Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

— Да, полагаю, что так. Мы живём в тревожные времена.

— Да уж, погода ухудшается, орки и зверолюды выходят из своих укрытий и воюют по всей стране. Ходят и иные слухи: о распространившихся по стране злобных магах.

— Они распространены в каждой стране, — кисло возразил Феликс. — Почему твоя страна должна отличаться?

— В нашей стране каждый мужчина и женщина, которые показывают следы таланта, принимаются в братство, дают клятву сохранять наш древний жизненный уклад и находятся под наблюдением своих собратьев. Я и сам обладаю талантом в достаточной степени, чтобы понимать, что этот Теклис могуществом превосходит любого из магов, ныне живущих на Альбионе, возможно, даже любого из когда — либо живших здесь. И он напуган, хотя отлично это скрывает. Это меня и пугает.

— Ты мудр, как я полагаю.

Мурдо кивнул головой.

— К чему ты мне это рассказываешь?

— К тому, что, хотя наше знакомство выдалось неудачным, все мы в одной лодке, которая дала течь. Я хочу, чтобы ты знал, что можешь рассчитывать на мужчин Кранног Мер в грядущих событиях.

— Такое всегда знать полезно, но зачем говорить мне? Почему не Теклису или Готреку?

— Потому что ты человек, проще сказать тебе. А те двое не совсем того сорта собеседники, с которым ты можешь быть чистосердечен.

«А может, ты замышляешь предательство, — подумал Феликс, — и думаешь, что меня проще провести, чем их». Но он почему — то не мог заставить себя поверить в подобное. Похоже, искренность даётся старику нелегко, и он явно опасается его спутников, а это Феликс вполне мог понять. Зная Готрека годами, он по — прежнему находил его необщительным, а у эльфа были такие манеры, что могли вызвать оторопь у императора Карла — Франца.

Высказавшись, Мурдо направился к своим людям, словно ожидая посмотреть, что предпримет Феликс. Тот пожал плечами. Он скажет об этом остальным, если на то возникнет необходимость.

Какая — то мысль некоторое время крутилась в подсознании Феликса, и этот момент она выбрала, чтобы проявиться. Он всегда собирался когда — нибудь письменно изложить историю Готрека, когда она подойдёт к своему неизбежному концу, но, возможно, ему следует приступить к этому в скором времени, на случай, если с ним самим что — нибудь произойдёт раньше, чем она завершится. За время странствий он видел события, достойные изложения, и встречал людей, имена которых явно должны остаться в истории и легендах. Возможно, если он когда — либо вернётся в Империю, ему следует сделать записи о странствиях с Готреком и оставить их в каком — нибудь безопасном месте. Возможно, у брата или у Макса Шрейбера, если волшебник всё ещё жив. Феликс расправил плечи и принял решение. Так он и поступит, как только представится возможность.

У него возникла ещё одна тревожащая мысль. В прошлом он часто сталкивался с возможностью смерти, собственной и других людей. Бывали времена, когда он полагал, что смерть близка, но сейчас, в этом далёком захолустье, он столкнулся с её неизбежностью. Возможно, на это повлияло его пребывание в темнице демона или встреча с нестареющим эльфом и общение с ним на тему времени, но по какой — то причине подлинная сущность собственной бренности укоренилась в его мыслях.

Даже если он избежит все удары мечей, вредоносные заклинания и зубы чудовищ, если его минует чума, мор и несчастный случай, когда — нибудь его не станет. Смерть столь же неизбежна, как наступление очередного дня, возможно, лишь немногим отстоит по времени, и теперь Феликс, как никогда ранее, ощущал потребность совершить нечто, что напоминало бы о нём, увековечило бы его имя наряду с именами Готрека, Теклиса и прочих, встреченных им.

В этот момент ему показалось, что он стал чуть ближе к пониманию того, что должно быть чувствовал Готрек, когда Феликс поклялся задокументировать его гибель. «Я это сделаю, — думал Феликс, — письменно зафиксирую твою смерть, и свою, и всех прочих, с кем встречался. Есть некоторые вещи, которые должны остаться в памяти. Если рассчитывать на то, что я ещё не покину сей мир, чтобы сделать записи, как только всё закончится. Однако это не будет эпической поэмой. Теперь я не могу представить, чтобы мне удалось нечто подобное. Это будет книга или серия книг, в которых будут описаны все произошедшие события, как они мне запомнились. „Мои странствия с Готреком“ или „Гибель истребителя троллей“. Или что — то в этом роде».

Думая об этом и обо всех книгах, которые прочёл в юности и за время обучения в университете, он пришёл к мысли о том, что ему необходимо узнать. Очевидно, ему потребуется что — нибудь написать про Альбион, ибо о нём мало что известно в Империи. Есть шанс кое — что прибавить к этому совокупному знанию и поделиться им, в расчёте, что кто — нибудь переживёт приближающееся вторжение Хаоса или то, что может произойти, если верны утверждения Теклиса.

Феликс пожал плечами. Он рассчитывал, что кому — нибудь сие удастся. То было убеждение в будущем, когда наступят лучшие времена и можно будет одолеть Хаос. Сколь ни отдалённой сейчас казалась подобная возможность, он будет следовать предположению, что такое может произойти. Это был незначительный, возможно тщетный поступок, демонстрирующий веру перед лицом зловещих событий космического масштаба. И это его поступок. Сама сия мысль каким — то образом принесла ему некоторое облегчение, хотя он не совсем понимал причину. Феликс отошёл назад, чтобы присоединиться к старому правдосказу.

— Расскажи мне о своей стране, — попросил он Мурдо.

— Что ты хочешь узнать?

По мере их продвижения грохот бегущей воды становился громче. Он эхом отражался от скал, словно громыхающий бас рассерженного великана. Феликс был обеспокоен. Подобный звук мог прикрыть гул приближающейся армии, а видимость и так была ограничена облаками, туманом и россыпью скальных обломков, через которые они пробирались.

Теперь ручей сузился, его течение убыстрилось, и несколько раз они проходили мимо гигантских водопадов, обрушивающихся сверху, и вынуждены были удаляться от ручья, потому как тропа отклонялась в сторону и приводила к нему позже, уже выше по склону. Темнело, и они уже восходили по горному склону. Феликс старался не думать о том, что горы населены орками, и сосредоточился на том, что рассказывал ему старый Мурдо.

В обычных обстоятельствах Феликс бы испытал восторг, ибо татуированный мужчина был интересным рассказчиком и обладал уймой знаний и сказаний о своей стране. Феликс узнал, что люди Альбиона разделялись на множество племён: горцев и низинных жителей. Племена взаимодействовали друг с другом и некогда, в не столь отдалённом прошлом, здесь царил золотой век согласия, но так было до появления орков и прочих налётчиков, пришедших по морю. Похоже, тёмные эльфы отыскали какой — то способ проникнуть через вечный туман, окружающий зачарованный остров: удалось это и остальным. Феликс немедленно подумал о том пути, по которому прибыли он, Готрек и Теклис, но не стал об этом упоминать. С приходом чужаков разразилась война. Феликс старался осмыслить сложившуюся ситуацию.