Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

Аник пугалась и убегала. Старая Хильда строго-настрого запретила перечить княгине, и в такие минуты отвлекала больную каким-нибудь пустячным замечанием, на что княгиня сердилась и забывала, что звала старшую дочь.

Женщин в крепости было немного, и большинство их было занято работой в ковровой — Красная крепость на всю горскую страну славилась своими коврами. С исчезновением Тамил и болезнью княгини рук стало и вовсе не хватать, и работы у Аник прибавилось — девочка помогала Прудис на кухне, вместе со взрослыми девушками чесала шерсть, доила коз и сметала снег с каменных плит во дворе крепости.

К Рождеству княгиня поправилась. Ходить подолгу она не могла, и ее постоянно знобило, поэтому княгиня сидела с работой в кухне у очага. Теперь девочка много времени проводила с матерью, слушая ее наставления о том, что надлежит знать и уметь дочери князя, и старательно запоминала уроки.

Однажды — наверное, дня за два до Рождества — снегу навалило столько, что Аник никак не могла управиться с метлой, и пожилые дружинники с лопатами вышли разгребать сугробы и расчищать дорожки между постройками. Несколько мужчин пошли проложить дорогу к источнику, чтобы девушки могли принести воды для стряпни и питья. Один из них скоро вернулся и попросил позволения поговорить с княгиней — князь был в отлучке. Княгиня велела ему прийти в кухню — она не очень хорошо себя чувствовала — и потому Аник присутствовала при этом разговоре.

Дружинник рассказал, что у источника видел след босой ноги, похожий на человеческий, но много больше.

— И это не след каптара, у каптаров пальцы короткие и плотно сжаты, а здесь были длинные, врастопырку, — добавил он.

— Это горный тролль, — вмешалась Хильда. Старуха будто весь запас своих сил растратила во время болезни княгини, окончательно ослепла, и дремала целыми днями у кухонного очага, ни для какой работы уже не пригодная. — Тролль, да. Холод и голод выгнал его из его пещеры. Нужно дать ему еды, чтобы он не трогал скот и людей.

— Йети, дикий человек, — возразила княгиня, — в последний раз он появлялся здесь давным-давно, моя свекровь мне рассказывала. Но еды ему надо дать, он страдает от голода, раз так близко подошел к людям. Обычно он живет высоко в горах, там, где никогда не тает снег. Отнесете ему хлеба и яблок.

— Мяса, мяса, — заворчала Хильда, — тролль не станет есть хлеб!

— А йети не ест мяса, — в голосе княгини Аник услышала прежнюю властность. — Но при виде крови может обезуметь и напасть на селение. Его нельзя убивать — он наш земляк, он пришел вместе с нами с нашей родины, и их мало осталось в горах. Положишь вечером у источника лепешку и несколько яблок, Джоджо, и будешь делать это ежевечерне, пока следы будут появляться, а еда — исчезать.

— Тролль, тролль! — ворчала Хильда, когда Джоджо ушел, — старый тролль вылез из своей пещеры! Ему дадут хлеб вместо мяса, и он придет сюда — за мясом, да, за свежатиной, хотя он предпочитает падаль…

— Хильда! — строго сказала княгиня, — мы с тобой были сестрами все эти годы, и я благодарна тебе за многое. Но мы — разной крови, и твои сказки хороши для твоих гор, а здесь — горы моего народа, и тайны их известны моему народу, не твоему. Ты много знаешь, не спорю, я знаю гораздо меньше, чем ты — не спорь же со мной в том, что знаю я.

Аник, плохо пока что разбиравшаяся в том, кто какой крови, подождала, пока Хильда не задремлет, и пристала к матери с расспросами.

— Может быть, тебе и рано это знать, — ответила княгиня, поразмыслив, — а, может быть, и пора.

И княгиня рассказала Анне вот о чем.

— Прежде айки жили совсем в другом месте…

Тут Аник прервала княгиню вопросом:

— Айки?

Княгиня нахмурилась.

— Нас зовут горцами, это так, и мы сами себя так называем, но на самом деле наше имя — айки, и страна наша — Айкастан, а вовсе не Горская страна, как ее именует народ Межгорья. Хотя горцами мы были всегда — и тогда, и сейчас…

В том другом месте, в другой земле, тоже были горы, и айки жили в горах и в долинах среди гор, и было их множество — куда больше, чем теперь. У айков были свои цари, и были враги, от которых приходилось обороняться. Та земля была благословенной, в долинах зрели прекрасные плоды, говорили, что там такая плодородная почва, что даже сухая палка может дать побеги, если ее воткнуть в землю.

Но однажды случилось землетрясение, и рухнул великий храм в столице, незадолго до того построенный. И мудрые люди сказали, что грядет беда, и такая беда, какой прежде не бывало.

И случилась — пришли завоеватели, которые опустошили страну, разрушили храмы, убивали мужчин, а женщин и детей обращали в рабство и продавали на рынках, словно скот. Они поклонялись иному богу, и хотели, чтобы айки изменили свою веру.

— А айки не захотели! — воскликнула Аник.

— Да, — сказала княгиня, — айки не захотели отрекаться от своей веры, они боролись, и многие погибали. Но… — тут голос княгини дрогнул, как будто ей было больно и трудно говорить. — Но наши предки выбрали иной путь. Они не стали бороться, они бежали. Был такой человек, некоторые называли его святым, а другие, наоборот, злодеем и искусителем. Потому что он будто бы соблазнил айков — не всех, но часть их, — прекрасной землей, где нет врагов, и где никто не будет мешать им верить в Бога по-своему. И он сделал так, что те, кто соблазнились его речами, со своими семьями, и с пожитками, и со скотом пришли сюда, на эту землю.

— А йети? — спросила Аник, — они тоже хотели сюда? Тоже хотели верить в бога по-своему?

— Не думаю, что йети верят в бога, — покачала головой княгиня, — йети — просто дикие люди, тихие и безобидные, они питаются молодыми побегами растений, плодами и ягодами; наши враги были их врагами тоже, они устраивали охоту на йети, как на зверей, и сажали их в клетки. Тот святой человек пожалел их и взял вместе с айками несколько семей…

— А как его звали, этого святого?

— Не знаю, — вздохнула княгиня. — Но слушай же дальше. Попав сюда, люди сначала подумали, что они в раю. Здесь не было людей — тогда не было ни народа Хильды, ни жителей равнин, ни даже бахри. Здесь были плодородные равнины и богатые дичью леса, и чистые спокойные реки. Но в лесах затаились каптары, а в реках и лужах водились ночные тени.

— О! — удивленно воскликнула Аник, — а кто это?

— Каптары — это такие твари, похожие сразу и на собак, и на людей, но настоящих людей они ненавидят и готовы убивать из любви к убийству, а не потому, что голодны. А ночные тени — это проклятие Межгорья, ночная нечисть. Она убивает страхом, и выпивает душу и жизненную силу. Обычный человек ее не видит и не чувствует, до тех пор, пока она не нападет, но после этого человеку уже нет спасения. Говорят, что народ, который теперь обитает на равнине, научился как-то с нею бороться, но наши предки с ней бороться не умели, и очень многие погибли. И тогда они покинули равнины и ушли в горы.