Макс Мах - Хозяйка Судьба

Так и вышло, что, отправившись, пять дней назад из Флоры в одиночку, Карл волею обстоятельств вел теперь за собой целый отряд. Следовало ли ему об этом сожалеть? Возможно. Однако Карл умел принимать обстоятельства такими, какими создали их судьба или случай, и шел им наперекор только тогда, когда чувствовал, что кто-то или что-то пытаются навязать ему совершенно неприемлемый для него образ действий. Однако, путешествие к Саграмонским воротам в компании, назвать таким произволом Карл не мог. Во всяком случае, его художественное чувство идею «группового портрета» не отвергло, и теперь Карл был в своем поиске уже не один, и даже не вдвоем с присоединившимся к нему молчаливым и обстоятельным Мартом. Чуть позади за ними ехали Георг, четверо его гвардейцев, двое слуг и служанка банессы Трир, ни чем, впрочем, не уступавшая мужчинам в холодном упорстве, с которым она преодолевала все тяготы пути.

Впереди, там, куда они теперь направлялись, на плоской, «столовой», горе, казалось, не более чем в одной лиге пути, видны были развалины величественного сооружения: черные, как будто обуглившиеся в яростном огне, стены на фоне серо-голубого неба. Даже на расстоянии замок Мертвого Волшебника — так величали в давние времена князя Кершгерида жители этих мест — внушал ужас и восхищение, хотя, возможно, именно расстояние и дрожащий от жара воздух и были причиной того тревожного чувства, которое возникало у Карла при взгляде на темные руины, покоящиеся на ослепительно белом камне горы. Однако его тревога имела под собой и другую причину. Дело в том, что, не являясь миражом, о чем Карл знал доподлинно, замок, тем не менее, не давался ему в руки уже третий день.

Вначале, то есть, в первый день пути через пустыню, ничего необычного не происходило. Все выглядело именно так, как и должно было быть, согласно предположениям Карла. Выступив со стоянки у пересыхающего ручья на рассвете, они достаточно быстро пересекли слегка присыпанную песком полосу твердых, как камень, солончаков, и в девятом часу утра вступили уже собственно в пустыню, намереваясь преодолеть сравнительно узкий перешеек Мертвой Земли к вечеру. Гуртовая тропа здесь была сильно засыпана песком и временами исчезала, раздавленная низкими волнами дюн, но потерять направление было сложно, даже не обладая способностями Карла. Пока солнце находилось точно слева или справа от идущего через пески человека, он оставался на верном пути. Но и без того, дорога и обозначающие ее редкие каменные столбы, установленные еще во времена империи Яра, хорошо просматривались с вершин пологих песчаных холмов, куда путник, в любом случае, принужден был подниматься, чтобы продолжать движение вперед.

Однако сразу после полудня с окружающим миром случилось нечто неладное. Впечатление было такое, как будто песчаная буря, неожиданно вызревшая и набравшая силу, намеревалась обрушиться на путешественников сразу со всех сторон. Горизонт — куда ни посмотри — стал мутным и резко приблизился, ограничив видимое пространство какой-то сотней метров в любом направлении. Гуртовая тропа, только что ведшая их вперед, исчезла прямо из-под ног, а воздух стал нестерпимо горячим, как если бы они вдруг оказались над жерлом разожженной угольной печи.

— Сплотиться! — приказал Карл, и его спутники быстро подтянулись к нему, образуя плотное каре. — Продолжать движение!

Возможно, это было ошибочное решение, и им просто следовало сразу же повернуть назад, но интуиция подсказывала, что и для этого уже было слишком поздно. «Кольцо» — а для того, чтобы догадаться, что это «кольцо», много времени не потребовалось — их бы все равно уже не выпустило. Куда бы ни направили они теперь своих коней, результат был бы тем же самым.

— Это похоже на «кольцо» — тихо сказал ехавший с ним бок о бок мастер Март.

— Приходилось видеть? — так же тихо спросил Карл и быстро взглянул на своего обычно молчаливого спутника.

— Нет, видеть, не видел, но читал, — почудилось ли Карлу, или в голосе Строителя действительно проскользнули нотки тревоги?

Что ж, если и так, повод для тревоги был самый подходящий. Карлу тоже приходилось читать о «кольце», а один раз — в Высоких горах — даже испытать это подлое колдовство на самом себе. Навести морок «кольца» был способен только опытный и очень сильный чародей. Но зато в любой подходящей для этого местности — на болотах, в дремучем лесу, в горах или пустыне — оно действовало безотказно, лишая человека, ставшего, на свою беду, его жертвой, пути и заставляя его бесконечно кружить практически на одном и том же месте. Вот, только, поймать в западню не жалкого одиночку, а целый отряд, считалось — и не напрасно — задачей почти непосильной для большинства колдунов, не говоря уже о том, что для создания настоящего, «мертвого», кольца, волшебник должен был находиться где-то поблизости от своей жертвы. Потому и приказал Карл сразу же, собраться плотной группой и двигаться вперед, надеясь, что чары, наведенные кем-то из его врагов, не выдержат напора, ослабленные к тому же расстоянием и необходимостью «отводить глаза» девятерым людям и полутора дюжинам лошадей. Однако, к его разочарованию, «кольцо» оказалось невероятно прочным. Оно держало их, не выпуская, весь следующий час, и тогда, Карл предпринял отчаянную попытку разорвать наваждение, использовав против чужой магии свою собственную. Он остановил отряд и, спешившись, опустился на раскаленный песок. Сев по-портновски, Карл положил руки на колени, прикрыл глаза и вызвал Тьму. На этот раз, ему не пришлось уходить глубоко во владения Мрака, потому что образ Второй ступени, хранившийся в его памяти, был ярок и материален настолько, насколько это вообще было возможно. И местоположение замка Кершгерида он мог теперь представить себе тоже. И, разумеется, раз уж захотел, то и увидел: узкое темное ущелье с горным потоком, струящимся по его дну, высокую отвесную скалу, и руины древнего замка на ней.

Когда Карл открыл глаза, он знал уже, что от верного направления они отклонились совсем немного. Однако, продолжай они идти, как шли, забирая понемногу на запад, и морок, пожалуй, мог увести их в самое сердце пустыни, если такова была цель этого подлого колдовства, или все-таки заставить ходить по кругу, если это было то самое «мертвое» кольцо, о котором он сразу же и подумал. Карл встал. Тьма отступила, растворившись без остатка в торжествующем сиянии солнца. Упала с глаз пелена, похожая на плотную серую паутину. Но Карла, несмотря на удушающую жару, все еще немного знобило, и тошнота стояла в горле, затрудняя дыхание и отравляя его кислыми болотными парами. Впрочем, все это было не важно, потому что тошнота и озноб не слишком дорогая плата за знание, ценой которому могли стать его собственная жизнь и жизни попавших вместе с ним в западню людей. А тьма… Что ж, тьма всегда называет ту цену, которую считает подходящей, но и сама исправно платит по счетам. И сейчас она снова открыла Карлу то, что он в ней искал, хотя и не помогла, разумеется, разорвать «кольцо». Но, как говорят загорские старики, кусок хлеба во рту слаще привидевшегося во сне медового пирога. Теперь Карл знал хотя бы то, как оказаться на острее стрелы, обозначившей на возникшей в его воображении карте верную дорогу.