Маргит Сандему - Тайна

Теперь она больше не ощущала агрессивности. Просто она была не в своей тарелке, находясь рядом с этим красивым молодым человеком, который еще не знал, что ее выбрали ему в невесты.

Сильный порыв ветра потряс кроны дубов, стало по-вечернему прохладно.

— Тебе не холодно? — галантно справился он. — Мы скоро будем на месте.

— Как давно Вемунд покинул дом? — спросила Элизабет.

— Думаю, два-три года тому назад, — ответил ничего дурного не подозревающий Лиллебрур.

— Но ведь это обычное дело, что взрослые сыновья уезжают из дома?

— Но не в его случае. Именно он унаследует весь Лекенес, поэтому, если уж кому-то и уезжать, так это надо было нам, остальным! Но после того как он вернулся обратно в наш старый дом около трех лет тому назад, его как будто подменили. Что-то случилось с ним, когда он был вдали от дома. Что-то, связанное с каким-то преступлением. После этого он ни разу не переступал порога Лекенеса. Сказал, что он не достоин. Хуже всего то, что он вообще не желает встречаться с нашими родителями. Поскольку отец полностью отошел от дел, Вемунд стал ответственным владельцем. Но ему не нравится эта роль. Он это ненавидит. В результате я должен быть связующим звеном между ним и отцом каждый раз, когда речь идет о нашем деле. Это ужасно обременительно!

Элизабет внимала с огромным интересом. Этот доверчивый юноша охотно рассказал ей все, о чем она не могла спросить у Вемунда.

— А где вы жили до того, как купили Лекенес?

— Мы владели усадьбой недалеко от Хольместранда.

Лиллебрур с энтузиазмом начал рассказывать о прежнем доме под Хольместрандом, но Элизабет его больше не слушала.

Должно быть, это то самое место, где находилась та отвратительная психиатрическая лечебница, куда поместили родственницу Вемунда Карин. Он нашел ее там и привез сюда скрытно, чтобы другие не знали об этом. Именно он совершил столь ужасное злодеяние в отношении Карин, что она лишилась рассудка. Но когда было совершено это злодеяние? Как долго он находился там под Хольместрандом во время своего последнего визита? Именно тогда это произошло? В таком случае, он должен был пробыть там какое-то время, так как, судя по тому, что говорила Карин, она прожила в психиатрической лечебнице довольно долго.

Но Элизабет не осмеливалась задавать новые вопросы о Хольместранде, и не решалась упоминать о Карин. Пока нужно подождать! Но она будет продолжать разбираться в этом деле! По-своему. Потому что Элизабет была любопытной по природе и загадка Карин и Вемунда заинтересовала ее. Она хотела бы знать, можно ли помочь Карин выздороветь!

Она вздрогнула, услышав голос Лиллебрура:

— Ну вот мы и в Лекенесе. Ты когда-нибудь видела такое великолепное здание?

5

— Мать! Отец! — крикнул Лиллебрур, когда они переступили порог внушительного холла. — Вы все еще наверху?

— Мы здесь, Лиллебрур, — ответил приятный женский голос.

— Пошли, — сказал он Элизабет. — Они в малой гостиной. Наверняка сидят у окна и наслаждаются летним вечером. Мать это любит.

Несколько неуверенно она последовала за ним через комнаты, такие красивые, что Элистранд, да даже Гростенсхольм, казались по сравнению с ними бедняцкими хижинами. Она увидела мягкую мебель в белых и желтых цветах, кресла с расшитыми вручную спинками, мраморный стол с ножками, изогнутыми в стиле рококо, и солидные комоды. Зеркала отражали изысканные гардины и картины…

Проходя через комнаты, Лиллебрур оповестил об их прибытии.

— Приветствуем вас — я и дочь Ульфа Паладина Элизабет. Наша с Вемундом знакомая.

Пара встала со своих мест у окна очень красивой гостиной. Несмотря на то, что дневной свет еще не исчез, в комнате были зажжены свечи в многочисленных больших серебряных канделябрах, так что Элизабет не составило труда рассмотреть своих будущих свекра и свекровь.

Женщина подошла к ней и протянула руку.

— Элизабет Паладин из рода Людей Льда! Добро пожаловать в нашу скромную обитель! Я имела удовольствие встретиться как-то с твоей матушкой графиней…

«Графиней? Элизабет поперхнулась. Сейчас никто себя так не называет! А тем более мать?..»

Скрывая рассерженную и одновременно насмешливую ухмылку, она вежливо сделала книксен матери братьев. Госпожа Тарк была, как и говорила ее мать Тура, очаровательной женщиной. Немолода — она была, пожалуй, старше, чем хотела казаться, но настолько приятна в обращении и грациозна, что Элизабет чувствовала себя рядом с ней как слон. Мать Лиллебрура была довольно большого роста, красивая, с высокими скулами. Глаза блестели жизнерадостностью и достоинством, спина у нее была очень прямой. Ее рука, пожавшая руку Элизабет, была худой и сухой, улыбка подлинно дружеской. Домохозяйка, которая в полной мере выполняла свою роль, светская дама и совершенно восхитительное женское создание. Сочетание силы и хрупкости. Видя все это, Элизабет почувствовала себя в проигрышном положении!

Отец братьев казался почти растерянным рядом с этой обаятельной женщиной. Он появился из-за ее спины, взял руку Элизабет и поцеловал ее с галантной обходительностью. Она незаметно отступила назад.

— Осторожно, отец, — улыбнулся Лиллебрур. — Элизабет не выносит запаха пудры, от которого у нее начинаются приступы чихания!

Господин Тарк сразу выпрямился, в его глазах блеснула добродушная искорка.

— Это правда?

— К сожалению, да, — застенчиво сказала Элизабет. — Поэтому моя прическа не соответствует современной моде.

— У тебя прекрасные волосы, — сказала госпожа Тарк. — Такие волосы, как у тебя, прятать под париком нельзя.

Был ли сарказм в этих словах? Нет, Элизабет так не думала.

Она улыбнулась отцу Лиллебрура. Она теперь поняла, почему оба брата были такими красивыми. Не только их мать была красавицей, но и отец был одним из красивейших мужчин, которых она видела когда-либо. Было что-то мягкое и нежное в этом моложавом лице, которое имело много схожих черт с лицами красавцев-сыновей. Но Элизабет не была бы женщиной, если бы не заметила, что его жена была старше его. Насколько старше, трудно было сказать, потому что она хорошо это скрывала, а у него с годами появилось много морщин, очевидно, вследствие работы в крупной компании. Странное поведение Вемунда тоже сделало свое дело. Господин Тарк был одет так же, как его сын Лиллебрур. В полном соответствии с модой у него были напудренные волосы, он носил кружевной шарф и чулки. Элизабет проклинала эту моду, которая казалась ей жеманной и неподходящей для мужчин. Ей хотелось, чтобы Лиллебрур одевался так, как Вемунд. И если бы она вышла за него замуж, то она сделала бы все, чтобы покончить с его жеманством.