Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин
Часы пролетели незаметно. За иллюминатором уже сгущались сумерки, когда я наконец увидел точку пересечения.
Ошибки не было.
Мои расчеты и данные, найденные расхитителями, указывали на один и тот же регион, в котором просто не могло быть двух Руин.
Я откинулся в кресле, стирая пот со лба. Теперь не оставалось сомнений — расхитители шли по верному следу.
Я сжал кулаки, провел пальцем по окончательно уточненным координатам, ощущая подушечкой шероховатость бумаги. Чернила слегка расплылись — вероятно, от сырости. Мои мысли метались, как чайка в шторм.
Пружина неудач. Я представлял ее себе — стальную, туго скрученную, готовую в любой момент распрямиться с такой силой, что кости затрещат.
Это была моя расплата за неоправданное везение в последние дни? Мечта, ускользающая сквозь пальцы?
— Черт!
Графин, полупустой, с темно-янтарным ромом внутри, покачнулся, но устоял. Я схватил его, налил полный бокал — тяжелый, граненый, с выгравированным на дне кораблем.
А если… если это вообще ловушка? Если Маска уже в чьих-то руках, а эти координаты — просто приманка для отчаянных дураков вроде меня?
Я сжал кулак, ощущая, как ногти впиваются в ладонь. Нет. Я не мог позволить себе сомнения еще и по этому поводу.
Осталось только решить: прыгнуть в неизвестность, зная, что пружина вот-вот разожмется, или ждать, пока ее сожмут еще сильнее для тебя.
Я допил ром, поставил бокал и потянулся к карте.
— Ну что ж, — прошептал я, поднимаясь с места. — Посмотрим, кто будет быстрее.
Дубовая дверь каюты с грохотом ударилась о стену, когда я вырвался в коридор. Свечной дым и запах старого дерева смешались с резким морским воздухом, врывающимся через открытые люки. Каждый шаг по скрипящим половицам отдавался в висках пульсирующей болью — слишком много рома, слишком мало сна.
Я влетел на палубу, и солнечный свет ударил в глаза, заставив на мгновение ослепнуть. «Небесное Золото» предстал передо мной как гигантская рана — разобранные палубы, свисающие канаты, рабочие, копошащиеся в открытом трюме, словно муравьи в разворошенном муравейнике. Где-то внизу звенели молотки, скрежетали пилы, а с мачты доносилась похабная песня матросов, чинящих такелаж.
Что-то этот прохвост из ремонтников все-таки нашел…
— Ивака!
Моя помощница стояла у грот-мачты, окруженная толпей поставщиков. Ее волосы, собранные в небрежный пучок, светились в лучах закатного солнца, как медный слиток. Она что-то яростно доказывала толстому торговцу, тряся перед его носом каким-то счетом.
— Капитан? — Она резко обернулась, заметив меня, и лист бумаги выскользнул из ее пальцев, подхваченный ветром. — Что случилось?
Я схватил ее за локоть и оттащил в сторону, подальше от любопытных ушей:
— Меняем планы. Сворачивайте все ремонтные работы, закончите только то, что необходимо для вылета. Времени в обрез.
Ее зеленые глаза расширились:
— Лидмарн сказал, что корпус разъело в той аномалии три месяца назад. На полную починку нужно три недели!
— Десять дней, — перебил я, чувствуя, как в голосе появляется стальная нотка. — Максимум.
— Вы с ума сошли! — Ивака резко выдернула руку. Я не ответил, но, видимо, мое молчание стало ответом достаточным. Ивака тяжело вздохнула, нервно теребя край своего потертого камзола: — Хорошо. Но учтите — это будет стоить куда дороже. Придется нанимать дополнительных рабочих, платить за срочность…
— Бери из казны сколько нужно, — махнул я рукой, — уж в чем, а в деньгах сейчас недостатка нет. Но чтобы через десять дней мы могли поднять паруса.
— А куда мы вообще…
— Потом, — резко оборвал я. — Сейчас просто подготовь все.
На палубе внезапно раздался оглушительный треск — где-то в носовой части сорвалась лебедка, и бревно с грохотом покатилось по палубе. Рабочие с криками бросились врассыпную.
— Черт побери! — Ивака рванулась вперед, но я схватил ее за плечо:
— Пусть разбираются сами. Мне нужно, чтобы ты…
— Я поняла, поняла! — она вырвалась, поправляя растрепавшиеся волосы. — Десять дней. Рабочие в три смены. Деньги не проблема. — Ее голос звучал язвительно. — А что я скажем Фолку насчет маршрута? Или он тоже «потом» узнает?
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Фолк, наш штурман, не любил неожиданностей. Но сейчас это было последнее, о чем стоило беспокоиться.
— Скажи… скажи, что у нас изменилась информация о маршруте торговых караванов. Остальное — мое дело.
Ивака закатила глаза:
— Как скажете, капитан. Только учтите — за такую спешку придется платить не только деньгами. — Она показала подбородком в сторону носовой части, где двое рабочих уже спорили, размахивая кулаками. — Люди не железные.
— Разберись, — я повернулся к борту, уставившись на бескрайнее море. — Любыми способами. А еще… — я подтянул ее к себе и тихо зашептал прямо на ухо. — Закупи оборудование для исследований Руин. По-тихому, чтобы никто не был в курсе. Пусть грузят ночью, в немаркированных ящиках. Плати столько, сколько посчитаешь нужным.
— Это то, о чем я думаю? — настороженно переспросила девушка. — Я никому не рассказывал о своих исследованиях Маски, но за семь лет моя помощница не могла не сделать выводов.
— Все вопросы, когда выйдем в Небо, — покачал я головой.
— Поняла, — кивнула Ивака, а потом добавила: — Мы за вас, капитан, вы слишком многое сделали почти для каждого здесь. Просто… не забывайте об этом.
Затем ее быстрые шаги застучали по палубе, растворяясь в общем хаосе звуков.
Я облокотился о полированные перила. Запах жареной рыбы и чеснока смешивался с едким дымом из кухонной трубы — Арман, наш кок, уже начал готовить обед.
Десять дней.
Я сжал перила так, что побелели костяшки пальцев. Десять дней на то, чтобы все подготовить. Еще путь до руин…
Где-то за спиной раздался новый взрыв ругательств — то ли рабочие снова что-то испортили, то ли команда не поделила инструменты. Я не обернулся. Пусть ругаются. Пусть дерутся.
А пока что, хотя это и будет выглядеть не слишком в духе командной работы, я постараюсь разрядить пружину неудач настолько, насколько это возможно. А если не смогу, то хотя бы наслажусь бесконечным везением.
###
Дым сигар и перегар дешевого рома висели в Логове густым маревом. Я сидел за угловым столом, где свет масляных ламп едва пробивался сквозь сизую пелену. Передо мной высилась груда золотых «морских звезд» — золотых монет номиналом по тысяче с выгравированным кораблем на аверсе.
— Бросай уже, Мидас, — Торгрим Багровый Шторм провел ладонью по лысеющей макушке. Его мундир, расшитый серебряными галунами, был расстегнут на потной груди. — Четвертый проигрыш за вечер. Мне еще корабль содержать.
Кости в
