Джульет Марильер - Сын теней

Я побежала к нему, и он крепко обнял меня, я насквозь промочила его рубашку слезами, а все остальные молча смотрели на нас, пока Альбатрос не сказал:

— Если хочешь, мы уйдем.

— Наверное, так будет лучше, — всхлипнула я. — Я… спасибо вам, что выполнили мое поручение так быстро и успешно. Я и не надеялась…

— Да ну, ерунда-дело, — пробурчал Выдра. — Ибудан как раз возвращался. Мы подстерегли его, да и все. Надо сказать, твой отец ловко обращается с дубинкой, — тут он осторожно потер затылок.

— Я должен поговорить с тобой наедине, Лиадан, — сказал отец. — Знаешь, мне кажется, что Лайам умер. Мы завтра же утром должны ехать в Семиводье.

— Что значит «мы»? — возмущенно спросил Змей.

— Лиадан не может уехать. — Альбатрос, казалось, говорил о чем-то решенном. — Она нужна нам здесь.

— Простите меня, — отец говорил очень тихо, но таким тоном, что хотелось съежиться, — этот вопрос мы с дочерью решим без вас. Надеюсь, вы соизволите предоставить нам возможность некоторого уединения.

— Командир умирает, — сказал Змей. Он, прищурившись, смерил отца взглядом с ног до головы, возможно прикидывая, что он может с его ростом и в таком возрасте. — Она нужна ему, она не может уехать.

Я встала между ними и взяла каждого за рукав.

— Хватит! — сказала, как могла твердо. — Сейчас мне нужна помощь отца. А что до моего отъезда — я дам вам ответ на рассвете. А теперь идите.

— Ты уверена? — тихо спросил Змей.

— Ты же слышал, что сказала Лиадан, — отозвался Альбатрос. — Шевелитесь. Делайте, как она велит.

И через несколько секунд мы остались одни.

— Ну что же, — сказал Ибудан, садясь на камни и вытягивая перед собой обутые в сапоги ноги. — Не ожидал я увидеть тебя здесь. И что прикажешь с тобой делать, а, Лиадан? У тебя, похоже, настоящая страсть нарушать традиции и правила поведения. Неужели ты не понимаешь, как опасно здесь находиться?!

— Забудь об этом пока, — напряженно ответила я. — У нас есть гораздо более срочное дело.

— Что может быть более срочным, чем необходимость немедленно вернуться в Семиводье?! Лайам убит, Шон остался один, соседи наверняка спешат извлечь из этого пользу! Мы должны быть там, а не здесь, с этим отребьем.

— Я знаю, что тебе нужно домой, — тихо ответила я. — Ты нужен Шону даже больше, чем он думает. Перед ним стоит сложная задача, ему необходима поддержка. И… и еще холодная голова, опытный человек, способный понять, кому из союзников можно доверять, а за кем лучше присмотреть. Ты не можешь задерживаться. Но у меня здесь посьи невыполнимая задача, отец, и мне тоже нужна твоя помощь. Змей сказал правду. Бран умирает. Надежда почти оставила его, поскольку он не верит, что достоин спасения. Его жизнь держится на тоненькой ниточке. Ты должен помочь мне сохранить эту нить, пока я не схвачу его за руку и не приведу назад. Мама послала тебя через море, чтобы ты принес нам правду. Мне необходимо знать, что ты обнаружил. Расскажи все прямо сейчас, немедленно.

— Я понимаю твое нетерпение, Лиадан. Я чувствую, что между тобой и этим мужчиной очень прочная связь, что ты ему бесконечно доверяешь. А я доверяю тебе. И все же, ты, дочка, требуешь от меня слишком многого. Разве это не те самые бандиты, которые выкрали твою сестру и чуть не потеряли ее? Со мной они обращались исключительно вежливо, что правда, то правда. А о тебе они и вовсе говорят так, будто ты не то королева, не то богиня. Но почему они не смогли мне объяснить, каким образом ты оказалась здесь, так далеко от дома, так скоро после смерти Лайама? Как мне не бояться за тебя, а?

