Майкл Салливан - Наследник Новрона

Майрон снова поднес кружку к губам и сделал несколько глотков.

— Замечательный чай, — сказал он одобрительно. — У вас здорово получилось.

Она усмехнулась:

— Ты бы сказал то же самое, даже если бы чай никуда не годился. Мне кажется, что если бы я угостила тебя грязной водой после мытья посуды, ты все равно остался бы доволен.

Майрон кивнул:

— Вы правы, только мне бы не пришлось притворяться.

Ариста хотела было возразить, но передумала, и вместо этого спросила:

— Тебя совсем не трудно порадовать, Майрон?

— Антун Булард однажды написал: «Когда не ждешь ты ничего от мира, от солнца света, влаги от воды, от ветра воздуха для вздоха, волшебным все становится вокруг и чудным оборачивается даром».

— И ты тоже ничего не ждешь от мира?

Он с недоумением посмотрел на Аристу и пояснил:

— Я монах.

Она улыбнулась и кивнула:

— Ты должен научить меня монашеству. Я слишком многого жду от жизни. И слишком многого хочу из того, что не могу получить.

— Желания могут причинять боль. Впрочем, сожаления тоже.

— Да, сожаления постоянно сопровождают мою жизнь.

— Вижу парус! — закричал Ройс откуда-то сверху.

— Где? — крикнул ему стоявший за рулем Уайатт.

— По штирборту… Вы увидите его через минуту.

Ариста и Майрон встали и подошли к леерам. Темный нос «Предвестника» рассекал надвое светящиеся изумрудные воды, оставляя за собой разбегающийся пенный след. Они уже настолько близко подплыли к городу, что Ариста могла разглядеть детали зданий: окна, дверные проемы, лестницы и купола.

— А штирборт с какой стороны находится? — спросила она.

— Справа по ходу движения судна, — сказал ей Майрон. — Это слово произошло от старого названия руля, который всегда находился справа, потому что люди в большинстве своем праворукие. Поэтому когда корабль причаливал, он подходил к пирсу так, чтобы не повредить весел и руля. Отсюда и название левого борта — портсайд. Во всяком случае, такие объяснения даны у Хилла Макдэвина в «Хрониках морской коммерции и торговли Килнарского союза».

— Адриан рассказывал, что ты много знаешь, но одно дело услышать, а другое — увидеть собственными глазами. Поразительно, как ты можешь помнить столько разных вещей.

— У всех свои таланты. Наверное, это как магия.

— Да, наверное, так и есть, — согласилась Ариста, задумчиво качая головой.

— Посмотрите туда, — сказал Майрон, указывая вперед рукой.

Ариста увидела, как из сумрака выныривают черные косые паруса с белыми символами, смутно напоминавшими череп. Они были огромные, гораздо больше, чем у «Предвестника».

— Всем лечь на палубу! — закричал Уайатт. — Ройс, скажи мне, если они изменят курс и пойдут в нашу сторону!

Ариста и Майрон легли на палубу, поглядывая в сторону приближающегося судна. Вскоре уже можно было разглядеть и сам корабль, он словно вырастал из зеленого тумана. Казалось, его черный и блестящий от брызг пены корпус был сделан из дымчатого стекла. Корабль отражался в воде и выглядел как зловещий призрак, словно явился из иного мира. И вдруг на верхушке его мачты вспыхнул свет.

— Они подают нам сигнал, — крикнул сверху Ройс.

— Проклятие, — пробормотал Уайатт. — У нас проблемы.

— Корабль меняет курс и направляется к нам.

— Приготовиться к повороту! — крикнул Уайатт и резко крутанул штурвал. «Предвестник» лег на новый курс, стараясь уйти от незнакомого корабля. — Они нас преследуют.

Над водой разнесся приглушенный крик, и Ариста увидела, как по палубе черного корабля заметались темные фигурки. По спине у нее пробежал холодок. Как и многие другие, Ариста слышала о ба ран газелях — морских гоблинах, жестокость которых давно уже стала достоянием легенд.

Нора, няня Аристы, часто рассказывала ей перед сном сказки, в основном о жадных гномах-похитителях избалованных принцесс. Однако в конце истории их обязательно спасал отважный принц. Но когда она рассказывала о гоблинах, даже самым отважным на свете принцам не удавалось никого спасти. Няня говорила Аристе, что морские гоблины — это вышедшие из мрака жуткие существа, ужасные чудовища, дети злобного бога. В ее историях они всегда сжигали деревни, убивали воинов и похищали детей. Делали они это вовсе не ради выкупа, они пожирали детишек во время своих мрачных пиршеств.

Когда Ариста сидела на кровати, подложив под спину подушки и накрывшись одеялом, а в камине потрескивали горящие поленья, сказки Норы доставляли ей удовольствие. Она представляла себе гномов как маленьких вредных человечков, а фей как крошечных девушек с крыльями. Однако ее детское воображение не в силах было нарисовать морских гоблинов. Они всегда оставались для нее такими же, как сейчас, далекими грозными тенями, такими стремительными, что человеческий глаз не в силах за ними уследить. Нора начинала все свои истории одинаково: «Не все в моей сказке правда, но…»

Глядя на мрачный корабль и темные фигурки на палубе, Ариста задала себе вопрос: а знала ли Нора, как много в ее сказках правды?

Повинуясь руке Уайатта, «Предвестник» сделал поворот влево. Ариста и Майрон потеряли корабль гоблинов из виду и побежали на корму, где стоял за штурвалом Уайатт. Он смотрел назад. Корабль газель повторил их маневр и продолжил преследование.

— Все на подветренный борт!

— А что это значит? — спросила Ариста у Майрона.

— На борт, противоположный направлению ветра, сейчас это правый.

— Клянусь Марибором, почему просто не сказать правый или левый борт?

Как только они оказались возле лееров правого борта, Ариста поняла, почему Уайатт отдал такой приказ. Он повернул штурвал, ветер ударил в паруса «Предвестника», корабль завалился на бок, и Ариста испугалась, что они сейчас перевернутся.

Они с Майроном вцепились в леера. Испуганный Магнус сделал то же самое, поскользнувшись и возя ногами по скользкой палубе. «Предвестник» стрелой мчался по гребням волн. Ариста и представить не могла, что такое возможно. Так бывает, когда кто-то возит куском мыла по стиральной доске, едва задевая ребристую поверхность. Или когда пускают по воде «блинчики» с помощью плоского камня.

— Ха-ха! — победно закричал Уайатт, и ветер унес вдаль его радостный вопль. — Плоскодонка перегруженная, попробуй нас догнать с такой осадкой!

Ариста во все глаза смотрела на Уайатта. Он прочно стоял на палубе, широко расставив ноги и крепко, словно любовницу, обнимая руками штурвал. Ветер играл его волосами, бросая брызги пены в лицо. Уайатт улыбался, но Ариста никак не могла понять по его виду, счастлив он или встревожен. Остальные члены команды судорожно, до боли в пальцах вцепились в леера, а их кораблик все так же стремительно мчался по светящемуся морю.