Сергей Малицкий - Камешек в жерновах

Саш стоял неподвижно и чувствовал, как кровь толчками бьет ему в виски. Руки налились тяжестью, молнии всей Эл-Лиа нацелились в его голову, а в ушах стоял почти забытый голос первого командира: «Как тебя зовут? Сашка? Ну-ка сожми крепче кулак, Сашка Арбанов. Еще крепче! Еще! Вот так. Держись, парень. Мать у тебя умерла!»

— Саш! — крикнул Лидд, и его же голос тягучим шепотом заполнил уши, голову, грудь: «Отдай! Отдай! Отдай! Отдай. Отдай…»

Саш поднял глаза, увидел Иллу, на шее которого, как когда-то бутылка с его, Сашкиной, кровью, висел светильник Эла, увезенный Ангесом к Катрану-Лидду и теперь наполненный кровью бога. Разглядел в руках демона темный, странно напоминающий укрытую в мешке мантию, меч, выдвинутый на ладонь. Туманные сполохи искрились в нем вместо лезвия. Бездна открылась в этих сполохах. Небо потемнело, и показалось, будто там, сверху, теперь было зеркало, и в нем навечно отразилась та прошлая, мертвая Дара вместе с пылью, безжизненными равнинами и нечистью, сбивающейся в стаи.

Саш медленно стянул с плеч мешок. Развязал его. Вытащил тугой сверток. Развернул мантию, выпустил ее из рук, на мгновение почувствовав поток сущего, захлестывающий вершину холма, и бросил светильник демону. И время замерло.

Едва на мосту появились архи, как Швар и сам превратился в зверя. Он подпрыгивал на месте, рычал, скалил зубы, изрыгал причудливые ругательства на салмском, деррском и раддском языках, но мастер пятого легиона Адас был непреклонен: когорта Швара должна была оставаться на месте. Взять на себя удар архов и следовавших за ними мертвых копейщиков следовало первому и второму легионам. Третий и четвертый стояли в резерве, а остальные силы, среди которых и числилась когорта Швара, ждали особого сигнала.

— Какого еще сигнала? — рычал Швар. — Куда мы будем наступать? В реку полезем? Неужели не ясно, что раз уж противник сам повторил нашу вынужденную глупость и пошел через мост, так и бить его надо срочно, пока он не перетащил на этот берег все войска! Да он сильнее нас почти в дюжину раз!

— Королю виднее, — повторял Адас, который ряд за рядом обходил выстроившиеся когорты и мрачно наблюдал за прогоревшими шатрами и пылающей землей.

Едва баллисты и катапульты серых обозначили убойное расстояние, крайние когорты третьего легиона отступили назад, потеряв около полуварма бойцов. Потери первого и второго легиона были много больше. Столкнувшись с врагом напротив моста, они удержали строй, но выставленные копья останавливали архов плохо. К счастью, когда число стрел, вонзившихся в чудовище, достигало нескольких дюжин, добить его уже не представляло труда. Но за архами шли мертвые копейщики, и ужас от их неуклонного движения вперед чувствовался даже на расстоянии. И все же нари из первого легиона и авглы из второго, ведомые неистовым Рагрисом, все еще сдерживали превосходящие силы раддов.

Вновь запел рожок у королевского шатра, третий и четвертый легионы снялись с места и, разворачивая строй, двинулись на помощь к первому и второму. Загудели трубы, развернулись знамена, и в резерв вышли, подняли копья когорты одиннадцатого легиона, ополченцы шаи и нари, потянулись тесными строями лучники-белу, пошли когорты покрытых шрамами седых ветеранов, и даже замелькали ряды карликов.

— Разве в салмском войске есть банги? — удивился Дан.

— Совет Гранитного города прислал три когорты лучников, — процедил сквозь зубы Титур, нервно стискивая рукоять меча. — Первый раз за всю историю Эл-Лиа!

— Наверное, Эл-Лиа сдвинулась со своего места, — прорычал Швар.

