Ольга Онойко - Море Имен

— Да, — сказала та. — На то есть причины. Можешь пользоваться понятием «ассоциативная атмосфера», если больше нравится. Когда у тебя будет полный допуск, я расскажу про якоря.

— Якоря, — повторил Алей с улыбкой. — У вселенских админов есть якоря? Они плавают по реке имён? Мне становится страшно при мысли, на что похожи их сервера… и какие оси на них стоят. А вселенские коты бывают?

Осень улыбнулась и отпила кофе.

В тот вечер они сидели у окна в маленькой кофейне. Высокие окна в узорных переплётах выходили в сад; тени сгущались, на столе тепло светилась жёлтая лампа.

— Ты настолько далёк от истины и настолько к ней близок, что голова кругом, — сказала она. — Давай пока оставим эту тему.

— Ну хорошо, — упорствовал Алей. — А про параллели можешь рассказать? Какие они? Что там?

— Ты бука, — сказала Осень. — Ладно, любопытный. Один из запросов по другой параллели был «купить таджика».

Алей поперхнулся.

— То есть как — купить?

— В прямом смысле. Две чужих доски объявлений вытянул в выдачу.

— То есть, — всё не мог осознать Алей, — в одной из параллелей… в одной из реальностей, где существует интернет, есть… крепостное право?

Осень пожала плечами.

— Вот тебе другой запрос: «сословный состав студентов вузов 2008–2009 год». Сословия тоже есть.

— Но вуз — это же советский неологизм… кажется.

— Я в той параллели лично не была, — сказала Осень, — Думаю, это не наше дело — как они там устроились. Кстати, в одной из параллелей, в той же самой или другой, я не знаю… там вместо матичек у людей — отчества.

— Отчества?

— По отцу именуются. Вот твоих родителей как зовут?

— Ясень и Весела.

— Значит, был бы ты там не Алей Веселин, а Алей Ясеневич.

— Ясеневич? — переспросил Алей, улыбаясь. — Забавно.

— Таким образом, запросы типа «Семён Петрович Кошкин» отсекать легче всего — в нашем мире не может быть такого человека… Чаще всего лихорадит домен. su, сам понимаешь, почему. Но та параллель достаточно хорошо изучена, тамошние документы у нас уже почти не попадаются.

— Там не распался Союз?

— Да. Можешь представить, что было с людьми, чьё сознание затягивало туда.

— Галлюцинации?

— Или просто ощущение острейшего разлада с действительностью, — и она нахмурила золотую бровь: — Я чувствую разлад с действительностью. Кажется, мы всё ещё на работе. Алик, скажи что-нибудь романтичное.

…«И что она во мне нашла?» — подумал Алей, возвращаясь к распечатке. Осенью нельзя было не восхищаться, но сам он никак не решился бы заводить с ней роман. Она казалась слишком отстранённой и спокойной, слишком разумной и идеальной; разве у управляющей программы могут быть простые человеческие чувства?

Получилось так, что это она его выбрала. Взяла дело в свои руки. Как-то после работы Алей с Осенью вместе шли к метро, обсуждая настройки фильтра, разновидности ловушек и прочие столь же неромантичные вещи, а когда настало время прощаться, она вдруг улыбнулась — так, как улыбалась на берегу Старицы — и пригласила его в кино в воскресенье. Алей растерялся и согласился, Осень кивнула и исчезла в дверях метропоезда…

И роман у них выходил странный, не такой, какие бывали у Алея прежде. Ему нравились девушки, похожие на Поляну — милые простые болтушки, уютные и понятные. С ними было легко. С Осенью было по-иному. Она не жеманилась, не имела вкуса к капризам, недомолвкам и беспричинным обидам, но зато с нею не получалось и расслабиться, поболтав о пустяках. Она заставляла держать разум в тонусе: не тёплая кошечка, а фиал с таинственной мудростью.

Алей не мог понять, что он чувствует к ней. Порой он предполагал, что очарование Старицы и восторг, который он испытал во время первого рейда, неразрывно связались в его сознании с образом Осени, и влюблён он на самом деле не в девушку, а в загадочные интерфейсы вселенских админов. Но не с интерфейсами и не с семантическими же пространствами он разговаривал часами по телефону, ICQ и просто с глазу на глаз, не идеальными прообразами вещей любовался. Не стоило сбрасывать со счетов и то, что Осень была упоительной любовницей — несмотря на то (а может, благодаря тому), что Алея не покидало чувство, будто он занимается любовью с ИскИном.

Она обещала прийти этим вечером.

Алей улыбнулся, и мысли его потекли в ином направлении.

Осень говорила, что находясь возле Старицы, можно найти ответ на любой вопрос. Ворон Вежин сказал, что никому ещё не удалось разобраться в устройстве самой Старицы, найти все функции её интерфейса. Почему? Известно, что из старицы нельзя выйти в реку — доступ заблокирован. Но закрыта ли возможность найти пароль? «Что сказал броненосец? — припоминал Алей. — Что это может у кого-то получиться… значит, это не запрещено».

Потом его осенило.

Он вспомнил, что — теоретически — к Старице может попасть любой человек. «Стало быть, — подумал Алей, чувствуя, как проносится от уха к уху жгучая искра, знак верной догадки, — стало быть, админы Старицы не блокировали доступ: они доступ открывали. Это демо-версия, она даёт крайне ограниченные возможности. Если попасть к Старице естественным путём… но как попасть к Старице естественным путём?!»

Этот вопрос уж точно задавал себе не только он. Алей предполагал, что немало умов и немало лет было посвящено решению проблемы. Наверняка перебраны уже все очевидные варианты. Ещё никто не ступал на берег Старицы без использования дарёной уловки…

Осень сравнивала кодовую цепочку с цепочкой взлома Предела. Откровенно говоря, Алей не считал, что сравнение справедливо. Пусть до Пределов способен добраться далеко не каждый, пусть лайфхакеров считанные единицы, но рядом с тайнами Старицы эти задачи кажутся мелкими, слишком простыми… Вспомнился парень-поисковик из сказки Ворона Вежина: сорвиголова, ринувшийся в другую параллель за ответом на мучивший его вопрос. Алей не был настолько рисковым, но хорошо понимал чувства безымянного коллеги. Немыслимой сложности задача будоражила ум и бросала вызов, который невозможно было не принять.

Самым поразительным во всем этом оказывалась структура параллелей, которая на деле не имела ничего общего с теорией Эверетта-Дойча. Алей пришёл к выводу, что Ворон Вежин поминал физиков исключительно солидности ради и ещё затем, чтобы подготовить почву. Слушая Ворона, Алей предположил, что раз Ялику десять лет, то и точки расхождения контактных вселенных не могут быть старше.

Но отчества вместо матичек! Невозможно было представить, насколько давно разошлись параллели, — и в то же время там, в этом неимоверно далёком мире, некоторые районы Листвы носили привычные имена. Тёплый стан, Воробьёвы горы, Охотный ряд… сама Листва называлась иначе, но всё это в любом случае представлялось крайне нелогичным.