Зора (СИ) - Mazurenko
Нет ни мысли, ни намерения, ни деяния вопреки великому предназначению. Моему разуму открылось всё величие и вся важность того, что мы делаем. Мыли Бэйна несоизмеримо выше мыслей других творений, ведь он вехойтам — великий. Он — творец и владыка. Ему отверзнуто понимание мира и существ, населявших его. Однако благодаря тому совершенству, которое мы познаём, также расширяется и наше сознание, из-за чего мы способны вместить хотя бы края путей великого, мы способны познать хотя бы тень его замысла. И я буду ему служить. Но буду не потому, что он поработил меня, так что иного не дано. Я буду служить ему, потому что так надо, потому что его сущность резонирует с моей, потому что его мысли сонаправлены моим, потому что он — творец, а я — творение. Так было раньше. И теперь мы обретаем его покровительство. Но даже так моё служение нельзя назвать служением. Мы с ним делаем одно дело, преследуем одну цель. И пусть он действует через меня, я бы на его месте поступил бы так же. Моя плоть перестала ощущать. Я больше не мог осязать. Моя кожа не ощущала прикосновения ветра. Мои ноздри больше не вдыхали воздух. В этом не было необходимости. Я был освобождён. Мои глаза раньше были слепы. Я не видел и мельчайшей частицы того, на что смотрел. Но теперь всё изменилось. Дух зора, сила смерти, побуждающая к действию, осенила меня, подхватила и усовершенствовала, сделала меня иным существом, возвысила над этим миром и всеми его обитателями. Я чувствовал, как она пылает внутри меня, как она побуждает меня двигаться. Я чувствовал, как она сильна и как сильна теперь стала и моя сущность. Я освободился от всех слабостей. Я освободился от того рабства, в котором находился раньше. Теперь во мне больше нет страха перед неизбежностью. Теперь во мне больше нет стремления что-то делать в этом ничтожном мире. Все дела, творимые людьми и ленгерадами, отныне суета. Желания, стремления, планы. Преданность, привязанность, любовь. Ловкость, выносливость, сила. Всё это не имело значение. Всё это перестало для меня существовать. Было лишь великое предназначение и необходимость его исполнения. Тьма должна накрыть этот мир и даровать ему совершенство. Многие посчитают это несправедливостью, будут пытаться доказывать, что мы лишь кровожадные твари, жаждущие лишь смерти и разрушений. Однако это лишь края путей великого. И многим не дано познать их. Его придётся лишь принять. Именно придётся. Мы, длань великого, несём этот путь. Те, кто противятся ему, погибнут и восстанут. Те, кто его приветствуют, будут очищены и получат бессмертие. Всякий, кто воздыхает и стонет под ношей своего или чужого несовершенства, получит своё освобождение. Иные получат воздаяние. Так, наша сила станет исполнением надежд и наказанием за нечестие одновременно. И я, Флавис, величественный менг воинства бога Пустоты, буду нести этому миру сияние бледного света, в пламени которого все порочные души будут очищены.
День набирал силу, однако его сила была ничтожно-мала по сравнению с силой нашего властелина. Я ощущал, как свет пытается просачиваться внутрь моей сущности, пытался гасить это мерное горение бледно-зелёного пламени смерти, пытался остановить нашествие воинства бога Пустоты. Однако благодаря связи с источником нашей силы души и дух наш был силён. И рассвет никак не воздействовал на всех нас. Мы вообще не встречали никакого препятствия. Мы вышли из лаборатории алхимика и двинулись на восток, чтобы начать очищение этого мира оттуда. Двенадцать других бессмертных, которые ожидали начала нашего нашествия на своих местах в квартале бедных, также двигались в нашу сторону. Па’ноктикум постепенно пробуждался ото сна, и люди, ещё не до конца пришедшие в себя, ещё не целиком стряхнувшие с себя наваждение ночных сновидений, покидали свои дома, чтобы по своему обычаю отправиться вершить свои бессмысленные дела. И, когда они встречались на нашем пути, взмах руки зордалода лишал их жизни, а после они обретали иную сущность, вставали с нами в один строй и начинали нести это совершенство тем, кто его ещё не постиг. Мне же пока что ещё не было дано возможности даровать кому-нибудь очищение, ведь я был бессмертным, и моей сущности полностью открылись все границы величия нашей силы. Зордалоды, которые пока что ещё покоряли свою сущность, превращаясь в бессмертных постепенно, нуждались в том, чтобы практиковаться в собственной силе. А потому, пока грешных встречалось не так много, всё должно быть отдано им. Хоть мы, полностью обращённые в бессмертных, как никто другой подходили для того, чтобы делиться этим бессмертием с другими, всё же такова была воля великого — суд должны возглавить его ученики, чтобы укрепить свою сущность и постигнуть полноту бессмертия. Они разделят его величие без прикосновения к смерти, потому что им незачем умирать. Встав на путь тьмы, они начали своё очищение. Они уже отдали свои души и дух в качестве платы. Тем более они все — ленгерады. В них не было изъяна. Но, более того, они даже не позволили этому изъяну появиться в них, в отличие от остальных чародеев, которые променяли свою совершенную жизнь на нечестие. И дневное светило также, как и нам, бессмертным, не было помехой и для них.
По мере того, как утро превращалось в полдень, на дорогах стали всё чаще и чаще попадаться люди. Когда они встречались с нами, то не могли понять, что происходит. Они умирали, так и оставаясь в недоумении, а после восставали, и вместе с новой жизнью к ним приходило и понимание того, что же всё это значит. Неспешно идущее воинство бессмертных постепенно поглощало весь восточный край, так что наше количество росло, а дома пустели. Воля нашего владыки побудила некоторых из нас разделиться и разбрестись по разным сторонам, чтобы мы входили в дома и обращали в бессмертных любого, кого почувствуем. И таким образом мне, наконец-то, выпала честь делиться своей сущностью с другими. Свернув с главной дороги, я углубился в район, где находились только жилые дома. Представ перед первой дверью, я ощущал две жизни. Мерное биение двух сердце показывало, что обитатели этого дома совершенно ничего не знают о том, что Бэйн объявил этот
