Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма

— Но Лика, ведь траур? — не поняла Катерина.

— Да и шёл бы он ехал, тот траур. Ну а чтоб все формальности — обвенчаетесь потом, а пока можете дать обеты на рассвете. Нам с Жанно этот момент обвенчаться никак не помешал. Что? Два раза, по разным обрядам? Да хоть восемь, только бы к лучшему. Подумай, в общем.

А его милость герцог и Лизавета синхронно кивали.

— Кстати, о магии. Очень уж у вас любопытная аура, госпожа моя, — сказал герцог.

— Расскажите же, ваша милость! Это и впрямь должно быть любопытно, — у Жиля прямо глаза загорелись. — Кати, его милость умеет видеть магические ауры людей, представляешь?

— Я понимаю стихийные силы, и бытовую магию тоже. Понимаю ментальную — отличный резерв, кстати. Понимаю лёгкую нечеловечность — зная, откуда происходит прекрасная дама, это немудрено. Но я не понимаю изрядной и крепкой доли некромантии. Я думал, так не бывает, — качал головой герцог.

— Что? — изумлялся Жиль. — Хотя Катрин может принимать мою силу, и всегда могла. И приказывать некроманту могла, хоть и необученному, Жанно-то не мог.

— Невероятно, — улыбался герцог.

— Так я же умерла дважды. И душа, и тело. Точнее, моё тело и душа вот из этого. А магия Старшего народа нас противоестественно соединила.

— Ну и что, я тоже типа умерла, но не до конца, и даже моя тёзка, как выяснилось, не до конца, с которой мы поменялись, — недоумевала Лика.

— А я — до конца. Как леди Маргарет. И ещё немного — и стала бы возвращенцем, а то и тёмной тварью, — вздохнула Катерина.

— Эй, глупостей не говори, хорошо? Тебе до тёмной твари знаешь, сколько ещё? — вскинулся Жиль.

— Жиль, я думаю, что понимаю Катю, — вдруг сказала Лизавета. — Да, она может говорить странное, думать ещё более странное и вести себя невыносимо. Я представляю, как именно. И представляю, как тяжело может быть рядом с таким человеком. Но знаешь, вот представь себе, что человек — всю жизнь на войне. С бедностью, с работой, с обстоятельствами, с болезнями детей и других родных. Всё время, до смерти. И здесь потом тоже — судя по рассказу о милом семействе Телфордов и прочих, кто там ещё был. Твоя Катрин — она с многолетней войны, она не видела мирной счастливой жизни. Она может научиться, но — для того вокруг неё и должна быть та самая мирная жизнь, понимаешь? Она умеет бороться, и работать, и достигать цели она умеет тоже. Она не умеет верить в себя и в то, что одно её существование может сделать кого-то счастливее.

— Но ведь это так, — сказал Жиль. — Я — как раз тот самый.

— Значит, бери её и не отпускай от сердца, — улыбнулся господин Фалько.

Жиль так и сделал — обнял Катерину.

— Вот и славно, — подвела итог Лика.

— А ты отчего плачешь, госпожа моя Лиза? — спросил герцог.

— Не поверишь, от радости, — всхлипнула та. — А радость, она… в общем, бывает всякая.

Это точно, думала Катерина. Радость бывает всякая. И такая — тоже.

83. Сделать мир шире и дружелюбнее

Катерина ехала в лодке в ту школу, которую окончил Жиль, и где сейчас учились его сестра и Лионель де Саваж. Она уже осознала, что живи Кэт Торнхилл здесь, и найдись у неё хоть минимальные магические способности — её бы отдали в школу в десять лет, и она бы училась там до двадцати. И никакого замужества до тех пор — потому что сначала учиться надо, а потом детей рожать. С такой постановкой вопроса Катерина была согласна полностью и намеревалась восполнить и догнать всё, что только можно.

Накануне, после эпической встречи клуба попаданок, как очень метко назвала её Лика, господин Фалько велел Жилю поскорее везти Катерину в Орден Света, и показывать магистру Асканио. Он-де сможет разобраться — что у неё за неразбериха с силами и что за непонятная некромантия. Это было, конечно, любопытно — с чего вдруг, но сам факт обрадовал Жиля невероятно. И вечером, когда приём окончился и все добрались домой, он запер двери комнаты, развесил свою защиту и снял амулет. И приводил Катерину в состояние гармонии с собой и с миром, как это мог только он.

