Денис Чекалов - Монета желания

Но даже Аграфена не могла пересилить себя и пригласить его в дом, потому продолжала:

— Подожди, я соберу тебе еды в дорогу, да теплую шапку, сапоги положу.

Но старец только смотрел на всех пристально, с выражением страшной ненависти. Ничего не ответив на слова Аграфены, только погрозив сухим кулачком размером с яблоко, повернулся и направился в обход оврага, часто останавливаясь и плюя через плечо.

Веселье умерло. Дети, не понявшие многих слов, но испугавшиеся крика и выражения лица говорящего, дружно заревели. И хоть всем была неприятна эта сцена, особенно был потрясен случившимся Потап. Постояв в оцепенении некоторое время, пока Петр и Аграфена утешали мальчиков, он произнес:

— Вы слышали? Старец проклял нас, это так просто не обойдется. Сам царь с большим уважением относится к юродивому Василию, который, независимо от того, холод ли, жара ли, ходит голый совсем, да разные предсказания говорит. Если уж царь так к ним относится, то нам, людям простым, и вовсе их бояться надо. А он вона как заговорил, и надо же было нам так некстати развеселиться. Господи, спаси и помилуй нас, грешных.

Тут все увидели подходившего ко двору отца Михаила, и Потап, с вытаращенными от ужаса глазами, стал пересказывать ему случившееся, сетуя, что проклял их святой человек. Выслушав его, а также рассказ Петра и Спиридона, священник ответил:

— Не всякий нищий да странник святой. Я, как сюда шел, повстречал этого старца. Так он, увидев священника, скромного слугу Божьего, стал кричать ненавистно что-то непонятное, да плеваться, кулаком грозить. Возможно, это просто больной, а может и тот, о котором писал Стоглавый собор. Вы знаете, он созывался в пятьдесят первом году, отвечал на вопросы самого царя. В одной из ста глав, книги, там составленной, пишется, что «по погостам и селам ходят ложные пророки, мужики и жонки, трясутся и убиваются, сказывают, что им является святые Пятница и Анастасия, и велят им заповедовать христианам канон завечивати, они же заповедуют богомерзкие дела творить». Не похож старец тот на богоугодного путника, слишком много зла в нем.

Аграфена воскликнула:

— Отец Михаил, придите к нам домой, Христа ради, отслужите молебен, чтобы дом наш и мы сами очистились от всего мерзкого, что наслал на нас этот старик.

Священник согласился, чем несколько успокоил Потапа и Граню. После полудня отец Михаил молился в их доме вместе со всеми. Пришла и Полина, испуганная не меньше мужа. После обращения к Богу всем стало легче, как будто за непроницаемую стену отодвинулся безумец с его проклятиями.

Но прежнее легкое, радостное настроение уже не возвращалось к Аграфене. Она просто надеялась на лучшее, вручив себя и близких в руки Бога. Провожая всех после трапезы, она сговорилась с Полиной на завтра вместе пироги печь, да хлебы ставить прямо с раннего утра. Они любили работать вместе, обсуждая свои дела, разные мелочи, о которых не поговоришь с мужем.

— Слышишь ли ты меня, Рашид?

Медленно, стараясь побороть ужасную усталость, растекающуюся по всем членам, стражник открыл глаза. Казалось, только разум, изорванный болью и страданиями, продолжает цепляться за бренную жизнь, тогда тело его давно умерло, провалившись в небытие.

Но яркий свет, лившийся из окон, теплый и такой приятный, без сомнения, принадлежал этому миру, а знакомый голос сразу вызывал в памяти смуглое, благородное лицо визиря Ибрагима.

— Он приходит в себя, советник.

То вступил в разговор мулла Кебир.

— Слава Аллаху, зелье подействовало. Раствор, приготовленный из молодых побегов марасбира, настоянный на воде из источника Джаль-Хамад, — он залечивает раны и придает силы. К счастью, наш друг пострадал не так сильно, как нам показалось вначале. Нанесли ему монстры поранения многие, порезы длинные, но неглубокие. Прочный шлем и добрый доспех защитили тело, а храбрость и умение воинское помогли отразить атаку врагов. Однако же в самый последний момент пришло избавление, еще немного — и не выдержала бы броня, да и силы скоро б оставили.

— Что произошло? — негромко спросил Рашид.

Он хотел знать, как нашли его, что известно о напавших на него тварях. Ибрагим рассказал, что ночью услыхал странный шум, раздававшийся из соседнего коридора. Вооружившись и взяв один из факелов, он кликнул стражу и вместе с воинами направился посмотреть, что произошло.

В одной из залов нашли они тело мертвого воина, что на пару с Рашидом должен был эту ночь на карауле стоять, — изрубленного да иссеченного, кровь лужею густой вокруг растекалась. Отдал визирь приказ обыскать дворец, сам же к мулле Кебиру поспешил. Сильно корил себя Ибрагим за то, что в собственных покоях не оставил на посту несколько человек.

— По всей видимости, нечисть почувствовала, что там никого нет, — продолжал визирь. — Решили дети шайтана там переждать. Может, боялись — ведь и раньше никогда в открытый бой не вступали, нападали всегда неожиданно, из темноты, а нанеся удар, тут же исчезали, словно и не было их.

Закончил свой рассказ кратким описанием того, как почувствовали они запах дыма, и вернулись в опочивальню Ибрагима. Там нашли Рашида, лежащего на полу, а вокруг него отрубленные крылья и головы тварей. Но ни одного живого нетопыря в зале не осталось — по всей видимости, приход утра их спугнул. Затем Ибрагим спросил:

— Помнишь ли, что произошло с тобой?

Каждая деталь истекшей ночи навсегда запечатлелась в памяти стражника. Как мог, подробно, он поведал о своей встрече с мерзопакостным старцем, и битве с нетопырями. Внимательно выслушав его и задав несколько уточняющих вопросов, ничего, впрочем, к исчерпывающему рассказу Рашида не прибавивших, молвил Ибрагим:

— Тяжелый день сегодня для нас. Погиб храбрый воин, Мартуф ибн Хасан, пав жертвой чудовища коварного. Никогда не забудем мы ни храбрости нашего друга, ни жертвы, которую принес он, долг свой исполняя. Но смерть его все же не была напрасной. Теперь знаем мы, что Черных Теней можно победить сталью святой. Недаром главный из них в бой с нами не вступил, побоялся, слуг своих поперед себя послал, а сам спрятался. Увидел в твоих руках алебарду, и понял, что с силой ее справиться не сможет.

— Да не только увидал, но и на шкуре своей поганой почувствовал, — отвечал Рашид, и наскоро пересказал визирю все, что произошло с ним в коридорах дворца.

— Доброе знамение, — кивнул Ибрагим. — Да пребудет с нами воля Аллаха. Именем его победим нечисть, и честных людей спасем. А потому ответь, сможешь ли держаться в седле?

— Это слишком опасно, великий визирь, — возразил мулла. — Рашид слишком изможден. Ему нужен отдых и хороший уход. Каким бы важным ни было поручение, лучше отказаться от этой идеи. Во дворце много верных стражников, каждому из них можно всецело доверять.