Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

Болело всё. Вернее, даже не так. Сначала откуда-то, словно издалека, начала натекать какая-то странная тяжесть. Медленно, тонюсеньким ручейком, будто только-только начавший таять снежок, а потом уже стремительнее… быстрее… ещё быстрее… И вот уже целая «река», навалившаяся на сознание… А с ней боль…

— О-о-ох!

Глаза не открыть. Муторно…

И снова в висках: тук, тук, тук. Это сердце, упрямо цепляющееся за жизнь.

— О-о-ох!

Я попытался пошевелиться и снова провалился в темноту беспамятства.

Что произошло?

Память выдала последнее, что смогло запомнить: Эльвагар, снежная стена, я трублю в рог… затем мощный удар и… и… всё.

Где я? — пытаюсь встать, но не могу понять… Кажется, моё тело не в состоянии даже пошевелиться…

Я лежу в темном саркофаге. Где-то слышится мерное гудение, мелькают зеленоватые сполохи.

Тук… тук… тук…

— Он нас слышит? — раздался чей-то вкрадчивый, однако весьма приятный для слуха, голос. — Этот… наполовину человек?

Смешок. Кажется, слова Восставшего незнакомцу показались в чём-то смешными.

В полумраке этой странной комнаты вообще ничего не различить. Лишь размазанные тени.

— Нет, — прошуршал холодом стали голос Восставшего. — Можно спокойно говорить…

— Это правда, что говорят об опытах Империи? — снова я услышал приятный голос.

Это эльф. За спиной мелькнули хищные драконьи крылья.

— Карл, ты слишком любопытен, — Восставший захрипел, но позже я понял, что он смеётся. — Астральные мутации — вещь весьма заманчивая. Сам Яскер взял под личный контроль все работы в этом направлении. Империя мечтает свободно путешествовать по Астралу.

— Вы так спокойно об этом говорите.

Снова хриплый кашель.

— Они только в начале пути, а мы уже заканчиваем… Пусть пока попыхтят. В некотором роде их потуги будут нам полезны. Сейчас идёт подготовка по созданию нового тела Хозяина.

— К чему подготовка?

— Ни к чему, — в голосе Восставшего мелькнули нотки едва сдерживаемой раздраженности.

— А этот что тут делает? — судя по всему, эльф спрашивал обо мне.

— Его роль совсем иная… И тебе незачем это знать. Пока незачем.

— Понятно… Послушайте, а верно ли, что камень Тэпа при взаимодействии с магией Света, способен призвать Теней?

— Верно.

— Интересно. Очень интересно… То-то мне сказали, что вы дали вашему… «половинщику» (снова смешок) кровь единорога и сердце дракона. Думаете, таким образом можно хранить в нём Тень?

— А что это ты, Карл, — резко перебил эльфа Восставший, — так заинтересовался нашими опытами?

— Просто… Из любопытства, — голос эльфа стал чуть ехиднее. Он явно бросал вызов Восставшему.

— Из любопытства? — прошипел последний, словно старая змея.

— Вы в чём-то меня подозреваете?

— Пока нет… пока нет…

Восставший долго молчал.

— Зачем ты прибыл? — чуть погодя спросил он у эльфа.

— За новыми распоряжениями. Арманд ди Дусер просил передать следующее: наш Дом практически весь готов.

— Да?.. Все ли готовы? Кое-кто, я слышал, бежал к врагам: к Дому ди Дазирэ. К Клементу…

— Не все, кто бежал, предали нас.

— Надеюсь, что это так… Клемент весьма опасен. С ним шутки не зачем шутить. Если ты, Карл, меня понимаешь.

— Понимаю. Что сказать моему повелителю?

— Не торопись. Всему своё время. Надо сначала закончить с новым телом для Хозяина…

Стало темнее, звуки глуше.

Тук… тук… тук… В висках пульсировал кровь. Сердце всё ещё бьётся — значит, я живой.

Неужто это все мне снится? Да где же я, в конце концов?

Глаза резко открылись…

Выходит, что я спал? И мне всё это привиделось? И Восставший, и эльф?

Чего так холодно? Под снегом, что ли?

Несколько минут, которые мне показались целой вечностью, и я, наконец, выбрался наружу.

Ну и замело меня. По самое не балуй!

Дышать стало легче. Нервы успокоились и я осмотрелся.

Нежно-розовое вечернее небо. Затишье, ни ветерка, ни тучки до самого горизонта… Скорее всего, с момента столкновения прошло не больше получаса.

Вокруг, куда не кинь взор — ровный слой снега. Тишь, да гладь, как говорится.

Меня всего трусило. То ли нервное, то ли продрог до нутра. Зубы клацали, выбивая частую дробь.

— Эй! — крик ушёл в никуда.

Орочья куртка в нескольких местах была разорвана.

— Эй! Живые кто есть? Отзовись!

Пусто… никого… Вот я и снова один. Да ещё без припасов.

Твою мать! — огляделся по сторонам ещё раз.

Ладно, Бор. Живой, и то хорошо. Надо идти… надо… Не будешь двигаться — сдохнешь.

А куда идти? — спрашиваю сам себя и никак не могу на что-то решиться. Логично было бы — на север к побережью…

И тут я заметил нечто очень смахивающее на цепочку следов, уходящих на восток. Несколько минут я ковылял к ним, перебираясь через кучугуры и заносы.

Тут прошли люди. Вот характерные очертания торбазов… а это — гибберлингские следы. Сколько же их тут было? Пять… семь… три гибберлинга (думаю, семья Стрелок)…

Почему пошли на восток? Заблудились, что ли?

Я взобрался на холм. В серой предвечерней мгле невозможно что-то увидеть. Да ещё, как назло, с юга потянулся густой туман.

Вот дураки! — мелькнула мысль, и я всё же побрёл на восток…

7

«Рассекающий» не очень впечатлял ни размерами, ни отделкой. Старое «корыто».

Но, если честно, я не знаток в области астральных кораблей. Может, это и неплохое судно. По внешнему виду ведь не судят. Главное в них иное.

Меня провели по трапу на палубу. Потом куда-то вниз, верх, снова вниз…

— Запутать хотите? — пошутил я, но ратники из числа Защитников Лиги даже не отреагировали.

Каюта была достаточно просторной. В общей обстановке чувствовался вкус и одновременно вычурность, указывающая на характер её хозяина.

Я прошёлся к столу, за которым с важным видом сидел какой-то молодой мужчина в темно-зеленой одежде. Он старательно выводил буквы, периодически макая перо в золотую чернильницу.

Справа на длинных лавках расположились ещё четыре человека. Если судить по качеству амуниции и добротному оружию — ребята не бедные. Скорее всего, наёмники. Видно, Фрол (а за столом сидел именно он) хорошо им платит. А раз так, то, следовательно, есть за что.

Я сразу вспомнил слова Чаруши про то, что следует иметь свой собственный отряд. Руку помощи, так сказать. Видно, Фрол не преминул этим воспользоваться.

Эти четыре мордоворота нагло развалились на лавках. Самый крупный из четвёрки, скорее всего, был её негласным лидером. Это заметно по поведению и тому, что остальные ему ни в чём не перечат. Как я позже прознал, его товарищи прозывали своего вожака Лузгой.