Генри Балмер - Страна, которой нет на карте

Они с Полли молча поели. Ма с сыном болтали о местных пустяках и, к удивлению, Лайэм присоединился к ним. Об этих вещах он говорил серьезно и авторитетно, без всякого замешательства.

Крейн почувствовал симпатию к этой семье, которой был дан старт Лайэмом и сокровищами из Страны Карты, а затем пришедшей в упадок в трудные времена, неспособной продолжать привычную жизнь, и ни один мужчина в доме не взял на себя ответственность и не пустился снова в опасные приключения в жутком чужом мире за туманной завесой. Было заметно, что в каждой комнате раньше стояли какие-то вещи, теперь уже проданные. Крейну до сих пор были неясны отношения между Лайэмом и Сином, который брал у старика в долг. Почему Лайэм не попросит его сходить в Страну Карты?

Ответ был получен, когда Лайэм отложил вилку с ножом, настороженно взглянул на гостей и быстро сказал:

— Сто тысяч. Да или нет, мистер Крейн?

Первой мыслью Крейна было, что Лайэм, знающий, кто такой Роланд Крейн, знающий, что он сын Исамбарда Крейна, основавшего самый большой инженерный концерн на всем западе страны, должно быть долго спорил с собой, прежде чем назвал круглую сумму в сто тысяч. Конечно, Крейн мог взять сто тысяч с текущего счета без особых хлопот — потребовались бы объяснения, но контора ничего не смогла бы поделать. Что же касается цены карты — как после всего случившегося можно было сравнивать деньги с потенциальными возможностями, заключенными в этом клочке бумаги?

«Жить с императорскими богатствами по другую сторону холма и так редко пересекать этот холм, чтобы забрать их!» — подумал Крейн.

— Вы уверяете нас, Лайэм, — медленно и очень осторожно сказал он вслух, — что карта приведет в Страну Карты, откуда мы вынесем сокровища?

— Вы хотите получить карту, тогда заплатите мне... и сейчас же!

— Прекрасная штука доверие, — смущенно произнесла Полли.

— Ага! — тут же кивнул Лайэм. — Вы, наверное, удивляетесь, почему я не попросил Сина пойти со мной? Ну, теперь вы знаете это. Когда я услышал, что вы расспрашиваете книгопродавцов, мистер Крейн, ища определенную карту, я кое-что понял. Я понял, что это мой шанс прийти, наконец...

— Вы имеете в виду, что раньше не осмеливались предлагать карту для продажи, — сказала Полли, — так как знали, что никто не поверил вам, а вы не сможете доказать существование Страны Карты, поскольку слишком боитесь ее. Но когда появились мы... Мы, должно быть, показались вам манной небесной!

— Может быть. Вы принесете оттуда сокровища и можете вернуть свои сто тысяч. Но вы и думать про них забудете. Полные карманы драгоценных камней, гораздо больше, чем на сто тысяч.

— И груз мелочей в придачу.

Доверие пришло в дом.

— Мелочи тоже там есть, — сказал Лайэм.

Полли одарила Крейна загадочным взглядом. Что бы она ни сделала, Крейн понимал, что их отношения непременно изменятся. Он держался мужественно, сознавая, что вопрос о деньгах встанет, как только Лайэм заговорит.

— Хорошо, — сказал он. — Где карта?

Полли поднесла руку к губам, удивляясь самой себе. Но одно дело знать, что человек богат, а другое — когда он доказывает это. Крейн улыбнулся ей. Он ее не винил.

— Эй, Ма... Что это?

Все посмотрели сначала на Колла-младшего, затем на его мать. Ее лицо быстро бледнело, глаза вращались, ресницы трепетали над белыми глазными яблоками. Она затряслась, затем ее тело стали корчить судороги. Она стояла прямо, повернув голову, и не падала.

— Боже милостивый... — выдохнула Полли.

Лайэм вскочил сам не свой.

— Они рядом! Будь все проклято, они рядом!

Он выбежал из комнаты, как старый бородатый краб, бегущий в свою норку при признаках опасности.

Глядя ему в спину, Крейн заметил краешком глаз странный поток света, пробивающегося через занавески. Они висели на окнах, вельветовые шторы, натянутые собственным весом. Они совершенно не пропускали света, он пробивался лишь в узкую щель, пульсируя, как далекий маяк в тумане.

Крейн двинулся к окну, импульсивно желая взглянуть, что происходит снаружи.

— Нет! — Колла-младший бросился ему наперерез с совершенно диким лицом, оставив мать одну. — Нет! Деду не понравится, если вы...

Но Крейн уже раздвинул пальцами шторы и выглянул наружу. Сперва он не понял то, что увидел: прямо ему в лицо уставился огромный, мерцающий, с бегущими по его орбите огнями овал. Затем его зрение адаптировалось к неистовому освещению, и он увидел... увидел... глаз! Громадный безумный глаз, уставившийся на него через щель между шторами, глаз, окруженный живым огнем, который Крейн видел, когда он окутал бедного Барни на стоянке. Бесконечно долгую секунду Крейн глядел на этот глаз и живую колонну огня, впившись пальцами в вельветовую штору, затем рывком задвинул шторы.

Крейн почувствовал, что весь дрожит, по вискам тек пот.

— Они рядом...

Хриплый предупреждающий возглас Ма отбросил Крейна от окна, оторвал от зрелища громадного немигающего глаза и вернул в комнату, к здравомыслию и людям, торгующимся из-за порванной карты, из-за порванного куска бумаги, являющегося вратами в иной мир, за который запросили сто тысяч фунтов стерлингов... вернул его в реальный мир!

— Живой свет... — пробормотал Крейн, путаясь в словах.

Странные формы и цвета горели в его голове, воспоминания принесли подробности света и глаза, глаза, подглядывавшего в комнату, чтобы вырвать у них секрет местонахождения карты!

Полли что-то проговорила, подошла, шурша плащом, на негнущихся ногах к окну и протянула руку к шторам.

— Нет! — выкрикнул Крейн, но не успел ничего добавить.

Полли рывком раздернула шторы, и Крейн не увидел ничего, кроме темноты за прямоугольником падающего из окна света, отражающегося в оконном стекле. Крейн почему-то вспомнил о разбитом стекле карты Флориды пятнадцатого века.

— Задерни обратно шторы, девушка! О чем ты думаешь, когда карта так близко! — Хриплый голос Лайэма заставил Полли отдернуть руки. Шторы сомкнулись, заколыхались и замерли вертикальными вельветовыми складками.

Старческими руками Лайэм сжимал автомат. Блики света, отразившиеся от голубоватой стали, упали на задернутое окно. Но Крейн знал так же хорошо, как и все другое об этом жутком деле, что видит не просто блики, а прибивающийся из-за штор живой огонь, окружающий глаз...

— Дед! — обвиняющим тоном заговорил Колла-младший. — Там был один снаружи. Я видел свет.

— Все верно, — успокаивающе заговорил Крейн. — Но он не увидел ничего, кроме моего лица.

Серый налет усталости покрыл лицо Лайэма, углубил морщины, затаился в глазах. Его губы дрожали, автомат ходил ходуном в трясущихся руках.