сердится и похлопал меня по плечу. Я не стал дальше язвить, хотя поднимался с неохотой.

Остальные наёмники уже отужинали и, завернувшись в теплые укрывала, пытались заснуть.

— Не надо так демонстративно ото всех отгораживаться, — мягким тоном сказал Фрол, обращаясь ко мне. — Мы все в одной лодке…

Я хмыкнул и присел у костра. Экспедитора начала уже злить эта моя манера общаться с ним. Но он всё ещё сдерживал свои эмоции.

— Что-то у нас с тобой никак не наладятся отношения, — откровенно сказал он. — Парень ты, видно, не дурной, но уж слишком… слишком самонадеянный.