Андрэ Нортон - Чёрный Триллиум

Она на мгновение представила себе, как этот молодой здоровый солдат с простоватым и добрым лицом сначала широко раскроет глаза, потом схватится за горло и сползет на пол. Как будет биться в конвульсиях… Потом замрет, ляжет поперек коридора. И несчастная мать где-то в деревне, в Лаборноке, будет до смерти ждать его, может, он у нее один, будет плакать по ночам, молиться, чтобы Боги послали ей весточку, жив ли ее сыночек или сгинул в этой чертовой Рувенде…

Я не могу его убить, призналась себе принцесса. Это же твой смертельный враг, шепнуло ей чувство мести за растерзанных родителей. Он бы подверг тебя насилию и зарубил, не моргнув глазом. Стоит ему только увидеть тебя, и твоя песенка спета. Что ты медлишь? Хорошо, пусть он добрый и симпатичный парнишка, но он, не раздумывая, выполнит любой самый зверский приказ. Разве оружие Зла не является Злом? К тому же любой, решивший надеть воинские латы, должен быть готов к смерти.

Анигель почувствовала, как ее сердечко сжалось от страха, и тут ей пришло в голову, что она тоже выбрала судьбу воина — ее-то никто не неволил! И что с того момента, как она взяла в руки оружие, у нее нет выбора. Никто не может освободить ее от необходимости убивать вооруженных людей, никто не может защитить ее, кроме нее самой. В этом истина — она проста и незамысловата. Действовать надо хладнокровно, не торопясь, — осилит ли она?

Она набрала воздух в легкие и легонько ткнула дротиком в руку лаборнокца чуть пониже локтя. Тут же вытащив его, она выронила оружие и отпрянула. Солдат издал какое-то удивленное бормотание, глаза у него вдруг широко открылись, колени подогнулись. Арбалет выпал из рук и с перестуком покатился по ступенькам вниз. Упав на пол, загремел шлем.

Но воин еще дышал. Анигель, тут же бросившаяся к лаборнокцу и подхватившая шлем, сразу отметила это обстоятельство. Потом телепатически связалась с Кадией. Дальше вверх она бросилась бегом. Принцесса почувствовала необыкновенный прилив сил. Смелости было хоть отбавляй — она даже застыдилась подобного ухарства. На мгновение остановилась, перевела дух, взяла себя в руки. Анигель не заметила, как душа ее наполнилась яростью. Пришел миг возмездия. Робость и колебания исчезли, и ощ решила, что это — добрый знак. Значит, и талисман одобряет ее поступок. Забылись труднейший переход по залитому грязью туннелю, изматывающее карабканье вверх по веревочной лестнице. Почему она должна прятаться в Цитадели, в своем собственном доме? Потому что ее жилище приглянулось соседу и он, значит, имеет право грабить, убивать, насиловать, а она должна прятаться среди родных стен?

Дудки! Не на ту напали!

Одного за другим она сняла восемнадцать часовых. Вот, наконец, и дверь в пивоварню. Некоторое время она вслушивалась через закрытую створку — совсем забыла, что может воспользоваться ясновидящим взглядом. В пивоварне стояла полная тишина, тогда принцесса тихонечко потянула за ручку…

И лицом к лицу столкнулась с Зеленым Голосом!

Естественно, он не видел ее, однако заметил, как чуть приоткрылась дверь и снизу густо пахнуло зловонным дыханием болот. Решив, что створку тронул сквозняк, он красочно выругался, затем, хихикнув, сказал себе:

— Поднимайтесь, поднимайтесь, болотное отродье! Поспешите, негодяи, сейчас вы кое с чем познакомитесь. На своей шкуре! — Он рассмеялся погромче. — Конечно, мы не можем различить вас в телепатическом тумане — вы его столько напустили, что не продохнуть, — но слышать-то мы вас можем. Даже очень хорошо можем слышать… Хвала всемогущему магу. Сейчас вы узнаете, что такое хороший прием, сейчас вас знатно угостят.

Капюшон Зеленого Голоса был откинут, на ушах помещались какие-то чашечки, соединенные металлической дужкой, огибающей лысоватое темя.

Однако не эти непонятные черные кружки в первую очередь привлекли внимание Анигель. Ее взгляд остановился на странной машине, которую два лаборнокских солдата подтащили к самой дверце, ведущей в подземелье. Она представляла собой объемистый сероватый ящик с округлыми углами. Какие-то странные рисунки были выгравированы на верхней и задней плоскостях, из передней же торчал тонкий и длинный стеклянный цилиндр с надетыми на него металлическими кольцами и прикрепленными к их внешним поверхностям стержнями. На самом кончике стеклянного дула был припаян заостренный конец из золота. Толстый защитный экран из какого-то черного, дурно пахнущего материала отделял этот ящик от его собрата много больших размеров. Второй сундук был на колесах и стоял элсах в шести или семи позади первого.

— Осторожнее, идиот! — выругался Зеленый Голос, когда один из солдат, споткнувшись, чуть не выронил сероватый ящик. — Их, сотворителей молнии, всего два осталось, остальные в нерабочем состоянии. Если ты повредишь его, всемогущий маг с тебя живьем кожу сдерет и поджарит на растительном масле.

Анигель чуть не вскрикнула — едва успела прикрыть рот ладошкой. Значит, разряды молнии производятся этой машиной? И они хотят приспособить ее против поднимающихся снизу воинов, против Кадии?

Против Антара?

Приблизившись на цыпочках, Анигель быстро уколола обоих солдат отравленными дротиками. Зеленый Голос обернулся на шум падающих тел, глаза у него вылезли из орбит. Он вскрикнул и, подхватив полы плаща, вприпрыжку помчался к большому сундуку. Человек, знакомый с приемами магии, должен был почувствовать, что в помещении находится кто-то невидимый. От ужаса он завопил, и Анигель, бросившаяся вслед за ним, метнула в него дротик. Зеленый Голос еще успел повернуть какие-то ручки на задней стенке сундука. Принцесса выхватила еще один дротик и с размаху ударила его в шею.

Голос на мгновение оцепенел, потом его скрутило, и он, словно мешок, рухнул на верхнюю грань своего адского устройства. Странные чашечки упали с его головы, с затылка свесилась длинная прядь седых волос и пару раз качнулась. Анигель медленно отошла от него, ее била мелкая дрожь. Она смотреть не могла на дротик, насквозь пробивший шею. Принцесса судорожно обтерла о свой костюм ладони, хотя ни капли густой темной крови, хлынувшей из раны, не попало на них. В ее сознании вдруг прозвучали слова, сказанные давным-давно — когда же это было? Точно, четыре недели назад, в другую эпоху. Произнесла их Имму в тот момент, когда они застыли у стены потайного хода и через скрытый глазок смотрели на бойню, учиненную лаборнокцами в тронном зале.

« ..На земле есть люди, для которых власть превыше всего. И жестокость является самым убедительным доказательством их силы. У них нет совести, они не ведают, что такое жалость, и считают, что им все дозволено. Они становятся ненасытно жестоки, потому что злоба и ненависть — это такая скудная пища для души. Добрым людям следует научиться осторожности в общении с подобными молодчиками, которые не в состоянии понять, что такое любовь. Они считают ее проявлением слабости. Особенно трудно придется тебе, принцесса, ведь до сего дня тебе не приходилось сталкиваться с такими негодяями. Тебе следует вести себя с ними твердо, неуступчиво…»