Наталья Игнатова - Ничего неизменного

Сложные у нее были отношения с нынешним хозяином Порта. Не с Медвежатником, нет. С Занозой. Ну, да там с самого начала было ясно, что они сложные, еще с той минуты, когда Берана потребовала от Алекса, чтобы он предупредил Занозу насчет Голема, пребывая при этом в полной уверенности, что тот же самый Заноза враг и ей, и всему Тарвуду.

И еще этот парень был единственным, с кем Алекс до сих пор не познакомился. Видел его мельком два раза в Блошином Тупике. Один раз — всего секунду перед тем, как налетел Голем. А второй — сразу после взрыва. И от воспоминаний об искореженном трупе, об оскале белых звериных клыков на обуглившемся лице, становилось не по себе. Не потому, что Алекс трупов не видел. Видел и похуже. Хоть и не с такими клыками. А потому, что сейчас Заноза прекрасно себя чувствовал, и можно было бы сказать о нем «жив и здоров», если б только он не был мертвым.

Вот это как-то… беспокоило.

Любой англичанин — не подарок. Особенно когда он уверенно забирает себе все больше власти на каком-нибудь маленьком, беззащитном острове. Но мертвый, неубиваемый англичанин — гораздо худший вариант.

Это стало единственной причиной, по которой Алекс согласился составить Беране компанию в поездке на мельницу. Нет, не верхом, а в двуколке. На этом он настоял, и Берана после долгого спора все-таки согласилась.

С одной стороны, долг Алекса был присматривать за этой девчонкой, пока она не вернулась под опеку своего приемного отца. С другой, на Тарвуде Беране ничего не угрожало, а оказаться замешанным в выяснение отношений между ней и ее бывшим парнем Алекс точно не хотел. Однако, с третьей стороны — да, существовала еще и третья — бывший парень Бераны был мертвым парнем. Мертвым парнем со слишком острыми зубами, и слишком длинными когтями. А в гости к нему Берана собиралась заявиться после заката.

Это в других местах в дома к вампирам приходят днем, без женщин, и приносят с собой молотки и острые колья. А на Тарвуде свои порядки.

И Алекс поехал на мельницу. Снова. Теперь уже не один. И не в ненадежном седле, а на удобных козлах легкой, маневренной коляски. Хоть что-то хорошее в дурной, в целом, затее.

Мартин был ближе к дверям, он и открыл, когда постучали. Тут же отступил в сторону, оглянулся на Занозу с ядовитой ухмылкой:

— Это к тебе.

Тот уже и сам понял. Почувствовал запах миндального масла и воска и, самую малость, конского волоса. Берана, кто же еще?

— Я не буду заходить, — Берана встала на пороге, как будто была нечистью с лесной опушки, — Заноза, у меня к тебе один вопрос: это правда, что ты убил сеньору Шиаюн?

— Она… — правда или нет? Интересно, вот что тут ответишь? — убилась об меня, — Заноза решил, что как ни странно звучит такой ответ, но он ближе всего к истине.

Берана побледнела. Вцепилась пальцами в дверной косяк.

Она, что, надеялась, будто слухи о смерти Шиаюн неверны? Несмотря на Голема, несмотря на то, что весь Порт гудел обсуждая оживших призраков из подземелий, и на то, что Шиаюн видели уходившей под землю, но не видели, как она оттуда вернулась?

Похоже на то. Когда любишь кого-то, в его смерть трудно поверить. Но как можно любить Шиаюн? Теперь, когда она мертва, разве чары не должны были окончательно рассеяться?

Или для Бераны дело было не в чарах?

— Я тебе скажу одну вещь, — Берана выпустила косяк и, раздув ноздри, взглянула на Занозу исподлобья, — один раз скажу. Я ухожу на «Граниэли» искать своего настоящего отца. И знаешь почему? Не потому, что так уж хочу его найти. А потому, что не хочу оставаться на Тарвуде, который стал твоим. Ты все портишь. Все думают, что ты делаешь лучше, но на самом деле ты делаешь все очень плохим. И я надеюсь, что никогда тебя больше не увижу.

