Ирина Анненкова - Мой личный чародей

Ну и ладно.

Тем более что ко мне зачастили гости. Смеляна и Северина навещали меня почти ежедневно. Пару раз в месяц в Преславицу приезжала Квета, остававшаяся погостить на два-три дня, да и другие чародеи меня не забывали. И теперь не проходило даже седмицы, чтобы в наши покои не постучался кто-нибудь из эльфов.

Чаще всего это был Ал, когда один, когда с матушкой, прекрасной Диннориэлью, а когда с Унгором, который жил то в Священном Лесу, то в Преславице. Эльф наконец-то забросил свои томные охи-вздохи и вел себя так, как и положено доброму другу. Я всё ждала, когда же он, наконец-то, явится вместе с Авленой. Пока не дождалась, но надежды не теряла.

Но вот когда вслед за Аллардиэлем в мои покои в третий раз подряд шагнул Правитель Эрвиэль собственной персоной, я начала подозревать что-то неладное. Ну в самом деле, то эльфы людей на дух не переносят, делая единственное скромное исключение для меня, да и то в силу сложившихся обстоятельств, и вдруг ни с того ни с сего они начинают мотаться в Преславицу словно к соседям на посиделки. Спрашивается, зачем?

Единственный пришедший мне на ум ответ застал меня врасплох.

Ой, нет. Не может быть. Они не посмеют. Или, всё-таки, запросто?

— Пресветлый Эрвиэль, — я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно и даже безразлично, — разрешите мои сомнения. Ведь теперь, когда между людьми и эльфами наконец-то начали налаживаться нормальные добрососедские отношения, охота на магически одаренную девицу теряет свой смысл, не так ли? Вернуть Перворожденным утраченную магию можно и другим путем. Чародеев-мужчин немало, многие из них одиноки, а эльфийки потрясающе красивы. Ни я, ни моя дочь вам больше не нужны.

— Моя милая Веслава, да что ты такое говоришь? — безмятежно мурлыкнул Правитель. Его темно-фиолетовые глаза вдруг стали совершенно прозрачными. — И ты, и твоя малютка всегда будете нам очень, очень дороги! А эльфийки… да, конечно же, они безупречны.

И вот тогда мне стало понятно, что дальновидный Эрвиэль уже давным-давно просчитал все возможные варианты. В конце концов, что такое для долгожителей-эльфов какие-то восемнадцать-двадцать лет? Или даже двадцать пять? Тем более что магический дар гораздо быстрее и увереннее наследуется именно по женской линии…. Можно и подождать.

— Вполне возможно, моя дочь вообще не будет чародейкой, — с мстительным удовольствием сообщила я. — Я ведь лишилась своего дара, так что и передавать теперь нечего!

В ответ черноволосый эльф лишь терпеливо улыбнулся.

Кстати, никто из чародеев, включая самого Тешена, не брался предсказать, станет ли наша дочь ведуньей. Мы с Даром оказались единственной в своем роде парой. Конечно, и задолго до нас жили маги, связанные чарами совместной концентрации. Были и такие, чьи судьбы соединил обряд магического венчания, а также те, кто принёс свои обеты у алтаря Молодого Бога. Однако только наши жизни сплелись в единое целое под действием магии всех трех ритуалов сразу. Да и с моей магической силой было ничего не ясно, всё же она не умерла, а лишь погрузилась в беспробудный сон…

Может, Пресветлые Боги смилуются и всё-таки вдохнут в нашу кроху жгучую искру восхитительного, манящего, завораживающего волшебства?

А, может, для нее будет гораздо лучше прожить обычную человеческую жизнь, в которой есть место только для самых простых чудес, доступных каждому, кто умеет любить, дружить и замечать красоту мира?

Я не знала, какой судьбы хочу для своей дочери. Ведь у всемогущих Богов порою бывает очень странное чувство юмора.

И, в конце концов, мы с Даром, устав сомневаться, решили, что нам всё равно. Как будет, так и будет. Честное слово!

Ну, или почти честное…

— Нет, это просто даже неприлично, — посмеиваясь, заявила Смеляна своей невестке Северине. — Вот что значит здоровое детство, проведенное в дремучем лесу! Не успели мы начать за нее переживать, как раз — и всё закончилось. То ли дело я — двое суток рожала!

— Да уж, — весело кивнула княгиня Северина, бережно укутывая мои ноги толстым одеялом, — я тоже с первыми двумя намучилась. Потом стало заметно легче.

— Ну вас, — неодобрительно фыркнула Квета, — хватит дразнить девочку.

— Да это мы не дразним, — захихикали обе княгини, — это мы завидуем. Наверное, все чародейки так умеют, да, Слав?

Я слабо улыбнулась. Надо же, а я всегда предполагала, что примерно так, как я сейчас, себя должен чувствовать человек, которого только что прожевал дракон, а затем, передумав глотать, выплюнул.

— Дар, — пропела Смеляна, — ну что ты держишь младенца, словно это меч-кладенец? Расслабься, не надо так нервничать, а то ещё уронишь, не дай-то Боги.

Мой любимый муж, и так бледный, как смерть, тихо позеленел и скрипнул зубами. На сгибе его неловко приподнятого, напряженного локтя лежал крошечный сверток, который Дар разглядывал с недоверчивым изумлением. Изредка сверток кряхтел и причмокивал, после чего лицо счастливого папаши начинало кривиться от ужаса. Бедный мой, с нежностью подумала я, переживал сегодня больше всех. Перед самым ответственным моментом Квета даже попросила выставить моего чародея вон и не пускать обратно, пока всё не закончится — чтобы, по ее собственным словам, не спотыкаться о его взгляд. Внимательно посмотрев на перекошенное лицо деверя, княгиня Северина полностью согласилась с ведуньей и буквально силком вытолкала его на попечение опытного в этих делах Гордяты.

Но теперь все уже было позади. Через слегка приоткрытое окно наскоро прибранной светлицы доносился мягкий перезвон новых колоколов. Я, едва живая от усталости, наслаждалась хорошо заслуженным отдыхом, а новорожденная Полеля, завернутая в сливочно-желтое одеяльце поверх традиционной пеленки, смастеренной из старой отцовской рубахи, покоилась на руках у Дара.

Идиллия.

Но чего-то мне, всё-таки, не хватало. Какое-то неясное ощущение, радостное и нетерпеливое, начало беспокоить меня с того самого момента, как мне положили на грудь крохотное, едва покинувшее мое тело существо, и оно там тихонько завозилось. Я едва сумела справиться с навалившимся на меня разочарованием, когда Квета забрала малышку, чтобы привести ее в порядок. Несмотря на сонливость, я не могла отвести глаз от живого комочка и начинала недовольно хмуриться, если кто-нибудь его от меня загораживал. С каждым мгновением желание ещё раз прикоснуться к дочке становилось всё сильнее, всё неодолимее.

— Дар, — негромко позвала я, — дай мне, пожалуйста, Полелю.

— Сейчас, родная, — с готовностью и, как мне даже показалось, с некоторым облегчением ответил мой чародей. Свою бесценную ношу он нес с такой опаской, словно под его ногами был не надежный пол, а скользкий-прескользкий лед. Квета ловко подсунула мне под спину ещё одну подушку. Неуклюже положив девочку мне на руки, Дар осторожно опустился на край постели.