Робин Хобб - Золотой шут
Чейд сидел и смотрел на Кетриккен, разинув рот. Я даже не пытался скрыть своего восхищения. Потом королева улыбнулась мне, и в глазах Чейда загорелись зеленые искорки. Сделав над собой усилие, он закрыл рот.
— Вы могли мне сказать все это раньше, — с горечью проговорил он. — Мне не нравится, когда меня держат за дурака.
— Тогда сделай вид, что удивлен, — как и все остальные, — ехидно посоветовала Кетриккен. Потом уже мягче добавила: — Мой старый друг, я знаю, ты беспокоишься о безопасности моего сына, я понимаю, что оскорбила твои чувства. Но если бы я рассказала тебе заранее, ты бы постарался мне помешать. Разве нет?
— Возможно. Но все равно…
— Мир, — прервала она Чейда. — Что сделано, то сделано. Теперь ничего уже не изменить. И прошу тебя, сохраняй свое обычное хладнокровие, когда мы приступим к переговорам.
Надо отдать королеве должное: ей довольно быстро удалось успокоить Чейда. Потом она повернулась ко мне.
— Я хочу, чтобы ты следил за переговорами, оставаясь за стеной. Кроме того, держи связь с принцем. Возможно, он сумеет сообщить нам какие-то сведения, которые дадут нам преимущество на переговорах. — Она сделала вид, что совершенно спокойна, и спросила: — Ты связан с ним в данный момент?
— Ну, не совсем, — признался я. — Не стану утверждать, что постоянно присутствую рядом с ним, как было со мной и Верити. Он еще не настолько овладел Скиллом. Но… подождите немного. — Я вздохнул и потянулся к Дьютифулу.
Дьютифул? Я с королевой и Чейдом. С тобой все в порядке?
У нас все хорошо. Чейд рассердился на королеву?
Не тревожься об этом. Она с ним неплохо разобралась. Они хотят проверить, можем ли мы с тобой поддерживать связь.
Ну, можем, конечно. Сейчас я беседую с Флерией, их лидером. Я не могу отвлекаться, иначе они будут считать меня придурком, а не человеком, наделенным Уитом.
Когда я вновь взглянул на Кетриккен и Чейда, мой старый наставник хмуро смотрел на меня.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Чейд.
— Мой принц пошутил. Он всем доволен. И, как и предполагала королева, беседует с их лидером, Флерией.
Королева с торжествующим видом повернулась к Чейду.
— Вот видишь? Он уже сообщил ее имя, а нам так долго не удавалось его узнать.
— Вы хотите сказать, что она сообщила Дьютифулу какое-то имя, которым он может ее называть, — раздраженно ответил Чейд и мрачно спросил у меня: — Почему я его не слышу? Что мне делать, чтобы улучшить свой Скилл?
— Тут дело не в тебе. Дьютифул, наконец, научился направлять свои мысли только мне. Даже Олух ничего не чувствует. Возможно, со временем между вами возникнет более прочная связь. В процессе тренировок твое владение магией Скилла будет улучшаться. Но до тех пор…
— А до тех пор стоит отложить ваши дискуссии, — вмешалась Кетриккен. — Полагаю, что к настоящему моменту даже самые медлительные из наших гостей успели переодеться в сухую одежду и согреться. Пойдем, Чейд. Нужно встретить их в восточном зале. А ты, Фитц, отправляйся на свой пост. И если мы узнаем нечто, влияющее на положение принца, я хочу, чтобы ты сразу же об этом ему сообщил.
Другая женщина подождала бы Чейда или хотя бы подошла к зеркалу. Но только не Кетриккен. Она встала и стремительно покинула комнату, абсолютно уверенная в том, что ее советник последует за ней, а я поспешу на свой наблюдательный пост. Чейд бросил на меня взгляд, в котором смешались гордость и досада.
— Похоже, я слишком хорошо ее учил, — прошептал он.
Я вернулся в узкий лабиринт потайных ходов, прихватив из своей комнаты несколько свечей и подушку. Когда я поспешно двинулся дальше, ко мне присоединился Джилли. Он был разочарован, когда обнаружил, что у меня нет изюма, но его вполне утешила возможность приключения.
Все переговоры, при которых мне довелось присутствовать, начинались с долгой и скучной болтовни. Эти не стали исключением. Если забыть о тайнах скрывавшихся под масками послов, первый день состоял из повторяющихся запутанных шагов и сумрачных подозрений, которые прятались за словами учтивости. Послы отказывались сообщить, из каких мест Шести Герцогств они прибыли, не говоря уже о своих именах. В результате к концу первого дня было решено, что они должны рассказать, какое герцогство представляет каждый из них, а также составить письменные жалобы с упоминанием имен пострадавших, дат и сути претензий.
