Алексей Волков - За оградой есть Огранда

— Как «кто»?

— Вот и я спрашиваю: кто? — Антошка с трудом подавил желание подкрепить вопрос хорошей оплеухой.

— Принцесса, кто же еще? — Слуга воспользовался секундным замешательством Иванова и со всех ног рванул прочь.

— Василиса, — прошептал внезапно севшим голосом Антон и сам осел на ближайшую лавку.

Широко распахнулась дверь парадного крыльца, и появился взъерошенный Берендей в накинутой поверх розовой кальсонной пары княжеской мантии.

— Нашли? — как-то устало спросил он.

— Нет еще, батюшка-князь, — вразнобой ответили прервавшие свой бег дружинники.

Берендей душераздирающе вздохнул, оглядел собравшихся, заметил среди них Антона и жестом поманил его к себе.

— Осиротели мы с тобой, Ванюша, — грустно сказал царь. — Ты не женился, а уже овдовел, а я...

Он поперхнулся, прослезился, извлек откуда-то здоровенный расписной платок и с чувством уткнулся в него.

— Ваше величество, — Антошка растерялся при виде такого горя. — Батюшка, может, еще найдется?

— Где? — сотрясаясь от рыданий, вопросил Берендей. — Везде смотрели! Нет нигде моей лапушки!

Челядь во дворе понурила головы, словно была виновата, что поиски до сих пор не увенчались успехом.

Берендей отнял от глаз воняющий луком платок. Глаза князя были красными, и из них продолжали катиться слезы. Вид у Берендея был настолько несчастным, что даже Антошке стало его жаль. Но еще больше, чём незадачливого отца, Иванову было жаль себя. Связанные с женитьбой на принцессе перспективы исчезли вместе с нареченной невестой. Мог стать вторым лицом в государстве, теперь остался никем. Не для того же он пришел в этот мир, чтобы стать рядовым дружинником или бродячим богатырем! Но где теперь найти другую принцессу с покладистым отцом? Большинство, поди, уже замужем...

— Я понял! — патетически воскликнул Берендей. — Это Кощей украл Василисушку! Он давно собирался сделать свое черное дело и только ждал удобного момента. Горе мне, горе! Никогда я больше не увижу свою разлюбезную-доченьку! Замучает ее изверг, обязательно замучает!

— Ваше величество! — не менее патетически отозвался Иванов. — Я освобожу Василису!

— Как? Если Кощей что-то украл, то отдаст только через свой труп, а он же бессмертный! Иголка в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, дуб... Где же дуб?

— Ничего, найдем и на него управу, — уверенно пообещал Антон. — Мне бы только знать, в какой он стороне.

— На западе, Ваня, — торопливо вставил Берендей. — Поезжай на запад, там и найдешь супостата. Одолеешь Кощея — Василиса твоя. Даю в том прилюдное княжеское слово. С бранного поля да за свадебный пир. — И дурным голосом возопил: — Спаси мое чадушко, Ваня!..

11

За счастье надо бороться. Банальная мысль, но что в жизни может быть нового? Особенно если тебя перенесло в мир, где ценность человека определяется не количеством извилин, а исключительно величиной мускулов. Героический мир, одним словом. Мир, где всегда есть место подвигам, даже если их совсем не хочется совершать.

Антошке совершать подвиги пока хотелось. Путешествие за ограду не успело наскучить так, как постылая родина, не сумевшая разглядеть в нем истинного героя, да и награда была достаточно заманчивой. Может быть, это выглядело и не слишком красиво, но в глубине души Антошка был даже благодарен Кощею за своевременное похищение Василисы. Одно дело жениться на прекрасной принцессе по заурядной взаимной любви и совсем другое — спасти ту же принцессу от страшной участи, вырвать ее из похотливых лап похитителя и тогда уже самому вступить в брак с ней. Это поневоле возвышает мужчину и в собственных глазах, и в невестиных, и в посторонних. Потому и пустился Иванов в новую дорогу с легким сердцем и с чистой душой, словно не на подвиг он ехал, а на давно ожидаемый праздник.

Когда дело правое, враг неизбежно будет разбит, иначе какое же это приключение? Потому только молодые и неопытные герои могут сомневаться в исходе начатого дела, переживать за возлюбленную торопиться на битву, опытные — никогда. Зачем губить нервы, когда счастливый конец все равно предрешен.

Иванов относил себя, разумеется, к опытным. Пусть и не довелось ему в полной мере пройти разнообразные огни, воды да медные трубы, но большое количество соответствующих книг и собственных героических мечтаний с успехом заменяли ему скучноватую повседневную практику. Победа над драконом лишь подтверждала правильность выбранного пути. Кощей закономерно вписывался в этот путь, был его апофеозом, в отличие, скажем, от Чагара. Тот вообще взялся непонятно откуда и непонятно зачем. К тому же подозрительный муж явно не являлся воплощением Всемирного Зла и уже потому был способен с легкостью накостылять Антошке по шее. Дошло до того, что гориллоподобный ревнивец, оказавшийся берендеевским родственником, даже не вышел проводить будущего княжеского зятя.

А какие были проводы! Седые ветераны напутствовали отечески, молодые дружинники взирали с неприкрытым восторгом и завистью, придворные лебезили, женщины плакали, простолюдины приветственно орали во всю мощь своих легких, князь прижимал к груди... К услугам Антошки были все дворцовые кладовые, и, стоило захотеть, с ним бы отправился целый караван припасов и слуг, но приходилось держать богатырскую марку. Это было тем более легко, что почти все консервы так и лежали неиспользованными в дорожной сумке, коньяк тоже остался цел, потому с собой Иванов взял лишь сухари, кусок копченого окорока да здоровенную флягу вина. Не считая своей сумки, разумеется.

Дорога от дворца была похожа на ту, по которой Антон ехал к дворцу. В основном, правда, своим отсутствием. Приходилось довольствоваться общим направлением и простейшим соображением: как все дороги ведут в Рим, так путь без дорог должен обязательно привести к Кощею.

Ехать пока было довольно приятно. По холмам и долам следи лесов и полей. Чистый воздух, нетронутая природа. Благодать! Даже вездесущие комары, как ни старались, не могли омрачить пасторальной картины. Да и что комар? Главное, это не дать ему сесть на лицо, а боевые рукавицы, не говоря уже о кольчуге, ни один летающий гаденыш в жизни не прокусит. Пусть звенит до посинения, все равно ему богатырской кровушки не видать.

Вначале часто, потом все реже попадались деревеньки с неизменно гостеприимными поселянами и неизбежным молочком из-под бешеной коровки. Мужики внимали рассказам проезжего витязя, раскрыв от изумления рты с давно не чищенными зубами, бабы млели и едва ли не в открытую звали на сеновал. Напрасно. Насчет последнего Иванов был непреклонен. Зачем размениваться по мелочам, когда в конце пути ожидает воистину царский приз? Все равно что набивать утробу черным хлебом в ожидании официанта с отборными деликатесами. Другое дело — выпивка, да еще под вечер и с устатку. На грядущий сон отказываться от чарки не резон. Запасы коньяка небесконечны, еще вопрос, хватит ли его до Кощея, и лучше приберечь живительный напиток на действительно черный день. Наподобие того, когда на пути не оказалось даже самой глухой деревушки и Антошке пришлось заночевать под открытым небом.