Денис Луженский - Воин вереска

— К бесам тебя, — бросил Рэлек, встал из-за стола и ушёл. В спину ему ударил сиплый невесёлый смех.

«Проклятый пьяница! — поднимаясь по лестнице, он в бешенстве сжимал кулаки. — Все вокруг будто сговорились, чтобы сделать из меня дурака! Сначала тот тобургский приказчик, теперь ещё этот… Сила бесовская, да что вокруг творится, в самом деле?!»

За время завтрака Рэлек успокоился и снова начал думать хладнокровно. Как ни паршиво было это признавать, но, по большому счёту, Ангвейл сказал правду — у него сейчас есть два пути. Либо он плюнет на всё и уедет из Глета, либо всё-таки решит задержаться на неопределённое время — тогда ему стоит прояснить что тут к чему, дабы избежать каких-нибудь скверных неожиданностей. Само собой, некоторые выводы он из обрывочных фраз бывшего «мотылька» уже сделал, дополнив их услышанным по дороге от обозников Дмирта. Кой-какие подозрения оформились, и всё же… всё же надо узнать наверняка, прав он или ошибается. А для этого лучший способ — не расспрашивать сторонних людей, а сходить туда, куда послал его Ангвейл, и осмотреться на месте самому.

Разрешив свои сомнения, Рэлек надел куртку и плащ. Секунду раздумывал, стоит ли брать саблю, потом вспомнил, что видел накануне нескольких посетителей оборуженными. Похоже, в Глете с этим не слишком строго. И потом, сабля под долгополым плащом не будет бросаться в глаза.

Красавчик сидел всё там же, в той же позе. Даже пустых кружек перед ним не прибавилось — но в том, наверняка, была заслуга не его, а официанток. Вновь погружённый в себя, Ангвейл не обратил на Рэлека никакого внимания, и тот тоже не стал его трогать. Сказал трактирщику, чтобы оставил восьмую комнату за ним и вышел на улицу, под всё ещё не унимающийся дождь.

Эх, ну и погодка! Утро в самом разгаре, а вокруг сумерки; небо заволокло тяжелыми тучами, город утопает в тусклой серой мгле. Воздух пропитан сыростью; брусчатка под ногами скользит; сточные канавы превратились в небольшие, но бурные потоки. Рэлек с тоской оглянулся на двери трактира: вернуться, что ли? Врождённое упрямство не позволило. Уж коли решил, значит, решил. И нечего откладывать дела «до лучших времён». Небось, не сахарный, не растает.

Сегодня Глет нравился ему куда меньше, чем накануне. Наверное, это потому, что улицы совсем обезлюдели из-за непогоды, а город без жителей всегда казался Рэлеку огромным и совсем чужим существом, недобро следящим за явившимся в его владения незваным гостем… Он искренне удивлялся, когда некоторые люди рассказывали ему подобное про лес.

«Что там говорил Анг? Через две улицы направо?»

Он повернул, где было велено, и минут через пять действительно разглядел в пелене дождя очертания дома, которому самые высокие из окрестных строений дотягивались ровно «по пояс». Подошёл ближе… Так и есть — ратуша. Основательное здание, сложенное из кирпича и «дикого» камня. Не очень широкое, зато «рослое»: три этажа, а над ними ещё башня с колокольней. Случись что — набатный колокол живо поднимет на ноги весь город. А когда вокруг мир и покой, колокол этот, как заведено и в других городах Союза, каждый час лениво общается с уходящим временем. Вот и теперь над площадью прокатилось гулкое «бом-м-м-м!». Потом, с паузой в две секунды, ещё раз, и ещё…

Отбив ровно десять ударов, колокол умолк. Вроде как, поздоровался с гостем. Рэлек усмехнулся и отвесил ратуше приветственный поклон. Теперь не худо бы и внутрь заглянуть, если охрана пустит. Вон, под козырьком при входе пара здоровяков прохлаждается. Да, ребята крепкие, сразу видно… и один из них очень ему знаком. Рэлек даже с шага сбился, присматриваясь: не глаза ли шутки шутят? Но в этот момент массивные двустворчатые двери ратуши распахнулись настежь, и на крыльцо вышел человек, при виде которого знакомец-охранник сразу потерял для Рэлека прежнее значение.

Высокий, чуть худощавый, осанку держит ровно, как на плацу. Лицо гладко выбрито, а длинные чёрные волосы аккуратно пострижены и стянуты на затылке в тугой «хвост». Одет вроде бы и неброско, но так тщательно, что даже в обычном полковничьем мундире с минимумом регалий выглядит чуть ли не щёголем… Вернее, мундира-то на нём теперь нет, его сменили заурядный «штатский» сюртучок мышиного цвета, темно-зелёные штаны и короткие сапоги серой замши, а только подогнано всё настолько идеально, что любой столичный франт рядом будет смотреться растрёпанным попугаем. Да, это он. Не узнать невозможно. Он… старина Лас Кладен по прозвищу Коготь. Бывший легендарный полковник бывших легендарных «Ночных Мотыльков» собственной железнозадой персоной… А вон и Юрден с ним, как всегда — по левую руку. А тот облом у дверей, теперь уж без сомнений, Щербатый Нейт. И если ещё вспомнить Ангвейла в трактире… Вердаммер хинт, они что же, всем полком собрались здесь, в Глете?!

Откуда-то из-за ратуши выкатился небольшой крытый экипаж, запряжённый парой упитанных каурых коников. Остановился в пяти шагах от Рэлека, напротив распахнутых дверей. Лас тут же шагнул под дождь, не дожидаясь, пока над его головой какой-то услужливый малый развернёт большой парусиновый зонт. Помимо этого малого и Юрдена, прежнего адъютанта и телохранителя, Ласа сопровождали ещё два богато одетых господинчика, похожих друг на друга, как близнецы-братья. Оба охранника от дверей ратуши тоже двинулись к экипажу, не иначе — чтобы занять места на козлах. Рэлек услышал, как один из господинчиков что-то заговорил, обращаясь к Кладену. Слух резануло почтительно-льстивое: «…нам это будет не в тягость, господин наместник…»

Странно, но удивления не было. Вместо него пришло вдруг странное чувство — тело словно сковало оцепенение. Стоило бы, наверное, подойти, обратить на себя внимание, позволить узнать… Или не стоило бы? Рэлек подумал об этом мельком, вскользь, с какой-то непонятной отстранённостью. Он смотрел, как приближаются к экипажу люди, как они поочерёдно забираются внутрь… Кажется, его все-таки разглядел Нейт и, конечно, узнал… Рэлек услышал короткий радостный возглас, и не он один его услышал — в боковом окошке экипажа появилось на миг знакомое лицо: жёсткие прямые скулы, волевой подбородок, узкие брови сведены к переносице, серые глаза смотрят пристально, пронзительно…

«Мразь!»

Где-то в груди словно лопнул огромный нарыв, и под сердце хлынула ненависть. Странная и страшная, нутряная… необъяснимая… Она поднялась горячей волной к голове, туманя взор. Она наполнила тело нестерпимым жаром и жаждой действовать… Вот прямо здесь и сейчас — действовать! Без сомнений! Без колебаний! Без раздумий!..

— Эй, ты меня слышишь, пень жареный?! — чужой оклик пробился сквозь заволакивающую сознание пелену. Рэлек лишь на миг вернулся в реальность… и этого ему хватило. Он всё понял, испугался и мгновенно «протрезвел», останавливая уже дернувшуюся под плащом руку… К оружию дернувшуюся!