— Эти люди, каждый из них, без колебаний отдадут жизнь за меня и моего сына. Мы здесь в безопасности, отец.

— За сына? Так Джонни тоже здесь?! Но…

— Отец, пожалуйста! Пожалуйста, расскажи мне, что ты узнал. Мне необходимо понять, что произошло с Браном. Что случилось с его матерью? Ты узнал историю Марджери?

— Узнал дочка. Оказалось, это очень грустная и запутанная история. Мне пришлось собирать ее по крохам по всем деревням Херроуфилда, копаться в прошлом девятнадцатилетней давности. Я не смогу рассказать историю целиком, но в деревеньке Ивлингтон, лежащей через холмы от Херроуфилда, мне открылась ее часть, долго державшаяся в секрете.

— Рассказывай. Нет, лучше пошли со мной, ты сядешь рядом с ним и расскажешь нам обоим. Он… он считает, что мать оставила его. Бросила. Это — глубокая рана, которая долгие годы жжет его душу. Но мама говорила, что Марджери любила сына, я не могу поверить, что она оставила его добровольно.

— Рассказать вам обоим? — Отец пораженно застыл над неподвижной фигурой с серым лицом, лежащей под навесом. — Да разве он услышит? Этот парень, без сомнения, совершенно не осознает, что происходит вокруг. Его уже не спасти. Ты его любишь, вот и надеешься на чудо. Но чудес не бывает, солнышко. Я уже и раньше видел людей в таком состоянии…

— Замолчи! — закричала я. — Прекрати немедленно! Если ты хочешь говорить о смерти, то мог вообще сюда не приходить. Мне нужна твоя помощь, а не смертный приговор. Рассказывай лучше свою историю. — Я взяла разрисованную руку Брана и прижала ее к щеке.

Отец изумленно смотрел на меня посветлевшими голубыми глазами.

— Я уже заметил, — сказал он, — как все в этом бандитском притоне мчатся выплонять любой твой приказ. Они произносят твое имя с уважением, чуть не с благоговением. И все же, я не уверен. Ни один отец не хотел бы видеть свою дочь в таких условиях. Ты уж прости мне эти слова. Я просто не могу, когда тебе плохо. Твоя мать была очень мудрой женщиной. Я никогда не указывал ей что делать. Твой выбор… мне сложно его принять. Но я как-то раз дал тебе обещание и не нарушу его, хоть у меня сердце кровью обливается, когда я вижу тебя здесь.

— Рассказывай.

— Ну что ж. Это история о злой судьбе, об утраченных возможностях. Эта история и в самом деле некоторым образом доказывает, что этот молодой человек прав, утверждая, что отчасти именно я виноват в том, что с ним стало. Я должен перед ним извиниться. Мне не дано изменить прошлое, эта история уже закончилась. А началась она в тот год, когда сыну Марджери исполнилось три года, и она решила поехать с друзьями в Ивлингтон на зимнюю ярмарку.

Я слушала тихий голос отца. Снаружи Альбатрос хлопотал у огня — темная фигура на фоне безлунного черного неба. За границами освещенного круга под высокими березами, меж древних стоячих камней, над неподвижной поверхностью озера клубились тени. И где-то среди них ждала фигура в капюшоне. Тихая и недвижная, словно еще одна тень.

— Ты уже знаешь, — сказал отец, — что мой родственник и друг Джон был убит, выполняя мое поручение. Он попал под обвал, защищая твою мать. Я попросил его охранять Сорчу, а Ричард Нортвуд приказал ее убить. Марджери очень тяжело перенесла потерю мужа. Они были очень преданы друг другу, да и вообще, очень тяжело остаться без мужа с младенцем на руках. Она стала тихой и отстраненной, только Джонни давал ей силы жить дальше. В нем сосредоточился весь смысл ее жизни, надежда дать ему будущее, которого лишился ее собственный Джон, держала ее на плаву.