— Нет, — качнул головой великан. — Говорят, что посланец бога открыл главные ворота подгорного царства, и они сочли это знамением. А заправляет ими наш старый знакомец Дженга! Наверное, сидит где-нибудь на своей повозке да трясется от страха.

Швар рявкнул в ответ что-то совсем уж неразборчивое, а Дан не нашел в себе сил даже на удивление. Легионы Салмии один за другим шли в смертельную схватку, теснили противника, брали за свои жизни самую высокую цену, и все-таки вся их сила не могла сравниться с мощью противной стороны. Салмская армия медленно, шаг за шагом, отступала.

Швар едва не вцепился зубами в рукав собственной куртки, когда у смарага появился Чаргос в изодранной куртке. Правый рукав его был залит кровью до локтя. Он окинул взглядом хмурого Агнрана, Дана, свистнул, подзывая Райбу, потом показал Швару на юго-восток, где за дальними шатрами войска Бангорда начала появляться какая-то темная полоса.

— Имперские легионы!

— Эл всемогущий! — взмолился Швар. — Вот они куда пропали! Значит, есть переправа через Ману? А мы, мы когда же?

— Как только услышишь звук рожка! — бросил Чаргос и поспешил к королевскому шатру.

— Полдень, — вдруг мрачно проговорил Агнран. — Долгой битвы не будет. Противник слишком силен. Он превосходит наши силы многократно. Но магия демона, которая заставляет даже мертвых идти против нас, лишает его воинов собственной воли. Это и может спасти нас. Если мы успеем добраться до главаря. Наша победа вон там! — Колдун ткнул причудливым посохом в далекий лысый холм на противоположном берегу Маны. — Приглядись, Швар. Отряды серых повернули навстречу имперским легионам. Всадники демона и лучшие воины дарджи ушли к югу, где по их обозам ударили герои Эйд-Мера. Но здесь на месте остались и вармы лучников, и три линии отборных серых мечников, и последние отряды лигских нари, что приняли сторону Бангорда. Думай, как будешь бить этого врага. Нужно выманить на нас последних стражей демона!

— Да как я буду бить их, если между нами река с отвесными берегами?! — зарычал Швар.

— Я знаю, Швар, — спокойно проговорил Агнран, — что ты станешь холоден, едва вынешь меч из ножен. Не спеши. Я позабочусь, чтобы ты оказался на том берегу вместе с твоими воинами. Смотри на небо. Видишь тяжелые, черные тучи, которые ползут сюда со стороны Вечного леса? Поверь мне, едва они окажутся над верхушкой холма, многое может перемениться. Только времени у нас будет очень мало!

Время на вершине холма замерло. Остекленели блики на лезвии дымного меча. Оскалился в улыбке рот Иллы. Замер светильник с кровью у него на шее. Вытянулась вперед рука с растопыренными пальцами. Повис в воздухе светильник Эла. Лишь потоки сущего продолжали литься из него неостановимым потоком, скатываясь по склонам холма, пропитывая землю, взмывая к серому небу. Руки и ноги одеревенели. Странно только, что осталась способность видеть. И видеть все, словно глаза вдруг появились и на затылке, и на щеках, и на спине. Три согнутых пальца на левой руке Лидда по числу околдованных — Лидд, Илла и Саш. Напряженные спины «отребья» — уродов Лидда, перебрасывающих оружие из одной руки в другую, вставших кругом у вершины. Безмолвную сечу на полпути между мостом и смарагом, где с выстоявшими против архов и мертвых копейщиков салмами сошлись уже лучшие воины серого ордена и радды. Такую же сечу в отдалении, по правую руку от Саша, где ушедшие с холма серые и тарры сдерживали натиск имперских легионов и даже теснили их. Летучую конницу стахров во главе с великаном Гигсом, для которого отыскался в глубинах Холодной степи огромный конь. Несутся всадники вдоль передних рядов дарджинской пехоты, осыпают стрелами, совсем как радды в ущелье Шеганов.