Людмила Астахова - Волчьи игры

— Джэйфф, послушай же меня наконец, — взмолился Шэйз. — Мы, шуриа, — соль этой земли, мы нужны Джезиму, и ты — единственный из нас, кто помнит, как было до нашествия ролфи, как прекрасно жили шуриа. Ты мог бы возглавить нашу борьбу, стать нашим знаменем. Но ты предпочел быть первым псом в своре Вилдайра!

— Да перестань! По-разному мы жили, всяк на свой лад, кто как знал и умел. И лучше псом быть в своре, чем приблудной шавкой на помойке.

Оскорбительное для шуриа сравнение не обидело Джэйффа ничуть. Да мало ли, как его обзывали.

— Ползать на брюхе перед каждым богатым смеском, выпрашивая подачки на свои грязные делишки, развлекать расфуфыренных дамочек в салонах, пресмыкаться у ног любого, кто отслюнявит лишний ассигнат, — это, по-твоему, истинно шурианское дело?

— Ес-с-сли понадобится для освобождения родины…

И снова Элир невежливо перебил собеседника.

— Ты ведь чистенький, Шэйз? С тех пор как отравил Алезандеза Лойха, пальчиков в крови не марал, нет? Всю грязь, значит, им. — Он кивнул в сторону молодых сородичей. — А себе только самое приятное — салоны, приемы, опера, тайные собрания. Рассказывал им про леди Конри? Про то, как берешь денежки на освобождение родины из лап самого лорда-секретаря — тоже?

— Пусть ролфи платят! — фыркнул Тиглат надменно.

По крайней мере, ему самому это жалкое тявканье казалось грозным рычанием. Конечно, для традиционной шурианской морали двурушничество почти в порядке вещей, но перед фиртсвитскими мальчиками, выросшими средь по-купечески честных в коммерческих делах конфедератов, очень неудобно. Сказано же, кто платит, тот и ужин заказывает.

А последний рилиндар продолжал:

— Они и заплатили — каменщикам за строительство маяка, а Ригнайрову семейству за то, что маяк этот обихаживали. Чтобы рыбаки-артельщики, вроде Юнана, не гибли в море.

— Какой еще маячник? Кто такой Юнан?

— Ригнайр-то? Так это ж тот самый хелаэнай, которого твои наймиты зарезали. И женку его. А Сэйна — хорошая женщина была, честная, работящая. Все наши ее шибко уважали. На тризне десять деревень обрыдалось. Но откуда тебе знать, Шэйз Тиглат, на какие такие забавы идет золотишко от лорда Конри, через его бабу полученное?

— Мы… нам… — решил было вставить словечко один из юнцов.

И осекся под взглядом Джэйффа.

— Вас-с-с, не пройдет и получаса, ваш предводитель предаст с потрохами. И позволит мне сделать с вами все, что моей душеньке угодно. Верно я говорю, Шэйз Тиглат?

Тот рот открыл. Потом закрыл. Затем снова открыл. Он не хотел умирать и готов был пожертвовать сотнями таким мальчишек, лишь бы самому выжить. Червяк!

— Полезайте-ка в подпол, парни, — приказал Джэйфф обескураженным сородичам. — У меня к вашему… атаману есть тайный разговор.

Бедные невинные овечки! Главное, говорить спокойным голосом и не сотрясать воздух угрозами, чтобы тебе поверили, а точнее, решили, будто незлобивому человеку с хорошими манерами можно доверить свою жизнь. Злодеи, они ведь все как на подбор огромные, зубастые и рычащие. Одного взгляда честному человеку хватит, чтобы определить — злодей перед ним или доброхот, да-да.

И новорилиндары отправились в бывшее Джэйффово узилище, пару дней назад ставшее местом упокоения охранников леди Конри, если не совсем безропотно, то и не шибко сопротивляясь.

— Два дня думал, что скажу тебе, Шэйз, при встрече, — признался Элир, отложив в сторону оружие, когда они остались одни. — И так, и эдак прикидывал, как бы тебе объяснить про ту, прежнюю Рилинду, про Джезим, и вообще поспорить насчет избранности. А потом вспомнил, что ты был среди первых, кто узнал, что же на самом деле сделали Удэйн-Завоеватель, дева Сигрейн и наш Великий Шаман. Как они объединились ради спасения Джезима от Предвечного. Никого не пощадили — ни себя, ни свои народы. Нельзя, стало быть, без детей Хелы. И без диллайн, я думаю, тоже. Ты же знаешь, Шэйз, все сущее под тремя лунами имеет смысл свой и цель, зачастую сокрытую от смертных глаз. И у каждой жизни человеческой она имеется.

— Мой смысл в борьбе с ролфи.

— И с леди Конри? Или она исключение?

— Это не я сохну по ролфийке. У нас чисто деловые отношения. И совсем не грех воспользоваться слабостью врага.

— Деловые отношения — это святое! — обрадовался Джэйфф. — Мне как раз нужно все, что у тебя есть на Элайн. Письма, долговые расписки, связники.

— Э-э-э…

— Шэйз, миленький, не разочаровывай меня в шурианских революционерах. Неужели ты не складывал в тайной норке все, что можно использовать против Черной Волчицы? Ну же…

— И тогда ты меня не убьешь?

— Значит, твоих соратников можно?

Тиглат судорожно сглотнул вязкую слюну и кивнул, соглашаясь. Джэйфф Элир в ответ тихонечко рассмеялся. Он так и знал.

— Ну что ж! Так тому и быть.

Он снял трофейный сюртук, оставшись в рубашке.

— Эй, парни, ножи при вас есть?! — крикнул и, когда снизу отозвались испуганно и утвердительно, пояснил: — Все должно быть по-честному. Не Круг Чести, конечно, но вполне в духе Рилинды. Тебе понравится, Шэйз. Ты же меня подождеш-ш-шь? Не станеш-ш-шь сбегать? Можешь, конечно, попробовать, но не советую.

— Почему?

— Эх! Ну что за народ пошел, а? Назвался «Новой Рилиндой», а какая сегодня ночь, не знаешь! Стыдись, сын Шиларджи. Ночь Духов на дворе, а ты в компании шамана!

И ухмыляясь, словно произнес лучшую шутку в своей жизни, спустился к пленникам.

Разумеется, Тиглат собрался тут же сбежать. Но воздух вдруг сгустился вокруг него до кисельного состояния — ни рукой двинуть, ни слова молвить, ни сморгнуть, даже дышать тяжело.

«А я вот не подышу боле ни ветром морским, ни морозцем утренним, — грустно проскрипел совершенно незнакомый мужик в штормовой куртке. А точнее, дух рыбака, который уселся на освободившееся Джэйффово место. — Пошто твои поганцы меня подстрелили на Соленом Берегу, а? Ни за что ведь! А я тебе слова худого не сказал».

«Я тебя не знаю, рыбак!» — взвизгнул мысленно Шэйз.

«Ну вот и познакомились, — щербато улыбнулся дух. — Джоком меня кликали. И убили меня твои наймиты. Стало быть, тебе ответ держать».

Ответ держать! В Ночь Духов для шурианской души не существует границ и пределов. Ни время, ни стихии не властны над сущностями бестелесными. Особенно над теми, кто жаждет отмщения, ибо какой же шуриа откажется от мести. А уж если шаман укажет духам прямую дорожку к должнику, то обидчику несладко придется.

А из подпола доносились жуткие вопли, будто с еще живых людей снимали кожу. Хотя все может быть. Но потом крики как-то резко стихли.