Евгений Лукин - Труженики Зазеркалья

– Слышь, братва… – искательно обратился он к сердитым невидимкам. – А стеклышко подновить никак нельзя?

Шушуканье смолкло. Обслуга всегда чувствует себя польщенной, когда с ней говорят на равных и тем более о чем-то просят. Невидимая рука (или что там у них?) изъяла из Егоркиных пальцев зеркальный ятаганчик, повертела, покувыркала.

– Нет, ничего тут не сделаешь, – прозвучал наконец приговор. – Через пару дней совсем потускнеет. А там и вовсе растает…

– Специалисты вы хреновы! – с досадой бросил он, отбирая осколок.

– А там, между прочим, – прозвучал откуда-то с потолка ликующий голосок, – распорядитель вернулся… Ох, и влетит сейчас кому-то!

– Ага! Гони дальше! – пробормотал Егорка, но на всякий случай поспешил выбраться наружу, причем не через ту стенку, что была обращена к полураспавшемуся столу, за которым они обычно играли в карты, а через противоположную. В крайнем случае, можно будет соврать, что гулял вокруг павильона.

Однако зловредный пролетарий, кажется, сказал правду. По ту стороны коробки вовсю уже шла разборка. Из общего гама проплавился ядовитый тенорок Леонида Витальевича Арчеды:

– Я хочу знать в конце концов: есть у нас руководство или нет вообще? У меня вот создается такое впечатление, что нет…

Егор возблагодарил судьбу и, зашвырнув осколок подальше, устремился к месту событий.

– Можно подумать, я по личным делам отсутствовал! – героически отбивался незримый распорядитель. – Что ты себе вообще позволяешь, Леонид?

– Я бы даже осмелился предположить: по шкурным…

– Да дайте же договорить наконец!

– Действительно, Леня, одного только тебя и слышно, – недовольно произнес дядя Семен – и установилась относительная тишина.

– Значит, что мне удалось выяснить на бирже… – с трудом сосредоточившись, начал распорядитель – и тут же сорвался вновь: – Между прочим, это ты, Семен, на нас панику нагнал! Накрутил, напугал… Себя она не пожалеет, в павильон она прорвется!.. И я, дурак, купился: давай по аукалке трезвонить, всю округу зря перебулгачил… А эта самая Ирина, чтоб вы знали, Полупалова, уже три месяца как в списках на новые зеркала значится! В четырех очередях стоит! Мало того: она уже где-то успела поработать – целый месяц! Отморозки так поступают, я вас спрашиваю!..

Персоналии переглянулись, лица их просветлели. Однако Василий хотел удостовериться во всем до конца:

– А чего ж она тогда в образе покойницы разгуливает?

– Да какое наше дело, в каком она образе разгуливает? И потом, прости, Василий, но на бирже принято показывать лучшую свою работу. Лучшую! Причем никого не интересует, жив этот человек или умер… Уж кто-кто, а ты-то, кажется, знать должен!

– И как же ты все это выяснил? – подозрительно спросил дядя Семен.

– По своим каналам!

– Ах, по своим…

– Это во-первых, – сухим скрипучим голосом продолжал распорядитель, давая понять, что смута кончена и что впредь он ничего подобного допускать не намерен. – А во-вторых, позвольте вас поздравить. Нашего полку прибыло – вернее, скоро прибудет. Считайте, что отныне труппа состоит из пяти персоналий. Пятая – Тамара Истрина.

Егорка тихо отошел в сторонку. Теперь ему было просто жалко рыженькую бледную Ирину. Потом он вспомнил, что в жизни она приходилась мачехой тому, кого он отражает, – и стало еще жальче. Остальные восприняли известие скорее с недоумением.

– Позволь, ты что, уже нанял кого-то?

– Да. И очень удачно.

– Не поторопился? А вдруг Тамара эта вообще сюда не заглянет? Возьмет да и пошлет Васятку нашего куда подальше…

Распорядитель выдержал паузу. Авторитет его восстанавливался на глазах.

– По дороге в ресторан они заехали за Истриной, – пояснил он свысока. – Ночевать Василий будет сегодня у нее – зеркало семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один… Исполнителя на роль Полупалова там уже подобрали. А завтра они вдвоем с Тамарой намерены заявиться к нам. Так что готовьтесь, Василий. Бенефис грядет.

Дядя Семен хмурился и в сомнении жевал губами.

– Может быть, стоило сначала ту ее персоналию на гастроли вызвать? – спросил он. – Все-таки опыт, она ведь ее уже довольно долго отражает. А так ввод с колес получается…

– Ладно, не буду вас дразнить, – сжалился распорядитель. Судя по голосу, очень был доволен собой. – Раскрою свой маленький секрет… Отсутствуя, как тут изволили выразиться, по своим шкурным делам, заглянул я в зеркало семь эр-ка… ну, и так далее… Посмотрел эту самую Тамару Истрину, а потом уже подался на биржу. Вдруг гляжу: ба! Что такое? Она!.. Подруливаю, представляюсь. «Простите, – говорю, – девочка, последнюю вашу работу не Тамарой ли Истриной звали?» Она глазенками – луп-луп! «Ой! – говорит, – А откуда вы знаете? Я ее пару месяцев назад в фирме одной отражала, только она уже оттуда уволилась…» А?! Ничего себе находка? Так что обойдемся без гастролеров, Семен!

Ветеран зазеркалья слушал – и лишь головой качал.

– Чудеса… – вымолвил он наконец. – И где ж она теперь?

– Обещала: с халтуркой одной разделается – прибудет…

Отражение # 12

Трудно сказать, что из себя представляла настоящая Тамара Истрина, но ее отражение Егору не понравилось решительно. Внешность Василий описал довольно точно: дама рослая, в теле, взбитые волосы цвета пакли. Все прочее явилось полной неожиданностью: вульгарная, хриплоголосая, бесцеремонная… Даже к оригиналу своему, судя по первой фразе, персоналия Тамары Истриной ни малейшего почтения не питала.

– Ну и вкусы у нее! – оглядев с головы до ног Василия Полупалова, язвительно выговорила она ярко накрашенными губами.

Затем, подбоченившись, окинула оком окрестности.

– Ну и что это за свалка вокруг павильона? – отрывисто спросила она.

Далее влетело обслуге. Нервная привередливая Тамара заставила незримых тружеников убрать всю распадающуюся неодушевленку до последнего окурочка, а потом еще потребовала вынести из коробки во внешнее зазеркалье стол и стулья.

– Ничего! По новой отразите! А этой рухляди… – Брезгливый взгляд в сторону истаявших табуреток и кухонного столика. – …чтобы я здесь больше не видела!

В общем-то ничего плохого в распоряжениях Тамары Истриной не было. Добавь она во все это каплю юмора или добродушия – и бесцеремонность ее показалась бы очаровательной… Не желала добавить. Или просто не могла. За неимением.

Полупрозрачная колода карт повергла ее в остолбенение.

– Ну вы совсем уже вообще! Лень у соседей карты попросить? – И решительной мужской походкой – вся в коже, норка нараспашку – двинулась к ближайшему павильону.

– И как вам наше новое приобретение?.. – искательно проскулил над самым ухом дяди Семена незримый распорядитель. – Колоритна, правда?..