Уэб с самого начала оказался исключением. Единственное событие, которое представляло какой-то интерес, было связано с ним. Он заявил, что прибыл из Бакка, из маленького прибрежного городка на границе с Бернсом. Он всю жизнь был рыбаком, а сейчас остался последним отпрыском когда-то большой семьи Древней Крови. Большинство его прямых родственников погибло во время войны красных кораблей, а бабушка умерла прошлой весной. Он так и не женился и не завел детей, но не считал себя одиноким, так как был связан с морской птицей, которая и сейчас парила над замком Баккип. Птицу зовут Рииск, и если королева захочет с ней познакомиться, он будет счастлив представить их друг другу на одной из башен замка.
Уэб вел себя так, словно не желал опускаться до подозрений. Его разговорчивость компенсировала молчаливость остальных представителей Древней Крови. Казалось, он сразу же поверил королеве Кетриккен, обещавшей положить конец преследованиям людей Древней Крови. Он не раз благодарил ее за то, что переговоры стали возможны. Уэб рассказал, что люди Древней Крови объединились впервые за многие годы. Они не собирались вместе с тех самых пор, как наступили времена, когда им пришлось скрывать свою магию и они перестали жить общинами.
Затем Уэб заговорил о том, как важно, чтобы дети имели шанс открыто говорить о своих способностях к Уиту и получить возможность в совершенстве овладеть магией. Он также упомянул принца Дьютифула и заявил, что разделяет печаль королевы из-за того, что принц вынужден скрывать свой дар и не может пройти необходимое обучение.
Уэб замолчал. Интересно, что он ожидал услышать в ответ? Рассчитывал, что королева поблагодарит его за сочувствие и заботу? Я видел, как напряжен Чейд. Несмотря на то что люди Древней Крови заявили, что они все «знают», Чейд советовал Кетриккен не признавать, что принц владеет Уитом. Королева не стала обсуждать эту проблему, сказав Уэбу, что разделяет его тревогу о детях, которым приходится расти в атмосфере подозрительности, не имея возможности получить столь необходимое им образование.
Так продолжалось до самого вечера. Только Уэб говорил о себе и своем Уите. Я начал понимать, почему остальные представители Древней Крови стараются держаться от него подальше. Он не только вызывал восхищение, но и сбивал их с толку. Они его не понимали, как и всех тех, о ком говорят, что их коснулась рука бога — или безумие. Они не знали, как поступить: последовать его примеру или изгнать из своих рядов. Я быстро сообразил, что Уэб — единственный, кто пришел на переговоры сам по себе. Никто не выбирал его в качестве своего представителя; он просто услышал, что королева хочет переговоров, — и решил в них участвовать. Женщина в лесу относилась к нему с огромным уважением, а вот насчет остальных уверенности у меня не было. Но тут Уэб завоевал мою королеву.
— Человеку, которому нечего терять, — заявил он в какой-то момент, — легче принести себя в жертву ради блага других.
Глаза королевы засияли, и я не сомневался, что Чейд, как и я, пожалел, что Уэб выбрал слово «жертва».
Разговор продолжался до самого ужина. Чейд и королева предоставили гостям возможность спокойно поесть, но я без малейших угрызений совести остался, чтобы посмотреть, как они снимут капюшоны и маски. Однако я не увидел среди них тех, кого встречал у Черного Рольфа или среди Полукровок. Они поели с большим аппетитом, нахваливая угощение. Неожиданно, чтобы полакомиться остатками трапезы, на стол забралась белка, связанная Уитом с одним из гостей — но никто из присутствующих не возражал. На самом деле Чейд и королева хотели, чтобы я наблюдал именно за ужином, и меня не слишком удивило, когда ко мне присоединился Чейд.
Мы молча слушали, как гости обсуждают ход переговоров, и если они подозревали, что кто-то незримо присутствует рядом, виду никто не подавал. Особенно активно принимали участие в разговоре мужчина по имени Бойо и женщина, которую все называли Силверайз. Я чувствовал, что они хорошо знают друг друга и считают себя здесь главными. Они старались убедить остальных, что им следует занять жесткую позицию по отношению к королеве.
Бойо выдвинул обширный список требований, а Силверайз всякий раз энергично кивала. Некоторые из них были совершенно невыполнимыми, ряд других поднимал сложные вопросы. Бойо заявил, что он происходит из знатной семьи, лишенной титула и владений во время бесчинств принца Полукровки. Он хотел, чтобы ему все вернули, и обещал принять на своих землях тех, кто поддержит его требования, и предоставить им кров и работу. Человек благородного происхождения, в жилах которого течет Древняя Кровь, обеспечит им самые лучшие условия, убеждал Бойо. Я не совсем понимал почему, но многие согласно кивали.
