Шевченко Ирина - Осторожно, женское фэнтези

   Выйдя из корпуса, он застегнул пальто, поправил шарф и подал мне руку. Ни человеческая одежда, ни заимствованные у людей манеры не делали его ближе и понятнее, но он хотя бы пытался казаться своим, тогда как я, будучи для него такой же чужой, даже не думала о том, чтобы как-то сгладить различия между нами.

   - Ты собиралась в лечебницу после встречи со мной? - продемонстрировал Грайнвилль осведомленность о моем дневном распорядке. - Хочешь, проведу тебя? А по пути обсудим теорию?

   - Хорошо.

   Я взяла его под руку, и мы неспешно пошли по выложенной узорной плиткой дорожке.

   - Почему ты думаешь, что нашла путь в другой мир, Илси? - спросил эльф без предисловий. В мысленно составленном мною диалоге этот вопрос предваряли не менее десяти реплик, но нечеловеческая логика порой помогала значительно сэкономить время.

   - Звезды, - ответила я коротко.

   Небо над спящим садом.

   Когда я была там, в теле той женщине... Нет, когда я была той женщиной, когда смотрела вокруг ее глазами и воспринимала увиденное через ее мысли и чувства, я не заметила ничего странного, ведь она видела это небо тысячи раз и помнила его так же, как я помню небо над моим городом, а Элси - звезды, что светят ночами над академией. Но вспоминая после, я поняла: то было чужое небо и чужие звезды, не мои и не Элизабет. Я подумала было о другом полушарии Трайса, где обе мы не бывали, но, учитывая наличие терминала, версия с переходом из мира в мир показалась мне более логичной. И Грайнвилль своим вопросом косвенно подтвердил ее.

   - Расскажи мне, - попросил он.

   Умолчав о Мэйтине и серых песках, я поведала эльфу о рыжеволосой женщине, ее муже и яблочном пироге, представив все так, будто побывала в их мире еще в ту ночь, когда ожившие бестии пели серенады под окнами Оливера Райхона.

   - Так бывает, - степенно и спокойно, словно не услышал ничего удивительного, кивнул Грайнвиль. - Редко. В особых случаях. То, что ты была не совсем трезва, могло сыграть роль. Люди используют разные ухищрения, чтобы войти в глубокий транс. Травы, окуривания. Алкоголь имеет схожее действие. Ты отсутствовала недолго. Я думал, успела лишь сплести нужное заклинание. Но там иное понятие времени. И много дорог, на которых легко заблудиться человеку, потерявшему контроль.

   - Значит, ты веришь, что это был другой мир?

   - Верю. И рад, что ты вернулась. Я слышал от старших, что, если человек заблудится в паутине путей и попадет в иной мир, он может остаться там навсегда. Ты ведь не была собой, когда смотрела на чужие звезды? Ты ощущала себя той женщиной. И могла стать ею. Приняла бы ее память и ее жизнь и потеряла бы себя.

   - Но как...

   - Хочешь знать, кто это был?

   Я закивала, хотя на самом деле собиралась задать другой вопрос.

   - Есть теория, - начал неспешно эльф. - О бесконечном множестве миров. Все, что ты только можешь себе представить, где-нибудь существует. Все, о чем ты мечтаешь или чего боишься, где-нибудь сбывается. Миров так много, что возможно абсолютно все. Где-то ты можешь быть королевой. Где-то - нищенкой. Всесильной чародейкой или посудомойкой.

   - То есть, - я недоверчиво тряхнула головой, - ты хочешь сказать, что та женщина - это я из другого мира?

   - Ты - такая, какой могла бы быть, родись ты в другом мире, у других родителей, с другой внешностью и другой судьбой. Сколько есть вероятностных миров, столько есть вероятностей каждого человека... Так говорят старшие...

   - Только человека? - пробормотала я, тогда как мысли были заняты совсем другим. - А эльфы?

   - Людская жизнь коротка. Ее не хватает на то, чтобы осуществить все задуманное. Потому людям дана возможность проживать бесчисленное количество разных жизней. Эльфы и так живут достаточно долго. Но это... только теория. Мы ведь обсуждаем теорию, да, Илси?

   Я склонила голову, соглашаясь, да так и пошла дальше, глядя под ноги, на дорожку, выложенную уже не разноцветной плиткой, а щербатой гранитной брусчаткой. Неделю назад, может, чуть больше, серых плит не видно было под снегом, а сейчас между ними уже пробивалась молодая травка - лишнее напоминание о том, как долго я уже здесь. Слишком долго. Намного дольше, чем рассчитывала поначалу. Забавного приключения не получилось. Загадки все множатся и множатся. А ответы влекут за собой новые вопросы.

   - Почему ты уверен, что та женщина - вероятность меня? - спросила я эльфа, продолжая считать трещины на плитах. - Она может быть кем угодно.

   Не то, чтобы мне не хотелось ее судьбы, наоборот - хотелось. Уютный домик, яблочный пирог, мужчина, с которым прожита долгая и счастливая жизнь, и чувства, не утратившие с годами света и нежности. Конечно, хотелось. Наверное, потому и задала этот вопрос - чтобы убедиться наверняка.

   - Так говорят, - отозвался Грайнвиль. - Говорят, что попасть в другой мир человек может лишь по пути, связывающему все его возможные судьбы.

   - Но кто подтвердит, что это действительно так, а не иначе?

   - Были те, кто знал. Они сказали моим предкам. А я говорю тебе.

   - Драконы?

   Эльф не ответил.

   Остановился. Мягко развернул меня к себе. Сжал тонкими пальцами мои ладони.

   - Не ищи доказательств, Илси. Это так, просто поверь. И не ищи больше другие миры. Это опасно.

   - Почему?

   - Я уже сказал: ты можешь остаться там навсегда. Бывают, что маги погружаются в подпространство, чтобы работать с плетениями, и не возвращаются. Умирают для этого мира. А в другом не живут, а лишь наблюдают чужую жизнь. Ты можешь захотеть остаться в одной из своих версий. Какое-то время будешь радоваться этому. Будешь думать, что управляешь новой судьбой. Но вскоре забудешь себя прежнюю, и новая судьба будет управлять тобой. В одном мире может быть лишь одна версия одного человека. И это будет изначальная версия, и никак иначе.

   С этим я поспорила бы.

   Изначальная версия для Трайса - Элизабет. А я - пришлая, мне следовало раствориться в памяти и мыслях Элси, как это было, пусть всего на несколько минут, когда я оказалась мире той рыжеволосой женщины и ее "противного старикашки". Но не растворилась. У меня был доступ к ее памяти, и эмоции порой прорезывались, обычно мне не свойственные, но я оставалась собой, как и обещал Мэйтин.

   А в том, что Элси - местная версия меня, я не сомневалась с первой секунды, как услышала объяснения Грайнвилля. Я сама написала это. В своей книге, в самом первом абзаце: "Меня зовут Элизабет Аштон". Но если нужны другие доказательства, они есть. Простейшее уравнение. Когда "а" равно "с" и "b" равно "с", то "а" равно "b" - без вариантов. В доме, пахнущем счастьем и яблочным пирогом, у нас с Элси была одна и та же версия, обе мы на несколько бесконечных мгновений окунулись в одну и ту же память, успев испытать одни и те же чувства.