Вера Петрук - Индиговый ученик

Однако большая часть собравшейся толпы вела себя неспокойно – как и следовало перед зрелищем, где должно было пролиться много крови. Кто-то нетерпеливо дожидался знакомых или искал затерявшихся родственников и друзей, чтобы вместе занять места в амфитеатре. Другие кричали, призывая сделать ставки и обогатиться. Третьи просто вопили во все горло, выражая восторг по поводу предстоящего мероприятия. Регарди потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этой кучеярской привычке, которая всегда его раздражала. Иногда попадались длинные процессии из слуг, спешивших доставить опаздывающего гостя на нижние ряды, где, очевидно, располагались места знати. В воздухе чувствовалась всеобщее возбуждение, которое Арлинг встречал разве что на больших праздниках – вроде Весеннего Дождя или Нового Года.

Решив последовать примеру спутников, Регарди выбрался из повозки и едва не налетел на группу драганов, которая нетерпеливо проталкивалась сквозь толпу, поливая всех давно забытыми словами согдианской брани. Только сейчас он обратил внимание на обилие чужестранцев. Их было едва ли не столько же, сколько и кучеяров. Керхи, арваксы, драганы, шибанцы, жители Песчаных Стран и вовсе незнакомые ему народности толпились рядом, забыв о политике и вражде.

– Смотри, куда прешь, идиот, – один из драганов грубо толкнул замешкавшегося Арлинга. – Простите этих чурбанов, мой викор. Нам сюда.

– Ничего, Карр, – спокойно ответил его спутник. – Возможно, он знает, где находится шатер Жестокого. Было бы занимательно побеседовать с ним перед боем.

Арлинг думал, что на свете уже не осталось вещей, которые могли бы его удивить. Тем не менее, его едва не пробрал озноб, когда он узнал голос второго человека. Встреча с наследным принцем Дваро, сыгравшим роковую роль в судьбах его и Магды, не могла быть случайной. Так же, как и с бывшими друзьями, которые его не узнали. Судя по всему, они нашли себе нового друга, заняв не последние места в его свите.

– Ты слышал викора, – высокомерно обратился к нему Луфур, с которым они когда-то вместе учились. – В боях будет принимать участие один из Жестоких. Покажи, где его шатер и получишь монету. Купишь себе бульона из мышиных хвостов. Или лепешку с верблюжьим дерьмом.

Драганы захохотали, а Регарди невольно втянул плечи, еще ниже наклонив голову. Ему казалось, что Дваро рассматривал его чуть более пристально, чем полагалось смотреть на первого встречного человеку такого ранга, как он. Что Арлинга удивляло в самом себе, так это отсутствие желания что-нибудь сделать с тем, кто когда-то его предал.

Помощь пришла неожиданно.

– Ищите Гракха из Флерии, Жестокого? – спросил Сейфуллах Аджухам тоном человека, который все знает. – Вам туда.

Палец юного купца уверенно показал в сторону, откуда доносились крики животных. Регарди мог поклясться, что слышал рык льва. Очевидно, серкеты придерживались старых кучеярских традиций, устраивая перед боями травлю зверей для подогрева зрительского интереса.

– Спасибо, ханжир, – кивнул Дваро и велел Карру бросить Сейфуллаху полсултана – щедрая награда, достойная принца.

Ничуть не смутившись, молодой Аджухам поймал монету на лету и склонился в полушутливом поклоне.

К счастью, драганы оскорбления не заметили и вскоре растворились в толпе, оставив после себя легкий запах кожаных плащей и забытого прошлого. Регарди не знал, зачем ему нужно было встречать Дваро накануне Боев Салаграна. Но избавиться от дурного предчувствия было трудно. В прошлый раз принц появился в его жизни накануне события, которое изменило его судьбу. Следовало ли из этого, что их встреча была роковой и на этот раз?

– Где тебя черти носят! – набросился на него Сейфуллах, заставив отвлечься от дурных мыслей. – Я все развалины обегал, пока тебя нашел. Проклятый Азатхан! Привез тебя к южному проходу, а мне сказал ждать у северного. Пойдем. Через полчаса серкеты уже будут смотреть бойцов, а ты еще не готов.

С этими словами юный купец решительно вклинился в толпу, увлекая его за собой. Миновав галерею из исполинских арок и спустившись на обширную террасу, располагавшуюся ниже главной площади, где толпились зрители, они попали в часть, куда допускались только воины и их сопровождающие. Здесь царила совсем другая атмосфера.

Было трудно понять, кто из собравшихся был участником, кто – слугой, а кто – устроителем боев, но всех их объединяло одно. Настороженная готовность зверя перед атакой. В этой части развалин тоже пахло жареным на вертелах мясом, масляными лепешками, вином и журависом, но запахи еды перебивали запахи благовоний, которые поднимались от горящих свечей, беспорядочно воткнутых в песок вокруг шатров и тренировочных площадок. Арлинг не сразу вспомнил об этом старом кучеярском обычае, потому что в городе никто не готовился умирать заранее, а если такие и встречались, то проводили обряды во внутренних дворах, скрывая их от глаз чужестранцев. Собираясь встретиться со смертью, кучеяр втыкал зажженную свечу в песок, словно предупреждая ее о своем приходе.

Проходя мимо корзины со свечами, Регарди не удержался и, вытащив одну, воткнул в песок рядом с чадящей курильницей. Аджухам едко заметил, что это ему вряд ли поможет, потому что кучеярские обычаи на драганов не распространялись, но Арлингу как никогда хотелось, чтобы все было правильно. Его ждал неотвратимый конец.

– Пришли, – буркнул Сейфуллах и открыл перед ним полог шатра, выпустив наружу клубы дыма, пахнущие раскаленной сталью, человеческим потом и горелой плотью.

В палатке было многолюдно, и Арлинг настороженно замер на пороге. Несколько молодых кучеяров мужественно терпели прикосновения татуировщиков, корпевших над их телами, другие наносили себе менее долговечные узоры, третьи выжигали на плечах друг друга ритуальные знаки, веря, что они помогут им выжить. Остальные просто копались в корзинах и коробах, беспорядочно расставленных по всему шатру. Если это были его будущие соперники, то они больше походили на труппу бродячих артистов, готовящихся к представлению. Ему, Арлингу, здесь точно было делать нечего. Он ни за что не станет украшать себя перьями и чернилами, словно циркач на ярмарке.

Однако очень скоро мнение пришлось изменить.

– Вот, держи, – пропыхтел взмокший Сейфуллах, всовывая ему в руки теплый предмет.

– Что это? – спросил Арлинг, догадываясь, чего хотел от него Аджухам.

– Маска, – гордо ответил мальчишка. – Это жук-пустынник. Мне кажется, ты на него похож. Если бы ты приехал чуть раньше, нам, может быть, и досталось что солиднее, а теперь придется довольствоваться жуком. Но ничего. Маска выглядит довольно жутко, а это то, что нам надо.