Дмитрий Казаков - Ночь судьбы

– Ничего себе долго! – возмутился Леслав, ткнув ложкой в котел. – Сейчас уже будет готово.

– Да-да, – подтвердил Хорт. – И если кто-то не поторопится, то может запросто остаться без еды.

Дым от умело разложенного костерка лениво уползал вверх, растворяясь между густыми ветвями. Хорт постарался: такой костер не заметить и с воздуха. Да и снегопад, как никогда, кстати. Теперь уж Остроухие с поста точно не разберут, кто оставил следы.

Маг с облегчением дышал, сидя у огня, впервые за всю дорогу ощущая покой. Как хорошо не чувствовать вокруг незримую сеть, не находиться в постоянном напряжении, ловя перемещение огромного количества чутких нитей.

– Ну что, будем дневать? – спросил Родомист после завтрака.

– Мы вчера очень мало прошли, – слегка смущенно ответил Хорт. – И по моей вине. Так что, я думаю, надо наверстывать. Хоть через Западный тракт перейдем до вечера.

– Идти, – кивнул Ратан и отправился чистить котелок.

– Мне все равно, – немного нервно сказал Леслав. – Учитель, вы возглавляете поход, вам и решать.

– Да, я глава, – маг ответил так, словно главенство – сущее наказание для него. – Пойдем после обеда. К вечеру на тракте меньше движения, больше шансов проскочить.

Приближение тракта ощутили задолго до того, как он стал виден. Сначала издалека донеслось заливистое ржание. С этого момента Хорт удвоил осторожность. Шел сажен на десять впереди, напряженный, как взведенный капкан.

Лес при подходе к тракту изрядно оплешивел. «Куда Остроухим столько дерева?» – думал Хорт, оглядывая вырубки. Летом здесь наверняка густо топорщились кусты – малина, ежевика. Сейчас же все лежит под снегом, и лес стоит голый, прореженный.

Оставив спутников в густом ельнике, Хорт в одиночку отправился на разведку.

Кое-где приходилось опускаться на четвереньки. Сняв снегоступы и проваливаясь по локоть в белую кашу, Хорт упорно перемещался вперед. Раньше доводилось бывать на тракте, правда, на человеческой его части. Тракт связывает Порубежные горы на востоке с морем на западе, идет из земель Полурослых через два людских княжества, и продолжается в Эрине, нанизывая на себя, словно нитка жемчужину, Эмайн Маху, столицу Остроухих.

К тракту вышел неожиданно. Деревья чуть разошлись, и открылась дорога, прямая, точно стрела. Хоть невидимое за тучами солнце и клонится к закату, тракт не пуст. Тянется по нему обоз – десяток телег. Возчики, судя по стати, Полурослые, самые неутомимые купцы на свете. Хитрый народ, случая напакостить человеку, или там Длиннорукому не упустят, но в то же время торгуют честно, а за деньги служат верно, ни разу войско Полурослых не переметнулось к более щедрой или более сильной стороне.

Несколько всадников, вынырнув из-за поворота, помчались вслед за обозом. Телеги остановились. Один из всадников, что вершков на десять, не меньше, выше любого из возчиков, что-то долго им втолковывал, не слезая с лошади. Те отвечали, спокойно и неторопливо.

Закончив разговор, Остроухие нахлестнули лошадей и умчались туда, откуда приехали.

Когда Хорт вернулся к спутникам, то едва не начал ругаться в полный голос. Его приближения никто не заметил! Спутники сидели в кружке и выясняли, как раскрылось позже, преимущество длинного меча над топором в условиях пешего боя. Горячился в основном Леслав, Ратан хмыкал и бросал реплики, маг тоже не отмалчивался.

Хорт постоял некоторое время, затем оглушительно каркнул. Болтуны всполошились, повскакивали на ноги.

– Так-так, – сказал Хорт мрачно. – Треплемся, значит? – охотник смотрел сурово, и спутники под этим взглядом смешались. – Как же так? Вас же кто угодно мог обнаружить!

– Ну, такой интересный разговор получился, – горячо начал Леслав. – И мы увлеклись...

– Увлеклись? – не дал договорить Хорт. – Увлекаться можно дома, на теплой печи. Подойди к вам вместо меня Остроухий, разговор ваш увлекательный пришлось бы продолжить в темнице или на кольях!

– Ты прав, Хорт, я проворонил, – опустил голову Ратан. – Но все хорошо, что хорошо заканчивается.

– Что ругаться, Хорт, все уже позади, – вступил маг, примирительно поднимая руки. – Да и Остроухого я за тридцать саженей почувствую.

– Не доверяю я магии твоей, – упрямо помотал Хорт головой. – Не сработает, и что тогда?

– Что не доверяешь – правильно. Но чего спорить! Мы идем или нет?

– Идем, – ответил Хорт. – Собирайтесь.

По разведанному пути шли быстро. Хорт заранее определил место, где пересечь тракт будет всего удобнее. Там, где лес, хоть и жиденький, с двух сторон подползает прямо к дороге шершавыми языками.

– Перебегать будем по одному, – жестко сказал охотник, когда они вышли почти к самой дороге. – По моему сигналу.

Когда все заняли места, Хорт спросил подозрительно:

– Ну что говорит твоя магия, Родомист? Есть ли рядом на дороге кто живой?

– Я не могу пользоваться магией, ты же знаешь, – мягко укорил маг. – Я могу пользоваться чувством живого, а оно действует всего сажен на тридцать. На этом расстоянии – никого.

Хорт молча развернулся и махнул Леславу. Тот, нелепо семеня, перепрыгнул через упавший ствол и помчался вперед.

Когда небольшая фигурка с выпуклостью мешка на спине скрылась в лесу, Хорт мановением руки отправил вперед Ратана. Тот бежал быстро, ловко. Мечи, что в походе носил за спиной, торчали причудливыми рогами.

Едва Ратана спрятали деревья, как слух Хорта был потревожен. С запада нарастал, приближался глухой топот множества копыт. Охотник махнул рукой на другую сторону дороги, спрячьтесь, мол, и сам опустился на корточки. Рядом присел маг.

В руках первого конного, что вылетел из-за поворота, горделиво высился флаг. Голубого цвета полотнище с большим коричневым желудем посредине красиво реяло на ветру, и вилась под напором воздуха длинная бахрома. За флагоносцем следовал богато одетый Остроухий. Из-под толстого плаща виднелись доспехи. На поясе – меч, выражение лица гордое, надменное. За ним оруженосец, в руках которого щит с тем же желудем, что и на флаге, а также копье. Вслед оруженосцу полилась конница. Оружие блестит, лица свирепы, полны сознания собственной силы, не по-людски серебристые и золотистые локоны мягко вьются на ветру.

Когда последний ряд воинов исчез за поворотом, а топот начал стихать, охотник спросил:

– Слышь, маг, чего это за желудь на знамени?

– Символ силы и стойкости. Такое знамя может носить только высший военачальник. Судя по тому, что знамя с бахромой, перед нами проехал тысячник альвийской конницы вместе с ближней дружиной, – Родомист покрутил головой. – Скоро война.

Хорт только хмыкнул: война – это да, а у нас свои дела. Подождали еще немного, и вдвоем побежали через тракт.