Артем Тихомиров - Дом под дождем

Слуги переглядывались.

– Вы входили внутрь его жилища? – спросил Галлахад.

– Нет. Дверь заперта.

– Вы должны были проверить все, Лингуд, – фыркнул полицейский. Повернувшись к эльфу, он сказал: – Вингилот, идите и проверьте. Вы пойдете с ним и покажете! – Палец Ремпстока уперся в Ратту.

Оба эльфа собрались в дорогу.

– Я составлю компанию, – сказал я, понимая, что не должен упустить своего шанса.

Шериф удивленно поднял брови. Потом дернул плечами, давая мне таким образом благословение.

– Приступим! – Галлахад потер ладони. Я успел заметить торжество на его тощем лице. Бедняга предвкушал криминалистический триумф. И, может, даже повышение по службе и целый букет поощрений.

Слуги занервничали, даже самые большие из них. Основания для беспокойства были – шериф намеревался во что бы то ни стало отыскать своего убийцу среди них.

Я и два эльфа вышли в холл, где столкнулись с Кемдором. Брат Рудхора стоял на лестнице и смотрел в сторону парадной двери, словно кого-то ждал. Когда наши каблуки загрохотали по шахматному полу, Кемдор вздрогнул, очнувшись.

Я бросил на него изучающий взгляд, от которого граф съежился и начал отступать вверх по лестнице. Потом отвернулся, сделав вид, что он выше всей мирской суеты.

Странно ведут себя эти Сэдлфорты. Только ли смерть моего друга заставила их сделаться такими? В письме сообщалось о разных незначительных событиях из жизни обитателей Ветряной Мили, а еще больше о том, какие красивые здесь места. Карл оставался романтиком. Его больше интересовали образы и впечатления, а не факты. Вспоминая письмо, я понимал, что в нем нет ничего полезного для моего расследования.

– Что вы можете сказать о Фонквэ, Ратту? – спросил я, когда мы выходили на мраморное крыльцо. – Откуда он родом, например?

– Не знаю. Фонквэ пришел откуда-то с запада. Наверное, из Лазурного Леса. После смерти Сэрка, Лингуд поехал в Листэнфер, чтобы нанять нового работника. Он вернулся оттуда с Фонквэ. Хозяйка всегда ведет беседу с кем-нибудь из новеньких. Графиня приняла его, Фонквэ подписал бумаги. С тех пор он здесь.

– Какие-нибудь странности за ним замечены?

Ратту поглядел на меня с некоторой боязнью. Видимо, не знал, чего ожидать от моей любопытной персоны.

Красноволосый инспектор молчал, мотая на ус.

– Фонквэ мало с кем общается, – сказал Ратту, – у нас полно дел, у него немало. Мы с братом и Риг Мар крутимся как белки в колесе. Поэтому нам некогда беседовать…

– Но вы встречаетесь в столовой? За обедом, например? – спросил Вингилот.

– Фонквэ и там молчит, а еще чаще просто не приходит. Бинс носит еду ему в домик.

– Чем это объясняется, по-вашему?

Инспектор задает верные вопросы. Вряд ли я услышал бы такое от шерифа.

– Не мне об этом судить, – ответил Ратту. – Фонквэ замкнут. Больше я ничего не знаю. О себе он не рассказывал.

– А что вы скажете насчет колдовства? – спросил я.

– Колдовства?

– Кто из людей или нелюдей в Ветряной Миле умеет чародействовать?

Ратту не сразу ответил. Может быть, эта пауза что-то и значила, но пока было непонятно.

– Я не буду говорить с уверенность, но, кажется, никто не умеет.

– И вы тоже?

Конюх помотал головой. Энергично и протестующе.

– Нет. Мои предки не жили в тех местах, где соблюдаются древние традиции. Я всего лишь эльф. Я не знаю магии.

– Вы лукавите, – сказал Вингилот.

Ратту нахмурился. Сородичу возразить было нечего.

– Любой эльф чувствует присутствие чар, – добавил инспектор. – Такова наша природа.

– Да? А что насчет вас, господин полицейский? – спросил конюх, ухмыляясь.

– В этом месте много магии. Дом стар и распространяет вокруг себя ауру определенной концентрации, – сказал Вингилот.

– Я этого и не отрицаю, – заметил Ратту, – но я к ней привык. А насчет дома поговорите с Тибальдом. Он живет в Миле с самого рождения, а до того жили его предки.

Я и Вингилот обменялись взглядами. Вероятно, он думал о том же самом, что и я. Надежда слаба, но, похоже, у меня появился союзник…

Мы обогнули восточное крыло и начали спускаться к тому месту, где на склоне имелось нечто вроде впадины, переходящей в участок ровной земли. Часть холма будто срезали ножом. Кромка среза была довольно-таки высокой, и сверху на ней росли старые раскидистые липы. Вероятно, корни лип мешали почве разрушаться.

Дом возвышался над деревьями, словно утес. Я отметил, что с третьего этажа и из окон башен по бокам прекрасно видно, что здесь происходит.

Перед домом на ровной площадке с примерной длиной стороны в сто пятьдесят метров расположились хозяйственные постройки. Здание конюшни стояло параллельно восточному крылу дома. Мы прошли мимо него. Кругом было тихо. Ветер срывал листья с лип и швырял их в нашу сторону. Только этот тихий шелест и нарушал мрачное спокойствие. Ни с того ни с сего мне на ум стали приходить строчки ненаписанной пока элегии. Я прогнал их прочь, призвав на помощь внутреннего сыщика.

Ратту шел быстро. В своих владениях он и чувствовал себя уверенней.

Дальше на востоке было ровное пространство, заканчивающееся полоской леса, – примерно в километре от стен дома. На половине пути находилась чугунная решетчатая ограда, обозначающая границы поместья. Если выехать за нее и устремиться на восток, вскоре окажешься на берегу залива, называемого Заливом Облаков. Карл писал об этом в письме.

Под прямым углом к конюшне стояла кузница.

– Кто помогает Гворду Итерхэму? – спросил я.

Ратту, порядком нервничающий, сказал, что или он или Айкс.

Из трубы над конюшней шел дымок. Наверное, горн успел остыть.

Ратту повел нас вдоль конюшни направо. Тут и там росли старые дубы, посаженные, наверное, не меньше трех веков назад, а может, уже стоявшие здесь до закладки дома.

– Где граф повредил сегодня ногу, упав с лошади?

Ратту удивленно посмотрел на меня. Словно вообще забыл об этом факте.

– Там. – Я проследил за его рукой. – Мы вывели Звездочета, и помогли графу взобраться на него. Конь побежал в ту сторону и под тем дубом сбросил седока… Капризная коняга, доложу я вам.

– Вы всегда помогали хозяину сесть в седло? – спросил я.

– Нет. – Ратту замешкался. Я натолкнул его на размышления. – Хозяин не просил, Айкс сам придержал ему стремя, а потом и ногу.

– Хозяин прихрамывал? – вступил Вингилот.

– Этого я не заметил, но граф был очень хмур в это утро. Выглядел раздраженным. Мы с братом, конечно, вопросов не задавали.

Моя догадка подтвердилась. Уже с больной ногой Карл явился сюда и инсценировал падение с лошади. Это был единственный способ не дать подробностям выйти наружу.