Кейт Эллиот - Собачий принц

— Принцесса! Принцесса в окружении!

— Сюда! Стройся! — закричал принц. Его хриплый голос перекрыл шум боя. Одержимый пылом битвы, он уже не казался так страшен, как в соборе, когда был пленником Кровавого Сердца, диким животным на цепи. Люди строились по его приказу, следовали за ним, объединялись вокруг него, уверенные в победе. Там, где была прижата к реке и окружена принцесса Сапиентия, сводный отряд Сангланта ударил на Эйка с тыла и отвлек их от рядов расстроенной кавалерии.

— Король! Король Генрих!

Лиат не видела принцессу, весь фланг был смят. Когда Эйка были окончательно опрокинуты, Санглант развернулся и поскакал на северо-запад, к сонным заброшенным полям. Она последовала за ним.

Он скакал не оглядываясь. За ним неслись три собаки. За спиной Лиат услышала конский топот и, обернувшись, увидела десяток с лишним людей, в которых по накидкам узнала его временных подчиненных, кавалеристов сформированного Санглантом отряда.

Впереди деревья и кустарник росли вдоль берега одного из рукавов реки. Найдя оставленную им лошадь, она спешилась и благоразумно подождала, когда подъедут кавалеристы.

— Бог мой, «орел», — обратился к ней один из них, судя по броне и осанке капитан. — Ведь это принц Санглант? Мы думали, он убит.

— Он был в плену.

— Больше года, надо же! — Люди что-то бормотали, иона поняла, что рождается новая легенда о подвигах Сангланта, о его храбрости и силе. — Но куда он делся?

Они пошли по его следу, отмеченному не только примятой травой, но и обрывками того, что когда-то было одеждой. Меч и золотую цепь он оставил у кромки воды.

Когда они дошли до берега, он, стоя в воде, уже срывал с себя и отбрасывал последние ошметки, которые налипли на тело. Собаки вырывали их друг у друга как изысканные лакомства, не давая им уплыть по течению.

— Милорд принц! — Капитан вышел вперед, но собаки сразу завыли и направились к берегу.

Санглант гавкнул на них. Именно гавкнул, это не была словесная команда. Они сразу уселись у кромки и рычали, если кто-нибудь подходил слишком близко. Принц пригоршнями набирал песок и тер сначала кожу, потом волосы, как будто стараясь стереть их с себя.

— Господи, благослови! Кожа да кости! — вздохнул один из солдат постарше.

Но, как будто в грубом речном песке заключалась какая-то магия правды, из этого растирания появлялось нечто узнаваемое, хорошо знакомый всем человек, единственной одеждой которого была сейчас вода, и то только до пояса.

Я никогда не полюблю другого мужчину.

Так давно это было сказано, так безотчетно! О чем она думала, когда говорила это Вулферу?

Санглант обернулся. Если он и заметил ее, то не подал виду. Он вытянул вперед руку.

— Нож! — попросил он.

Но капитан сначала снял броню, стеганку и рубаху и лишь затем, с рубахой и ножом, направился к Сангланту. Собаки рыкнули, но принц прошел вперед и успокоил их.

Лиат не сразу опустила глаза. Теперь, когда он несколько отмылся, было видно, что, хотя волосы очень отросли, бороды у него не было. Не было волос и на груди, зато ниже он во всем напоминал особей одного с ним пола. Она быстро отвела глаза. Это не работа с солдатами Фелла в устье, где все они были равны и ни у кого не было времени стесняться. Он не был диковинкой, нечего глазеть.

Когда она снова подняла глаза, его наготу уже прикрыла длинная рубаха, простая, добротная одежда из хорошего, нового полотна. Хоть она и пропотела у шеи и под мышками, но все же первая за год настоящая одежда. Несколько коротковата и чересчур свободна, причем не только из-за неимоверной худобы Сангланта: капитан оказался на полголовы ниже, но весьма широк в плечах. Взяв нож, Санглант начал кромсать волосы.

— Милорд принц, позвольте я попробую, — предложил капитан жалостливым голосом.

Санглант задержал нож:

— Нет. — Только теперь, как будто лишь очистившись от следов своего плена, он может признать ее, Санглант посмотрел туда, где она скрылась за широкие спины солдат, и произнес: — Лиат.

Она вышла вперед. Нож заточен отлично, отца своего она стригла часто, хотя, конечно, это совсем другое.

Он резко и с глубоким вздохом опустился на колени. Запах плена еще не вполне улетучился, но стоять так близко уже не было противно. Его волосы слишком густы и спутаны, чтобы быстро очиститься, но иногда она задевала его кожу и закусывала губу, чтобы не задрожать.

— Что это? — Она царапнула тыльную сторону руки о железный ошейник. Он много раз натирал кожу, и сейчас она вновь начала кровоточить.

— Оставь.

Лиат повиновалась.

Длинные лучи солнца ломались на поверхности воды. Черные клочья волос падали на землю. Птицы умолкли, кроме какой-то невелички, жалующейся в камышах на неспокойную жизнь. Вдалеке запел военный гори. Фыркали и ржали лошади. Кто-то шептался. Кто-то отошел по нужде. Деликатно — подальше, за деревья, но она все равно слышала.

— Его сердце, — вдруг прошептал Санглант. — Как ты поняла, что оно в теле жреца? И чье сердце спрятано в Рикин-фьолле? Жреца?

— Я не понимаю. — Но, возможно, она начала понимать. Она сказала это, чтобы он не замолк, чтобы слышать его голос.

— Его нельзя было убить, потому что он спрятал свое сердце. Он… — Санглант замолчал так внезапно, как будто вдруг потерял дар речи.

— Готово, — сказала она быстро. Ей просто нужно было сказать что-то — что угодно. Она разрывалась между только что полученным обещанием его близости и полным неведением о том, кем он теперь стал и насколько отличается от того человека, которого она полюбила год назад в осажденном Генте. — Пока придется ограничиться этим. Могу еще расчесать, гребень у меня с собой. — Тут она вспыхнула, проклиная свою болтливость. Волосы мужчины, кроме него самого, расчесывают лишь матери, жены и слуги.

Не отвечая, он встал и повернулся — не к ней. Она наконец тоже обернулась, услыхав треск в зарослях. Приближалась еще одна группа всадников.

Солдаты уже преклонили колени. Она слишком опешила, чтобы это сделать, и приняла подобающую позу уже в самый последний момент, когда из-за деревьев появился король.

Генрих быстро вышел вперед и остановился шагах в десяти от принца. Все молчали. Журчал, обегая упавшее в воду бревно, поток, да пела все та же птичка.

Молчание затягивалось, и птичка в камышах замолкла. Зато, ободренные тишиной, в кронах деревьев запели другие, более крупные птицы. Из листвы вылетел дятел, желтым пятном мелькнувший на фоне зелени. Лиат все еще держала в одной руке нож, а в другой последний клок волос с головы Сангланта.

— Сын мой, — нарушил молчание король. Его голос был грубым, но она видела текущие по щекам короля слезы и услышала в этой грубости всю глубину переживаний прошедшего года и первый расцвет новой радости.