Виктория Щабельник - Лабиринты тьмы

— Что изменилось?

— Обстоятельства. Жизнь. Твои поступки. Я не могу наблюдать, как ты губишь собственную жизнь в погони за иллюзией. Ее не вернуть. Она мертва.

— Я это знаю, — грубо бросил Дрэгон, отпуская Древнего, — но неужели ты думаешь, что меня это остановит?

— Ты стал вне закона на Тэрранусе. То, что ты делаешь, очень скоро привлечет к нам ненужное внимание.

— Значит, Ньярлатхот испугался, что его запишут в мои сообщники? — с горькой иронией бросил Дрэгон.

— Ошибаешься. Он готов идти до конца. Вот только он не знает, что это ничего не даст.

— А ты знаешь?

— Знаю.

— И откуда же такая осведомленность?

— Я знаю, почему умерла Нисса, и почему тебе не удастся ее возвратить.

— О чем ты?

— Помнишь тот день, когда ты вернулся к ней с Тэррануса.

— Я помню его, как будто это было вчера, — голос Дрэгона дрогнул.

— Вот только ты не заешь, что за несколько часов до этого, Ниссу нашел Тирэн.

Лэнг

Они стояли на вершине холма, резкий ветер трепал сильно отросшие волосы Хока. Как только Дрэгон понял, что не сможет сдержаться, он схватил Древнего и переместился с ним в это заброшенное место, куда уже давно не ступала нога живого существа.

— Почему она ничего не сказала мне? Неужели не понимала, насколько это важно?

— Именно потому, что понимала. Ты думаешь, что ей не было страшно и тяжело? Но она сделала свой выбор и не хотела, чтобы ты нес это груз вместе с ней.

— Я бы мог ей помочь!

— Не мог! Думаешь, она согласилась бы на сделку с этим монстром, если бы не знала, что другого выхода нет. Она мечтала, что последние месяцы своей жизни проведет с любимым мужчиной, в ожидании вашего ребенка.

— Как же она страдала! — прошептал Дрэгон.

— Она старалась не думать о том, что ей предстоит. Просто наслаждаясь каждым мгновением отпущенного ей судьбой.

— Почему ты не сказал об этом раньше?

— Я опасался, что ты изменишь свое отношение к Виктору.

— Виктор мой сын, наш сын. Неужели ты думаешь, что я мог бы его возненавидеть?

— В гневе? С грузом вины? Не знаю.

— Не мог! — зло отрезал Дрэгон, — что бы ни произошло, я бы никогда не отверг сына, которого она мне подарила.

— Но ты делаешь это сейчас, — возразил Хок, — ты отдаляешься от него, гоняясь за призрачной мечтой. Ниссу не вернуть. Тебе это не под силу. Она мертва.

— Верно, мертва, — голос Владыки звучал глухо и отстраненно, — я часто задавал себе вопрос — почему это произошло? За что ее у меня забрали? Винил себя, судьбу, всех, на кого мог сорвать злость. Но теперь я знаю правду.

— И что ты намерен предпринять?

— Тирэн заплатит мне за все, что сделал с Анной. Но это еще не значит, что я оставлю надежды увидеть ее живой.

— Ты меня пугаешь, — Ньярлатхот, подойдя как всегда незаметно, стал рядом с Хоком.

— Не думаю, — усмехнулся молодой Древний, — ведь иначе ты бы никогда не позволил мне рассказать Дрэгону все. Тебе хотелось мести так же, как и мне.

— Возможно ты прав. Но месть играет здесь не главную роль. Тирэн заслуживает жестокой кары за все, что он сделал Ниссе. Но теперь Дрэгон будет четко знать, кто его враг. Думаю, так ему будет гораздо легче.

— И он будет достаточно далеко, чтобы ты смог сам воспитывать Виктора, — поддел Пророка Хок.

— Не без этого, — слегка улыбнулся Древний, — Дрэгон давно не покидал Землю. Ребенок может почувствовать себя человеком. Это плохо скажется на его дальнейшем воспитании.

— Думаешь, так тебе с ним будет легче, чем с Ниссой?

— Не думаю. Я прекрасно осознаю, чей он сын, а я слишком стар, чтобы выдержать такое во второй раз.

— Стар! Как же! — Хок даже не попытался подавить смех, — и все же, ты не собираешься отказаться от мысли сделать Виктора Повелителем Древних.

— Не собираюсь, учитывая то, что вскоре нам предстоит пережить, — глаза Ньярлатхота изменились. Они потеряли свой привычный цвет, став белыми, неживыми. У Хока возникло стойкое ощущение, что Ньярлатхот сейчас где-то далеко, видит то, что никому из ныне живущих недоступно.

VI

Земля

Он стоял за моей спиной, готовясь нанести смертельный удар. Я чувствовала его дыхание у себя на затылке. Темная сила, взявшая меня в плен, стремясь сделать своей союзницей, предавала меня. Медленно, словно боясь сделать лишнее движение и увидеть слишком много, я обернулась к стоящей позади тени.

Когтистые пальцы потянулись ко мне, глаза зло блеснули в темноте и, всмотревшись в лицо тьмы, я поняла, что у нее нет лица.

Вскочив с кровати, я подбежала к окну. Распахнув его настежь, некоторое время хватала ртом воздух. Почувствовав кожей приближение Восхода, я поспешила прикрыть окно и отойти вглубь комнаты. Путь это дает мне силу жить, но если мои кошмары когда-нибудь превратятся в реальность, я пожалею о том, что не умерла по дороге в этот мир.

Подойдя к зеркалу и напряженно всматриваясь в собственное отражение, я пыталась сделать то, что у меня так и не получалось. Тирэн когда-то говорил, что менять облик способен лишь он один, но это меня не остановило. У нас схожая сила и пусть я пока не способна повторить все его достижения, но теперь, без браслета, я могу добиться многого. На мгновение мне показалось, что черты лица утончились, глаза изменили свой цвет. Моргнув, я поняла, что это всего лишь иллюзия. Мне никогда не давалось легко то, что требует много терпения и отдачи. Усидчивость не была одной из моих добродетелей, но это не значит, что я не буду пытаться.

Где-то в далеком мире

Самое сложное было пробраться в карантинную зону. Все точки перехода в инфицированные миры тщательно охранялись, но его это не остановило. Уже давно он перестал вести счет своим жертвам, в глубине души отдавая отчет, что жизнь превратилась для него в бесконечное сражение со всем миром, с самими собой, с теми, кто становился у него на пути. С некоторых пор их становилось слишком много.

Иногда он удивлялся, как до сих пор ему удавалось оставаться в живых, хотя, для кого-то это был спорный вопрос. Многие враги, охотящиеся за ним, уже давно считали свою вожделенную добычу призраком из прошлого, мертвецом, не нашедшим покоя на том свете.

Едва заметное движение привлекло его внимание. Подобравшись неслышно к поджидавшей его угрозе, резко вынырнув из тумана, он, схватил жертву. Все было проделано быстро и четко, как его учили давно, в другой жизни. Когда-то его раздражала чрезмерная опека наставника, теперь ему не хватало точных и мудрых советов. Он давно привык к одиночеству, но иногда он скучал по времени, когда был частью чего-то.