Утром они в итоге проспали, и госпожа герцогиня Анжелика весьма ехидно высказывалась под их дверью — чтобы уже встали и отправились, куда там им было надо ещё вчера. Правда, распорядилась, чтобы им принесли завтрак прямо в спальню. Только и оставалось, что умыться, выпить кофе с горячими булочками, одеться да поехать.

И если госпожа Анжелика была равнодушна к нарядной одежде примерно как сама Катерина, и ценила в первую очередь удобство, то госпожа Жийона попросила сообщить ей, во сколько они собираются вернуться, чтобы она пригласила портного — заказать для Катерины платьев полегче. Она одевалась в легкий узорчатый заморский шёлк, а тяжёлое расшитое платье надела только на приём во дворце, и сказала Катерине — что всё понимает про удобство, но можно придумать так, чтобы и удобно, и красиво. И для этого совершенно не обязательно надевать штаны и обстригать волосы, как Анжелика или её дочь.

Штаны Катерине были не принципиальны, а вот волосы бы она укоротила. Но когда она озвучила эту мысль при Жиле, его лицо стало таким огорчённым, что пришлось отложить её на потом.

А пока лодка причалила к маленькой пристани, от которой начинались ступени в величественное здание. Жиль пояснил, что самый богатый — Орден Сияния, там готовят служителей Великого Солнца и магов-практиков. Орден Света — прибежище тех, кто ищет знания, тут лучшие целители, отличные менталисты, самые одарённые стихийные маги, и вот ещё некроманты тоже. Сюда прибывают путешественники со всех концов земли, и рассказывают о далёких землях, и их рассказы записывают и хранят. А Орден Луча, сказал Жиль, просто самые сильные. И когда много лет назад город едва не захватили тёмные твари, то победить их смогли только благодаря его милости Морскому Соколу, его могущественному артефакту — Великому Скипетру, и — служителям и ученикам Ордена Луча. В Ордене Луча учились госпожа Лика, её старшие дети, и сейчас учится Матье. И муж Аль, Фалько, тоже там учился. А сам Жиль учился вот здесь, и это было очень хорошо.

Здание имело портик, похожий на античный храм, меж колонн сидели и бродили ученики, с Жилем здоровались. А он уверенно вёл Катерину внутрь — он и здесь знал всё. Их ожидал мужчина лет шестидесяти — худощавый и зеленоглазый. Волосы доставали до плеч и были совершенно седыми.

— Мой магистр, — поклонился Жиль. — Позвольте представить вам госпожу Катрин с Полуночных островов, мою невесту. Ей нужна ваша консультация. И мне, наверное, тоже, — улыбнулся он.

Мужчина пристально оглядел Катерину, кивнул на лавку. Ей показалось, что его глаза на долю мгновения вспыхнули — как у кота.

— Приветствую вас, госпожа Катрин. Какая любопытная у вас аура, надо же, — у неё создалось впечатление, что он её фактически сканирует — и ещё принюхивается.

— Его милости Фалько вчера очень понравилось, — сообщил Жиль.

А Катерина уже устала от того, что её рассматривают и изучают. Сначала в Паризии, теперь здесь. Да сколько же можно!

— Спокойнее, госпожа моя, — магистр Асканио поднялся и обошёл вокруг лавки. — Его милость прав — очень интересное сочетание, необыкновенное. Скажите, какими силами владели ваши родные?

— Какие именно родные? — сощурилась Катерина. — Говорите, что вы там видите, а я поясню.

— Вижу совершенно непонятное наслоение. Одно из-под другого. Обычный, нормальный маг-стихийник, с толикой бытовой магии. Это если глазами смотреть, а если прикрыть — то симпатичный рыжехвостый зверь, ничего человеческого. Из-под зверя-стихийника просматривается сильный менталист. А ноты некромантии прошивают насквозь и то, и другое.

— Обычный нормальный маг-стихийник происходил от Старшего народа, оттуда и зверь. Правда, кровь разбавлена многими поколениями людей, и оттого зверь не самый сильный, и оборотиться не умеет. Правда, потом этот маг умер, но в его тело умелец подселил душу тоже умершего менталиста, пока та душа в тёмную тварь не переродилась. А потом пришёл некромант и заразил собой то, что из всего этого вышло.