Алексей Пехов - На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

— Я принимаю твой вызов, ничтожество!

Шорох пронесся по толпе, волны покатились одна за другой, освобождая всё большую и большую площадку для поединка.

Они стояли друг против друга на окровавленном песке, на скользких камнях. Они стояли, глядя друг другу в глаза, целую вечность. И в человеческих зрачках были только уверенность в своих силах, покой, а в глазах дракона — ярость и сомнение.

А потом чудище выбросило вперед голову, огромная пасть раскрылась, треугольные зубы сбоку захватили человеческое тело, сминая тонкие хрупкие ребра. Голова привычно мотнулась вверх и вниз, ломая позвоночник. Челюсти разжались, жертва, истекая кровью, грузно повалилась в пыль.

— Валах! Варрау! — ревела толпа.

— Гу? — недоуменно прорычал дракон.

Голубое небо. Обжигающее солнце, там, в синеве — последний раз. Слабая улыбка на губах — он обыграл, все-таки обыграл… Голос Лианы где-то вдали, совсем не слышно, потому что:

— Валах! Варрау!

И глаза закрылись.

Михаил Кликин

ГЕРОЙ

Не стоит считать Гера тугодумом. Поставьте себя на его место: представьте, что ранним утром на пороге вашего дома возник из ниоткуда здоровенный громогласный мужик в доспехах и с мечом, стал угрожать, требуя от вас чего-то. Вообразите также, что неподалеку находится армия, состоящая из таких же вот здоровенных громогласных бойцов, и они явно пришли не для того, чтобы помочь вам копать картошку…

Впрочем… Нет… Пожалуй, этот рассказ лучше начать иначе, издалека…

Никогда не знаешь, каким боком повернется к тебе жизнь. Ни за что не угадаешь, какой очередной сюрприз она тебе приготовит. Порой складывается впечатление, что боги действительно есть и это они, заскучав на небесах от своей вечной жизни, выбирают какого-нибудь человечка, хватают его за шкирку и бросают в густое варево человеческих желаний, страстей и деяний, в бешеный коловорот событий и судеб. А все ради того, чтобы потом, потешаясь, хихикая и потирая свои могучие ручонки, упоенно наблюдать, как человечек этот будет разбираться с обрушившимися на него неприятностями…

И что особенно обидно — не все люди такие невезучие. Можно сказать, большинство состоит из тех, что живут себе тихо, мирно, работают понемногу, чтобы на еду хватало, спят, когда хочется, детей плодят, разговоры разговаривают — у кого в этом году пшеница лучше уродилась, когда за орехами ехать, где мясо продать выгодней да как лихорадку надежней лечить.

Вот и Гер жил себе двадцать восемь лет в родной деревне, горя не знал. Дом построил недалеко от родителей, жениться успел, троих детей настругал — сам не заметил когда.

А потом — словно напасть какая… И закрутилось, завертелось. В один день вся жизнь наперекосяк пошла…

В пятый день второго летнего месяца, ровно в полдень, в небе над деревней пролетел дракон.

Ничего необычного вроде бы. Ну пролетел себе — мало ли их каждый день летает? Беды особой от тварей этих нет, разве только нагадит с высоты на крышу — потом всей деревней не отчистишь.

Но этот дракон был особенный. Был он весь из железа, даже крылья. И хвост. И голова.

Впрочем, об этом Гер узнал не сразу. Снизу-то, с земли, дракон этот от собратьев своих почти ничем не отличался — только крыльями махал он как-то вяло, мотался из стороны в сторону и дымил сильно — густым чёрным дымом дымил. Полоса — во все небо…

— Чего это с ним? — озадаченно спросил Пим, сосед Гера.

— Может, съел чего? — неуверенно предположил Гер. Будь это не дракон, а, скажем, орел, соседи бы решили, что он падает. Но драконы падать не умели, впрочем, как и приземляться. В этом заключалась одна из великих драконьих загадок.

Надо сказать, что Гер и Пим, так же как и все прочие селяне, никакой странности в этом загадочном драконьем свойстве не видели. Они никогда не задумывались, как драконы, например, спят. Или высиживают яйца.

Крестьяне относились к драконам, как, скажем, к облакам. Те тоже летают весь день, когда-то их больше, а когда-то и вовсе нет. Глупо надеяться встретить облако на земле. Ведь если оно опустится, то это, наверное, будет уже не облако, а что-то совсем другое…

— Дождя бы, — сказал Пим, когда дымящийся дракон скрылся за лесом.

— Да, — вздохнул Гер, опустив голову.

Огород требовал полива, а воду из неблизкой реки таскать не хотелось.

Они ещё постояли возле забора, обсудили своих жён и детей, похвастались урожайностью яблонь, посмеялись над старой историей про петуха, попавшего в мышеловку.

А потом где-то далеко, примерно в той стороне, куда улетел дракон, приглушенно грянул гром.

— Неужели дождь соберется? — вскинулся Пим.

— Да небо-то вроде чистое, — отозвался Гер. Действительно, небо было чистое. Ярко сияло солнце. И медленно таяла в горячем воздухе чёрная дымная полоса — странный след необычного дракона.

Ночью пошёл дождь.

Гер проснулся от перестука капель и какое-то время лежал, пялясь в темноту и слушая звонкие ритмичные звуки. Потом он зевнул, перелез через спящую жену и спустил ноги с кровати.

Босые ступни его угодили в холодную лужу.

— Что такое? — вслух удивился Гер.

Он встал, ощупью нашел свечу, зажег ее, поднял вверх, к потолку. Повторил громче, удивившись ещё сильней:

— Что такое?

С потолка капала вода.

Проснулась жена, потянулась, зевнула. Увидела мужа со свечой в руке, спросила:

— Что такое?

— Крыша течет, — сказал Гер, пожав плечами.

Вода уже не капала, она лилась тонкой струйкой, билась об пол, сыпля брызгами.

— Так и будешь стоять? — сердито спросила жена.

— Нет, — сказал Гер, — сейчас лягу.

— Подставь хоть что-нибудь. Чего она прямо на пол льется?

Гер отмахнулся:

— Ладно, не зальет.

Жена недовольно фыркнула и тоже слезла с постели. Тихо ворча, ушла на кухню, загремела там посудой.

Гер усмехнулся и скользнул под одеяло; сунул голову под подушку, чтобы не слышать, как льется с потолка вода и как возмущённо шумит жена.

— Завтра посмотрю, что там такое, — пробормотал он, засыпая.

Ранним утром, разбуженный и взбодренный острым локтем жены, Гер был вынужден покинуть уютную кровать. Накинув рубаху и поддёрнув подштанники, он вышел на улицу, с укором посмотрел на прояснившееся небо и, обойдя избу, по приставной, скользкой от дождя лестнице полез на чердак.

Чердак был царством пауков, а Гер не любил ходить по чужим царствам, тем более по таким тесным и дремучим. Но отступать было нельзя — Гер вспомнил жёсткий локоть жены, тяжело вздохнул, поёжился и, сгорбившись, вытянув перед собой руки, шагнул в паутину.