Генри Каттнер - Ярость

— Значит, им нужна руда, — тихо проговорил Денверс. — Поганки им не нужны, не так ли?

Кристи кивнул.

— Похоже, что так. Мне предложили сделку, большую сделку. Я не могу от нее отказаться, и вы не можете не согласиться с тем, что я прав. Вы же понимаете все не хуже меня. Тринадцать за фунт.

Денверс фыркнул. Хильтон присвистнул.

— Да, мы не можем не согласиться, — сказал он. — Но как они собираются платить?

— По количеству. Все будет передаваться по трансмиттеру. Его устанавливают в одном из миров, или на Земле или на любой другой планете, откуда ведет дверца. Одна работа не принесет им выгоды, но миллионы их… А они прибирают к своим рукам все. Так что же я могу поделать, Логгер?

Хильтон пожал плечами. Капитан резко встал. Кристи снова принялся раскуривать трубку.

— Послушайте, капитан, почему бы вам не попробовать связаться с Ориэном Вторым? Я слышал, что у них там небывалый урожай резины с голубого дерева.

— Я слышал об этом месяц назад, — ответил Денверс. — И все остальные тоже. Сейчас там все уже чисто. Кроме того, старушка не вынесла бы подобного путешествия. Нам нужен ремонт, и хороший ремонт, чтобы вернуться назад, в Систему.

Воцарилось молчание. Кристи потел сильнее, чем когда-либо.

— Как насчет выпивки? — предложил он.

— Я все еще не в состоянии заплатить за порцию, — бросил Денверс.

Он круто повернулся и вышел.

— Иеосафт, Логгер! — взмолился Кристи. — Что я могу сделать?

— Это не твоя вина, Крис, — сказал Хильтон. — Увидимся позже, если только… Как бы там ни было, мне лучше поспешить за капитаном. Похоже, что он отправился в "Мерцающий свет".

Он последовал за Денверсом.

Глава 3

Денверс ложится на курс…

Двумя днями позже капитан все еще был пьян.

В "Мерцающем свете" Хильтон прошел в огромное холодное помещение, похожее на сарай, где огромные вентиляторы препятствовали циркуляции горячего воздуха, и нашел Денверса, как обычно, за черным столом и со стаканом в руке. Он беседовал с крошечноголовым канопианином, представителем одной из тех рас, что лишь на несколько градусов поднялись выше уровня моронов. Канопианин казался покрытым черным плюшем, и его красные глаза настороженно смотрели сквозь мех. У него тоже был стакан.

— Капитан, — сказал Хильтон, подходя к ним.

— Испарись! — буркнул Денверс. — Я беседую с этим парнем. Хильтон бросил на канопианина суровый взгляд и поднял большой палец. Красноглазая тень подхватила свой стакан и быстро исчезла. Хильтон сел.

— Мы готовы к отходу, — сказал он.

Денверс яростно смотрел на него, моргая глазами.

— Вы мне помешали, сэр. Я занят.

— Возьмите свои дела с собой и закончите их на борту, — возразил Хильтон. — Если мы не отойдем сейчас же, команда разбежится.

— Ну и пусть.

— О'кей. Кто же тогда отведет "Ла Кукарачу" обратно на Землю?

— Когда мы вернемся на Землю, старушка отправится на свалку, — со злостью бросил Денверс. — МТП не позволит начать новое путешествие без капитального ремонта.

— Вы можете занять денег.

— Ха!

Хильтон издал резкий, сердитый звук.

— Вы достаточно трезвы для того, чтобы меня понять. Тогда слушайте! Я разговаривал с Сексоном.

— Кто такой Сексон?

— Он был обманом законтрактован на Венере. Он инженер Трансмита, — быстро продолжал Хильтон, прежде чем капитан успел заговорить. — Это была ошибка агента и наша. Трансмит защищает своих людей. Сексон сходил к уполномоченному Трансмита на Фрее, и их представитель нанес нам визит. Мы стоим перед крупными неприятностями. Возможен большой штраф. Но есть еще один выход. В ближайшие месяцы на Фрею не сядет ни один гипер-корабль, а трансмитторный передатчик будет готов к работе только через два месяца. Трансмит, похоже, испытывает недостаток в инженерах. Если мы быстро сможем доставить Сексона обратно на Венеру или на Землю, то будем с ним в расчете. Тогда он не будет жаловаться.

— Может, он и не будет? А как насчет Трансмита?

— Если Сексон не подпишет жалобу, то что они могут сделать?

Хильтон пожал плечами.

— Сейчас это наше личное дело.

Коричневые пальцы Денверса играли со стаканом.

— Человек Трансмита, — пробормотал он. — Ага. Значит, мы возвращаемся на Землю. И что дальше? Нас загнали в угол?

Из-под тяжелых век он бросил взгляд на Хильтона.

— Я хочу сказать, МЕНЯ загнали в угол. Я забыл о том, что после конца полета вы отчаливаете.

— Я не отчаливаю. Я подписываю контракт на каждое отдельное путешествие. А что вы от меня ожидаете?

— Делайте как хотите. Сбегайте со старушки. Вы не человек глубокого космоса.

Денверс встал.

— Когда я терплю поражение, то отдаю себе в этом отчет, — сказал Хильтон. — Тогда нужно активно бороться, а не ждать, пока тебя выкинут вон. Вы — инженер по образованию. Вы тоже могли бы работать на Трансмит.

На секунду Хильтону показалось, что капитан собирается швырнуть стакан ему в лицо. Потом Денверс снова опустился на стул, пытаясь изобразить улыбку.

— Я не пытаюсь прыгнуть выше головы, — сказал он с видимым усилием. — Это правда.

— Итак, вы идете?

— Старушка готова к прыжку? — сказал Денверс. — Тогда я иду. Но сначала выпейте со мной.

— У нас нет времени.

Денверс встал с подчеркнутым достоинством пьяного.

— Не залетайте слишком высоко, сэр. Рейс еще не кончен. Я сказал, выпьем! Это приказ!

— О'кей, — согласился Хильтон. — По порции. Потом пойдем?

— Конечно.

Хильтон проглотил свою порцию, даже не распробовав вкуса. Слишком поздно он ощутил вяжущую боль на языке. Прежде чем он успел вскочить на ноги, огромная тусклая комната завертелась перед ним, как падающий зонт, и он потерял сознание, успев с горечью подумать о том, что его купили, как самого зеленого новичка. Но ему наливал капитан…

Сны его были беспокойны. Он где-то дрался, но не знал, где и с кем. Иногда оно меняло форму. Иногда его вообще не было, но всегда оно было огромным и ужасно мощным.

Он тоже был разным. Иногда он был большеглазым ребенком, таким, каким он был пять лет тому назад, поднимаясь на борт «Прыжка», чтобы совершить свой первый прыжок в Большую Ночь. Потом он был несколько старше и изучал сквозь дымку неизменных дней и ночей гипер-пространство, путаницу логарифмов, которые обязан знать каждый умелый пилот.

Он как будто шел по тропе к цели, а цель ускользала, и невозможно было ее достичь. Но он не знал, что это за цель.