Николай Зыков - Не время для героев

— Кто они? — в конце концов спросил я.

— Пресекающие, — сказал парень, будто это и без того было ясно. Он подошёл к лавке возле одного из подъездов жилого дома и сел. Я последовал его примеру.

— Кто такие пресекающие? — пытался понять я, убедившись, что интуиция не ошибалась. — Что ты натворил? Причём здесь я? Почему за мной следят?

— Я хотел рассказать всё в письме, но потом понял, что могут возникнуть вопросы. Ты — помнящий.

— Кто? — переспросил я, не уверенный в правильности услышанного.

— В общем, ты человек, способный помнить прошлые жизни.

— Бред! Ты ошибся адресом. Я ничего не помню.

— Может быть, потому что не успел. Промотай собственную жизнь. Никогда не снились сны, не приходили видения о тамплиерах? Может быть, в детстве, сражаясь с ровесниками на палках, ты без труда одерживал верх? Припомни.

Сны. Я вспомнил пять или шесть снов о тамплиерах, которые мучили меня когда-то. Про бой на палках сказать не мог, я просто парировал удары соперника и наносил свои. Не помнил, да и не думал о том, владею ли преимуществом.

— Хочешь сказать, что в прошлой жизни я был тамплиером?

— Вроде того, — кивнул парень. — Кстати, меня зовут Саня.

Я кивнул. Сказать, что мне приятно, означало лишь одно — соврать.

— Предположим, что это никакой не бред, и я действительно в прошлой жизни был рыцарем тамплиером. Вот только сны ни о чём не говорят. Я увлекался историей ордена, сны могут быть просто отражением хобби.

— Твои сны — отражение прошлой жизни.

Взгляд парня выражал твёрдую уверенность в каждом сказанном слове. Трудно было не поверить. Либо он говорит правду, либо он фанатик какой-то странной веры.

— И как много нужно времени, чтобы я вспомнил прошлую жизнь?

— Зачастую один миг. Иногда два.

— Какой?

— Наплыв чувств, — пояснил Саня. — Чтобы вспомнить прошлые жизни, необходимо испытать острые чувства. Взаимная любовь. Смертельный испуг. Таких чувств много.

— Я испытывал и любовь, и испуг. Ты точно ошибся адресом.

— Предположим, твои страхи — это насмешка перед настоящим. А любовь твоя не была взаимной, да и сильной её трудно назвать. Ты лишь слегка переживал.

— Откуда тебе так много известно обо мне?

— От пресекающих. Я выкрал у них досье.

— Что? — я задохнулся от возмущения. У кого-то есть досье на меня! — Кто такие эти пресекающие?

— Организация, нацеленная на наблюдение за нами — помнящими. Есть мнение, что помнящий за каждую жизнь привносит что-то такое, что изменяет картину мира. Хорошее или плохое — никто не знает, чего ожидать. Задача пресекающих — не допустить изменений в мире.

Я растёр лицо руками.

— Подожди, подожди… Бред… Значит, я помнящий, и мне суждено изменить мир, а за мной следят, чтобы я этого не сделал.

— Да. Они следят за каждым шагом, и как только им начинает казаться, что ты опасен, они поворачивают твою судьбу в нужном направлении. Первая задача пресекающих — не допустить того, чтобы помнящий вспомнил прошлую жизнь. Они всячески оберегают тебя от сильных чувств. Вторая задача — на случай, если первая провалилась — сделать так, чтобы ты выпал из этого мира. Или же наоборот, сделать так, чтобы ты принял всё за отклонение в организме, не стал никому рассказывать о прошлой жизни и продолжил жить как обычный человек.

— А если вторая провалится? — спросил я, догадываясь об ответе.

— Смерть.

— Тогда почему бы им не убивать помнящих сразу?

— Видишь, в чём дело, обнаружить нас не просто. Зачастую пресекающие узнают о новом помнящем лишь когда ему переваливает за тридцать, когда он успевает узнать о прошлых жизнях. Если начнут убивать взрослых, другие помнящие могут восстать. Пресекающие боятся войны. Никто не может предсказать, что произойдёт, если мы объединимся. Представь, что будет, если каждый начнёт менять картину мира в порыве злости.

— И много этих помнящих?

— Точно никто сказать не может. Думаю, не больше двадцати по всему миру. И это если учесть, что пятеро из них проживают в этом городе. Пресекающие делают довольно много, чтобы за помнящими было легче следить.

Я пытался переварить всё, что мне сказал парень, но в голове получалась каша. Помнящие. Пресекающие. Картины мира. Войны. Слежки. Досье. Казалось, что всё это происходит не со мной. Да, существуют люди, которые помнят прошлые жизни, но я не из их числа. Я даже мог допустить существование организации Пресекающих, но мной они заинтересоваться никак не могли.

— В общем, понимаю, что тебе тяжело всё это осознать, но уверяю тебя, это правда. Держи, — он протянул папку, которую до этого держал в руках. — Здесь описана твоя настоящая жизнь, с того момента, как тебя заметили. Почитай, — я взял папку из рук парня, раскрыл её. Фотографии, заметки, страницы текста. Даже цитаты из случайных разговоров. — Такая же папка есть на твою прошлую жизнь, но я дам тебе её, когда ты вспомнишь. Просто, чтобы закрепить.

— Зачем мне это?

— Чтобы ты сделал правильный выбор.

— И каков этот выбор?

— С пресекающими нужно бороться.

— Ты же говорил, что война сделает только хуже.

— Войны бывают разные. Теперь мне пора. Пресекающие не должны заподозрить, что мы встречались. Возвращайся домой. Прибери папку в пакет, не свети её перед наблюдателем. Встретимся здесь же в то же время, когда в гардеробе твоего института возле вешалки с номером 67 появится крест, начертанный карандашом. Отделаться от слежки не забудь. Обдумай пока всё сказанное и пойми — от судьбы не уйти. Твоя судьба — судьба помнящего. Я расскажу тебе больше в следующий раз. Удачи.

Саня встал и поспешил покинуть двор. Я осмотрел папку, на обложке значилось: Дело N25. Юрист. 1990-…

Значит, юрист…

Я продолжал сидеть на скамейке, не оглядываясь на нового знакомого. Сидел и думал, пока не вспомнил о телефоне, оставленном в кафе.

Мобильное устройство до сих пор лежало в корзине. Даже странно, что официант не пожелал проверить туалет, когда я вышел оттуда без куртки. Хотя мне же лучше. Я отсалютовал парню, скучающему у стойки, и отправился домой.

Я столкнулся с чем-то странным, необычным, пугающим. Помнящие. Бред какой-то. Или не бред? Разум говорил, что нужно вычеркнуть этот вечер из жизни. Сжечь папку, которую я держал в руках. Вот только не было ни малейшего желания слушать разум. Однажды я пошёл на поводу у логики. Испугался быстрой реакции, скорости на товарищеской игре. После жалел об этом.

Тревога не покидала меня, но тревога в подобной ситуации — нормальное явление. Другое дело, что я решил принять возможность существования помнящих как должное. Принять и понять, что делать теперь.