Она развернулась, такая прямая и закостеневшая, будто команду «кругом» выполняла. Сошла с крыльца и направилась к стоящей у коновязи двуколке.

Сидевший там молодой мужчина, увидев Занозу, приветственно приподнял шляпу.

— Это капитан Гарфильд с «Граниэли», — прокомментировал Мартин. — Это он меня предупредил насчет Голема.

— И привел его на мельницу, — Заноза кивнул, — я в курсе. А еще он ирландец, это я тоже знаю.

Да, он не любил ирландцев. Знал, что это не очень правильно, знал, что предвзят, но все равно не любил. Впрочем, капитан их короткого разговора не слышал, представлять его официально Берана не стала, и свое мнение вкупе с отношением, как к нему лично, так и к Ирландии вообще, Заноза мог оставить при себе.

— Когда в следующий раз я решу, будто разбираюсь в людях, напомни мне об этой ночи, — попросил он, закрывая дверь.

— Да ты разбираешься, — Мартин флегматично выставил на стол две рюмки и бутылку бурбона, — в людях разбираешься. Ты в женщинах ничего не понимаешь. А я напомню, будь уверен. Ну, что, — он разлил бурбон, подвинул рюмку Занозе, — добро пожаловать в клуб. Могу поспорить, раньше от тебя женщины не уходили.

— Это типа совершеннолетия?

— Это круче.

— Тогда зашибись. Потому что совершеннолетия мне не дождаться.

Эпилог

Сегодня Эшива была брюнеткой, смуглой, черноглазой, с буйной копной волос, вьющихся крупными кольцами. Возможно, так она по-настоящему и выглядела. А может и нет. Вероятнее всего, Эшива сама давно не помнила, какой внешностью наделила ее природа.

Музыка гремела так, что ее можно было ощущать кожей, наверное даже резать ножом. Люди танцевали, веселились, бесновались, то и дело завязывались вокруг короткие драки, неотличимые от танцев. На обшарпанных диванах, не затрудняясь выбрать местечки поуединеннее, обжимались парочки. Тут же — точно так же не заботясь о зрителях — закидывались дурью торчки. Кому какое дело?

Главное, не ошибиться и не перепутать пьяную добычу с обдолбаной. Но торчков Заноза отличал по запаху. А чтобы почуять пьяного, даже вампиром быть не надо. Тут и человеческого обоняния хватит.

Они с Эшивой охотились, танцевали, пили, охотились снова. Хорошая ночь. Отличная ночь в отличном месте.

— А Хасан демона убил, — сказал Заноза, когда они ненадолго выбрались на свежий воздух, и рев музыки слегка приглушили стены.

— Хасан все время кого-нибудь убивает, — Эшива пожала плечами, — подумаешь, новость!

— А по мозгам за это дали мне.

— Значит, Хасан убил единственного демона, чья смерть хоть кого-то огорчила. Он у нас любит сложности. Но, вообще-то, мой сладкий, — Эшива забрала у него сигарету и затянулась сама, — все правильно. Он же из-за тебя демона убил.

— Откуда ты знаешь?

— Да он всегда из-за тебя убивает какую-нибудь экзотику. Ты вспомни, что в мае было! А до того, сколько раз? Нет, не говори сколько, — она быстро поцеловала его, не давая ответить, — это был риторический вопрос. Скажи лучше, ты слышал когда-нибудь о Всецветной Чатуранге? Говорят, фигуры в ней сделаны из окаменевшей крови титанов. А доска — из их костей. И еще говорят, в ней есть какая-то магия. Я думаю, — она затянулась снова, выдохнула дым и вернула сигарету Занозе, — я почти уверена, что без магии не обошлось. Можешь назвать это интуицией.