Игорь Рябов - Гоша Каджи и Венец Гекаты

Баретто с задеревеневшим выражением лица бодрой походкой давным-давно не смазывавшегося Железного Дровосека обогнул возникшее на пути препятствие и, швырнув на свою постель полотенце, удалился из комнаты. И он даже, как успел заметить Каджи, так и не вытер руки до конца. Всю трассу поспешного отбытия отметили редкие, но впечатляющие своей красноречивостью капельки влаги.

— Великолепно! — парнишка с небывалой злостью швырнул учебник истории в сторону своей кровати. — Значит, так тому и быть. Приступаем к активной фазе плана «А» по спасению друзей.

Книга, прошелестев в воздухе ворохом страниц, с глухим стуком врезалась в стену и рассыпалась на составные части по покрывалу. Красочная обложка — отдельно от всех, парочка листов скользнула на пол, остальная бесформенная груда сбилась в обиженную взъерошенную кучу около подушки. Гоша вздохнул, усилием воли погасил вспышку гнева и отправился собирать ни в чем не повинный учебник в единое целое.

Янка, вновь таинственно исчезнув по своим делам , как она высказалась на ужине, бросила парнишку на произвол судьбы. Ладно, хоть смущенно-виновато улыбнулась ему на прощание, словно подбадривала и призывала не пасовать перед трудностями бытия. А потому заняться Каджи сейчас окромя уроков было совершенно нечем. Устроившись на кровати с максимально возможными удобствами, он открыл самое начало учебника, решив наверстать упущенное из-за болезни, раз уж сама судьба к этому подталкивает. Гоша даже успел с горечью подумать, перед тем как погрузиться в пучину древности, испещренную датами, фактами, названиями местностей и старомодными именами, что зря он старался помириться с Робом. Баловство все это. И к лучшему, что бывший друг оказался таким упрямым в своей обиде. Для него самого лучше. А что собой представляет альтернативное развитие событий , Каджи и так прекрасно знает. Вот если бы Баретто сейчас вместо того, чтобы обиженно дуть губы, сидел здесь и подробно разжевывал ему эту самую альтернативность, то как ни странно, такое его поведение лучше всего доказало бы ее реальное существование. Но уже тогда альтернативным стало бы чтение учебника в одиночку. Это что ж тогда получается, примерзни капыров хвост к асфальту?! Непонятно…

Дальше ломать голову над загадками мироздания парнишка не стал, боясь забрести далеко вглубь и заблудиться в таких дебрях логических построений, из которых без пол-литра и огурца, как сказал бы Петрусь, обратно к здравому смыслу не выберешься. Лучше уж прочитать параграф про Хендара Безмозглого. Этот волшебничек, позволено будет заметить, додумался однажды призвать в этот мир Отца Драконов вместе со всем своим семейством. Естественно, мучаясь с дичайшего похмелья и будучи обиженным на весь белый свет. Еще более естественно, что выгонять потом шаловливых гостей пришлось именно соединенными усилиями всего белого света. Правда, и польза от пришельцев была. Драконы оказались хорошими врачами-наркологами, вмиг избавив Хендара от последствий бурного возлияния и жуткой головной боли. Именно голову Папаша-Дракон ему и откусил в первый же миг после прибытия в этот мир. У них, ящериц огнедышащих, так, наверное, принято здороваться. Выгнать летающих тварей получилось далеко не сразу. А если сказать правду, то и далеко не всех. Потому-то до сих пор на ходяче-летающий огнемет можно натолкнуться при немалой доле везения, где-нибудь в отдаленных уголках планеты. И стопудово, что такая редкая встреча запомнится вам на всю оставшуюся жизнь. Хотя, чего уж там осталось-то? Успеть бы глазищи в изумлении распахнуть во всю ширь.

Дочитав главу до конца, Каджи разделся, забрался под одеяло и, закрыв глаза, попытался представить величественно парящего дракона во всей красоте полета. Не получилось. Почему-то вместо красоты ему виделась только страшно безобразная чешуйчатая харя с огромными желтыми клыками, небрежно плюющаяся направо-налево сгустками огня и лениво пускающая из ноздрей густую дымовую завесу. А еще эта рожа нагло ухмылялась с чувством собственного превосходства. И наглость этой улыбочки была сродни Чпоковской. Гоша расстроился из-за отсутствия у себя воображения, которое могло бы изобразить летающую рептилию в более привлекательном виде, и заснул в обнимку с огорчением.[111]

Он[112] стоял на тротуаре рядом с пологими ступенями небольшой, но широкой лестницы, ведущей к парадному входу солидного старинного здания. Сбоку от Каджи нервно посверкивала подсветкой большая витрина ювелирного магазина, больше напоминающая гигантское зеркало, немного помутневшее от старости. По шоссе медленно двигался нескончаемый поток машин, продирающийся сквозь чрево Города, словно термиты через вкусные заросли. Маленький затор, пока идуще-едущие впереди автомобили-термиты сожрут очередную порцию пространства, и снова слышно скребущее по натянутым нервам неспешное барахтанье лапок-колес об залитую осенне-зимним киселем дорогу, толкающее железно-пластиковых монстров навстречу ночи. Вечерело.

Солнце, вид которого жители Города уже давным-давно забыли из-за постоянного смога, клубящегося в небесах вперемешку с туманной хмарью в любое время суток и года, теоретически уже скрылось за горизонтом. Это легко можно было определить по смене красок окружающей среды. Светло-серые цвета уступили вахту темно-серым оттенкам. Впрочем, имелось и другое доказательство хищно подкрадывающейся ночи. Уличные фонари нахлобучили на свои головы по-праздничному яркие, дурашливые кепки желтоватых огней. А рекламные плакаты, даром, что мужики по роду слова, сплошь и рядом вырядились в цветастые платья световых бликов. Иногда они озорно подмаргивали проходящим мимо людям, призывно строили глазки, словно дамы легкого поведения, но спешащие вернуться домой жители Города оставались совершенно равнодушными к заманчивым предложениям.

И тут же возникал вопрос: а на кой, спрашивается, ляд каждый свободный клочок пространства заляпывался этой никчемной продукцией, если на нее никто не обращает внимания? Разве что какая-нибудь старушка ворчливо пробормочет под крючковатый нос ругательство да осуждающе покачает головой, столкнувшись взглядом с изображенной на плакате лохматой недорослью, из тех самых, что предпочитают не тормозить, а жить на яркой стороне среди волшебных пузырьков, где сухо и комфортно. Да изредка представитель поколения, насильно, без спросу, втискиваемого жесткие критерии нормальной жизни, ограниченной со всех сторон призывными рекламными штампами и клише, с удовольствием запустит снежок точно в лоб своему сфотографированному собрату, глупо улыбающемуся от счастья, что его SMS теперь в два раза дешевле, но за это счастье сперва нужно заплатить. И чем грязнее снег, растекшийся мутной кляксой по лицу счастливчика с синдромом Дауна, тем больше радости у пакостника, однажды уже поверившего, что добренькие дяди и тети раздают всем желающим бесплатный сыр.