Кейт Якоби - Клетка для мятежника

«Дай ему волю, Роберт. Прими свою судьбу, как я принимаю свою».

Мир вокруг Роберта закачался, и демон рванулся к свободе. Поцелуй Дженн лишил Роберта возможности сопротивляться.

И тьму расколола молния.

Демон с ревом обрушился на нее, могучий и непокорный. Он рвал ее на части, оставляя нетронутой. Он сковал ее, но и освободил. Ослепляющая боль не помешала Дженн поразиться его страшной силе. Силе Роберта, который потратил жизнь на обуздание такой мощи, его несгибаемой воле в противостоянии тому, что он больше всего ненавидел. И еще он сделал так много для свободы своей страны, для Анклава, для своей семьи. Для нее, Дженн.

И хотя волна тьмы заливала ее, как и Роберта, она сумела отстраниться от боли, потому что это была не ее боль. Она могла разделять страдание, но не позволяла ему ее уничтожить.

Дженн съежилась на полу, по ее лицу текли слезы. Она дрожала, но оставалась невредимой. Как и Анклав.

— Дженн! Дженн! Скажи мне что-нибудь! Ты ранена? Дженни, пожалуйста!

Руки Роберта гладили ее лицо, поддерживали, приподнимали, чтобы она смогла удобно опереться о кровать. Дженн с улыбкой пыталась вытереть слезы, но ее руки все еще слишком сильно дрожали.

— Прости, я не хотела тебя напугать. Я просто не ожидала... Дженн подняла глаза, собираясь успокоить Роберта, но умолкла, увидев цвет его глаз. Сияющая зелень, которая всегда так ее восхищала, вернулась. Дженн заглянула глубже, туда, где обитал демон.

Он исчез. Дженн не могла обнаружить и следов чудовища.

Однако такое она уже однажды видела: в тот день, когда Роберт утратил власть над демоном и произнес Слово Уничтожения в Элайте.

В тот день, когда родился Эндрю...

Только тогда он утратил власть... А сейчас, когда он отпустил демона по доброй воле, будет ли все иначе? Роберт все еще встревожено хмурился.

— Ты не ранена? Нигде? Может быть, я...

— Нет, я ничуть не пострадала. Честно. Просто все еще потрясена.

— Я принесу тебе вина. Где?..

— На столике у постели кружка, которую я не допила. Роберт стремительно повернулся, схватил кружку и поднес к губам Дженн.

— Тебе лучше?

— Спасибо.

— Я принесу еще.

— Нет, подожди. — Дженн схватила его за руку, заставив его повернуться к себе лицом. — Как насчет тебя? Что ты чувствуешь?

Роберт отвел глаза. Он оглянулся на дверь, потом посмотрел на свои руки, потом наконец взглянул на Дженн. Несколько мгновений он оставался совершенно неподвижен, Дженн слышала только его дыхание. Когда его рука поднялась, чтобы вытереть ее слезы, Дженн ощутила внутреннюю дрожь. Она ведь поцеловала его! Поцеловала, зная, что это сделает их связь неразрывной, заставит его...

— Я должен знать, Дженни, — прошептал Роберт. Глаза его снова потемнели и блестели странным блеском. — Прости, но я должен знать, чтобы...

Времени на то, чтобы ответить, он ей не дал. Роберт наклонился, сжав в ладонях ее лицо, чтобы она не могла отвернуться, не могла больше притворяться, не могла лгать...

Этот поцелуй так отличался от того, другого... В лесу он что-то ей навязывал, заставлял ее расплатиться за что-то... Теперь же она чувствовала его нежность и сердечную боль, зрелость и желание. Нет, солгать она не могла.

Ее руки помимо воли обвились вокруг его шеи, он, не раздумывая, прижал ее к себе. Дженн соскользнула на пол, увлекая его с собой, чувствуя теплоту и страсть, которые только Роберт мог ей подарить.

В этот момент Дженн казалось, что раны ее давно зажили. Ома откинулась назад, ловя ртом воздух, потом спрятала лицо на плече Роберта, чтобы он не видел ее румянца, ее ответной страсти, всепоглощающего облегчения от того, что он снова с ней.

— Ты все-таки любишь меня, — прошептал Роберт, касаясь губами ее волос. В голосе его звучали радость и изумление. — Ты все-таки любишь меня.

Он поцеловал ее снова, на этот раз более долгим поцелуем, словно нуждался в подтверждении чего-то, потом отстранился и посмотрел на Дженн новыми глазами и медленно покачал головой. В голосе Роберта прозвучали стальные нотки: он не потерпел бы возражений ни единым словом:

— Никогда больше, Дженн. Ты слышишь? Никогда больше между нами не должно быть лжи — ради чего бы то ни было. Я этого не потерплю. Ты меня слышишь? Я люблю тебя, и ты любишь меня. Вот и все!

Дженн сама не знала, хочет ли она смеяться или плакать, поэтому стала делать то и другое одновременно. Цепи, которыми она сковала себя, упали, и она чувствовала легкость, едва ли не способность летать. Но как могла она обещать ему такое, не рассказав, чей сын Эндрю? Смогут ли они сохранить это чувство умиротворенности, если она не даст обещания, которого от нее ждет Роберт? И сможет ли она дать такое обещание, сделав единственное исключение — Эндрю? Позволит ли ей совесть?

Один взгляд на Роберта дал ей ответ на этот вопрос.

— Больше никакой лжи, Роберт. Но... но ты же знаешь, что ничего не изменится. Я по-прежнему... соединена с Ключом.

— Какова бы ни была твоя связь с Ключом, для меня все меняется. О Ключе мы побеспокоимся, когда он станет для нас проблемой. — С этими словами Роберт сел сам и помог подняться Дженн.

Но спросить она должна... от этого никуда не денешься.

— Что насчет пророчества?

Взгляд Роберта стал тревожным, но остался чистосердечным; больше он от Дженн ничего не скрывал.

— Я... я ведь ничего не могу изменить, верно? Я вот что имею в виду... я провел годы, пытаясь побороть пророчество, найти лазейку, узнать больше, чтобы помешать ему осуществиться. И ничего не изменилось — только люди умирали, пока я...

— Нет! — Дженн стиснула руку Роберта. — Если между нами не должно больше быть лжи, Роберт, тогда ты должен прекратить... Иначе демон снова начнет расти!

На лице Роберта отразились противоречивые чувства. Он заморгал, словно пытаясь прогнать какую-то неуместную эмоцию, и одновременно расплылся в улыбке.

— Хорошо. Как скажешь.

— Так все-таки что насчет пророчества? Ответил Роберт неохотно.

— Я просто не могу... принять такой судьбы. — Он взглянул на их соединенные руки. — Мне необходимо продолжать верить, что я каким-то образом смогу воспротивиться пророчеству.

— Но если не сможешь?

На лице Роберта отразилась мука; сейчас он казался таким уязвимым...

— Думаю, мы уже знаем, что случится. Мне очень жаль, Дженни, я не могу...

Дженн приложила палец к его губам, чтобы не дать договорить.

— Не позволяй пророчеству быть вопросом. Пусть оно станет ответом. В любом случае не приписывай себе вины — ради нас обоих.

Роберт улыбнулся, и от этой улыбки сердце Дженн растаяло. Роберт сунул руку за пазуху и вытащил старинную книгу. Странно почтительным жестом он положил ее на циновку перед собой, потом сделал глубокий вдох и поднял глаза на Дженн.