Джон Норман - Побратимы Гора

— Это рабыня, — сказал Махпиясапа членам совета, стоящим около него, — естественно, что она не достойна быть подвергнутой благородной казни свободной женщины.

Члены совета закивали, показывая свое согласие.

— Позже, бесстыдная рабыня, — обратился Махпиясапа к той, кто когда-то была Блокету, — будет решено, что должно быть сделано с тобой, с той, кто набрался наглости и заслуживающей наказания дерзости, прикидываться свободной женщиной.

Рабыня трясясь, склонила голову.

— По крайней мере, эта — свободная женщина — усмехнулся Хси, хватая Ивосо сзади за руки.

— Тогда, в её случае, стоит привести вынесенный приговор в исполнение! — сердито заявил Махпиясапа.

— Не-е-ет! — заверещала Ивосо, беспомощной куклой обвисшая в беспощадных руках Хси. — Я прошу разрешения встать на колени!

Хси вопросительно посмотрел на отца, и тот позволил плачущей Ивосо упасть на колени.

— Я, тоже рабыня, — сквозь плач, скороговоркой, выкрикнула она. — Я, рабыня!

Она бросила своё нежное тело на камень тропы к ногам Махпиясапы. Оказавшись на животе перед ним, с руками связанными сзади и стреноженными ногами, она, извиваясь, достигла его ног, и беспомощно принялась прижиматься губами, снова и снова, к его мокасинам, покрывая их поцелуями.

— Я, тоже рабыня! — заливалась она слезами.

— На колени, — сурово скомандовал ей вождь.

Она с трудом, извиваясь и дёргаясь поднялась на колени. Все, и она в том числе, удивлённо заметили, что её колени при этом оказались широко расставлены. Но девушка, как и её предшественница не сделала даже попытки свести их.

— Говори! — приказал Махпиясапа.

— Я объявляю себя рабыней, — заявила она. — Я, также, признаюсь, что в тайне давно была рабыней, лишь маскируясь в течение многих лет, под свободную женщину!

— Это правда? — уточнил Махпиясапа.

— Да, Господин.

— Она лжёт, чтобы избежать скал, — презрительно сказали из толпы.

— Она может думать, что лжёт, — заметил Махпиясапа, — но использовать такую ложь только та, кто действительно является рабыней.

— Это верно.

— В любом случае, она уже объявила себя рабыней.

— Да.

— Понимаешь ли Ты то, что одних только этих слов о признании себя рабыней, достаточно, чтобы стать рабыней, даже если Ты ей никогда не была прежде? — уточнил Махпиясапа и Ивосо.

— Да, Господин, — ответила она.

Как я уже ранее указывал, в подобных ситуациях, такие вещи как намерения и желания, не важны для юридического вступления в силу, достаточно только слов признания.

— Как тебя зовут? — спросил Махпиясапа.

— У меня нет имени, — сказала она, опустив голову.

— Эти женщины — рабыни, — заключил Махпиясапа, поворачиваясь к совету. — Они больше не могут быть подвергнутым благородной казни достойной свободных женщин.

Совет ворчанием выразил своё согласие.

— В таком случае, приговор отменён, — огласил своё решение Махпиясапа.

Девушки обрадовано смотрели на вождя.

— Теперь отдайте их женщинам, — предложил кто-то сзади.

— Они будут рады получить их, — усмехнулся другой.

— Так следовало поступить с самого начала, — поддержал третий.

— Пожалуйста, нет, — взмолилась та, кто прежде была Блокету.

— Как рабыни, теперь вы можете быть подвергнуты длительным и мучительным пыткам, и даже не обязательно за преступления, или проступки, а просто по прихоти хозяина, — напомнил Махпиясапа двум рабыням.

Девушки задрожали, глядя на него, широко открытыми от ужаса глазами.

— Отдайте их женщинам, — смеялись мужчины вокруг.

— Возьмите нас себе в качестве рабынь, — взмолилась та, кто раньше была Блокету.

— Пожалуйста, Господа! — заплакала та, кто когда-то была гордой Ивосо.

— Я не принимаю Вас как рабынь племени Кайил, — объявил Махпиясапа.

Отвергнутые девушки затряслись в панике.

— Есть ли здесь кто-либо, кто примет этих рабынь? — громко спросил Махпиясапа, но желающих не нашлось.

— Отдать их женщинам, — снова послышалось предложение из толпы.

— Отдать их женщинам! — поддержали несколько голосов.

— Пожалуйста, Господин, — внезапно закричала та, кто была Блокету, поворачиваясь и бросаясь вначале на плечо, а затем переворачиваясь на живот, перед Кувигнакой. Она пылко поцеловала его мокасины, лежа перед ним связанная на животе. — Пожалуйста, Господин, — умоляла она, поливая ноги парня слезами, — пожалуйста, примите меня как рабыню!

Ивосо, следом за Блокету, бросилось животом на камни перед Хси.

— Я — рабыня! — зарыдала она. — Пожалуйста, Господин, не позволяйте им отдать меня женщинам!

Её слезы обильно увлажняли скалу и его мокасины. Её тело тряслось от рыданий. Её маленькие руки, стянутые сыромятной кожей, беспомощно дёргались за её спиной. Её губы прижимались снова и снова к его мокасинам, покрывая их отчаянными молящими поцелуями.

— Я прошу Вас, Господин! — всхлипывала девушка. — Пожалуйста! Пожалуйста, примите меня как рабыню!

Он присел подле неё, и легко перевернул её на бок, чтобы она могла видеть его.

— Кажется, Ты утверждала, что скорее умрёшь, чем станешь моей рабыней, — напомнил он.

— Я лгала, — захныкала она. — Я лгала! Я — рабыня! Вы можете наказать меня за это!

— Я часто задавался вопросом, могла ли Ты, не быть рабыней, — заметил Хси.

— Теперь, Вы видите, что не могла, Господин!

Он пристально посмотрел на неё.

— Но мало того, что я — рабыня, — добавила она. — Я — Ваша рабыня!

— Моя рабыня? — удивился он.

— В течение многих лет, я знала, что была Вашей рабыней. Конечно, Вы ведь тоже, когда смотрели на меня, должно быть, знали, что были моим владельцем! — проговорила рабыня, но видя, что Хси молчит, добавила: — Это было подтверждено у столба, когда Вы преподали мне мой пол, и Вашу власть!

Хси, сидя на корточках, молча, в упор глядел на неё. Его лицо было бесстрастно.

— Я прошу только, дать мне возможность доказать, что я достойна того, чтобы принадлежать вам.

Наконец парень встал, и скрестил руки на груди. Он был худощав и крепок. Из одежды в данный момент на нём был только бричклаут.

— Отдайте их женщинам! — опять крикнул кто-то.

— Отдайте их женщинам! — поддержали его сразу несколько человек.

— Нет, — вдруг отрезал Кувигнака.

Поражённые мужчины внезапно примолкли.

— Я принимаю эту женщину, как свою рабыню — объявил он, указывая на ту, кого прежде звали Блокету.

Задрожавшая девушка, что раньше была Блокету, положила щеку на камни около его мокасинов.