Катарина Керр - Дни знамений

В толчее трудно было различить, где враг, где друг, особенно потому, что люди оскальзывались, падали в грязь и поднимались, чтобы еще подраться. Браноик сцепился с косоглазым вихрастым типом, попал ему раз в живот, другой в нос, чуть не упал, споткнувшись, когда тот упал, выкарабкался, увернулся от летящей в него пивной кружки и выбрался из боя, чтобы перевести дух, но тут на него налетел еще один противник. Браноик схватил его за руку, поднатужился и швырнул прямо в гущу орущей, мечущейся свалки; казалось, будто это – квашня с тестом, пузырящимся и поднимающимся на дрожжах.

Только он собирался нырнуть туда снова, как кто-то схватил его сзади. Он развернулся, ударил – но промахнулся: перед ним стоял Эйтан.

– Пошли, парень, они уже позабыли, из-за чего дерутся! Поживее!

– Да я только во вкус вошел!

– Я тебе сказал – пошли! Вряд ли тебе придется по вкусу, когда капитан с тебя шкуру сдерет, как по-твоему?

Браноику расхотелось спорить. Он послушно последовал за Эйтаном, держась в тени, к боковым воротам, где нашел Маддина, сидящего на одной лошади и держащего за поводья двух других. Снаружи, на берегу реки, он разглядел прочих серебряных кинжалов, тоже верхами.

– Никто не сравнится с серебряными кинжалами, когда нужно нарушить закон, – ухмыльнулся Эйтан. – По коням, Бранно! Городские стражники уже стучат в главные ворота.

Взобравшись в седло, Браноик повернулся к барду:

– Мэддин, мне ужасно неловко…

– Заткнись! Попозже разберемся, но сейчас сгинь с глаз моих и будь добр не попадаться под руку, пока не поуспокоюсь!

Пока ехали по городу, – неспешной рысцой, чтобы не вызвать подозрений, – Браноик, не в силах пережить позор, всерьез обдумывал планы, как уморить себя голодом.

Невину с Маррином назревающая во дворе драка пошла на пользу: под шумок им удалось без труда ускользнуть через боковые ворота, и ни одна душа их не заметила.

Вернувшись на свой постоялый двор, Невин отдал лошадей одному из солдат и потащил княжича наверх, в свою комнату. Маррин пытался изобразить смущение, но не мог удержаться от ухмылки.

– Ну, а теперь послушай меня, мальчик, – начал Невин, с отчетливым ощущением, что его поучение не достигнет цели. – Я беспокоюсь о твоей безопасности. Отправляться в город, имея при себе только тех двух безмозглых идиотов было не очень разумной идеей.

– Д-да, я понимаю. П-п-рости, пожалуйста!

– Не похоже, чтобы ты и в самом деле чувствовал свою вину. В конце концов, если уж тебя так припекло, мог бы попросить товарищей прислать девку сюда. Эти особы за хорошие денежки никогда не отказываются немножко пройтись.

– Нн-н-е сомневаюсь, что мм-мой высокоученый советник сведущ и в этой науке!

Невин с трудом подавил желание хорошенько отшлепать истинного короля Дэверри. Он лишь смутно помнил, каково это быть таким юным и гордиться первой женщиной. Как-никак, с тех пор минуло лет двести, а то и больше. События такого рода уже не казались ему важными.

Вдруг улыбка Маррина поблекла, он опустился на единственный шаткий стул в комнате и уставился в пол.

– Что случилось?

– Д-дда ничего. Я просто задумался. Ты говорил мне, и отец тоже, что я должен буду жениться на дочери Глинна…

– Да, так мы сказали, и так и будет.

– А сколько ей лет?

– Тринадцать.

– Уже хорошо, она хотя бы достаточно взрослая, – он поглядел на мага с озабоченным видом: – Она х-х-хоть хорошенькая?

– Понятия не имею.

– Но мне придется жениться, даже если у нее двадцать бородавок и глаза косые, как у ведьмы?

– Именно так, мой господин. В ней воплощена государственная власть.

Маррин застонал и вновь принялся изучать половицы.

– Ладно, будем надеяться, что она не уродка, – сказал он наконец. – Теперь, когда я знаю, как… – тут он все-таки покраснел и осекся, словно десятилетний малыш. – Мне лучше пойти спать…

– Разумно. Я бы на твоем месте притворился, что крепко сплю, даже с храпом, когда сюда ворвется разъяренный Маддин. Нашему барду нынче вечерние развлечения, кажется, не понравились.

Наутро, за завтраком, Маддин собрал всех парней, побывавших накануне в «Курдюке Барана», чтобы понять, что там произошло. Он знал, что доля преступников будет чуть полегче, если уладить дело прежде, чем этим займутся Карадок или Оуэн. Во время этой далеко не приятной трапезы он заметил, что Браноик сидит на дальнем конце стола, ничего не ест и говорит, только если его заставляют. Хотя поначалу Маддин был весьма сердит, к моменту, когда Браноик, заикаясь хуже принца и краснея до ушей, второй раз пересказал замечание шлюхи насчет «очистки яблока», он уже хохотал вместе со всеми.

– Ладно, на том и покончим, – постановил наконец Маддин. – Все живы, ну и отлично. Не вешай нос, Бранно! Не хочу врать и признаюсь, что на твоем месте, пожалуй, сделал бы то же самое!

Общество усиленно захихикало и закивало в знак согласия. Браноик несколько приободрился, взял ломоть хлеба и принялся намазывать маслом. Завтрак продолжался, но Маддин заметил, что двоих солдат что-то еще беспокоит.

– Ну-ка, Стевик, выкладывай!

– Да чепуха это, Маддо! Я просто задумался… – он искоса глянул на Браноика. – Значит, мы так теперь и не узнаем, что там они вытворяли? В смысле очистки яблок, а?

– Я не успел увидеть. Все так быстро получилось…

Стевик разочаровано выругался, и компания разразилась сочувственным смехом. Теперь уж точно все, – подумал Маддин и сосредоточился на еде. Но когда он вышел из-за стола, голубая фигурка феи, давней знакомой, и двое седых гномов появились перед ним; они подпрыгивали, будто плясали, но их обычно улыбчивые рты были плотно сжаты и личики нахмурены. Голубые бездумные глаза феи глядели на барда с выражением, очень похожим на тревогу.

– Как это понимать? – прошептал Маддин. – Вас тут вообще быть не должно! Убирайтесь лучше поскорей, пока Невин не заметил! Брысь!

Но гномы вцепились в его штанину, словно испуганные дети, а фея уселась на плечо. После минутного колебания Маддин направился наверх, в комнату Невина; Вольный народец поспевал за ним.

Старик сидел на подоконнике, лениво любуясь весенним видом из окна. Маддин застыл на пороге, опасаясь, что помешает его размышлениям, но Невин обернулся к нему, улыбаясь – но тут же улыбка пропала: он заметил Вольный народец.

– Что? Кто вам позволил быть здесь?!

Троица принялась прыгать вверх-вниз и указывать на потолок, их личики перекосились в отчаянном усилии сосредоточиться.

– Боги! – с неприкрытой тревогой воскликнул Невин. – За нами кто-то следит?

Они отрицательно затрясли головами, снова нахмурились и стали щипать и толкать друг друга.