Мерри Джинн - Дети леса, дети звезд

— Давайте попробуем вычислить охраняемую долину и подумаем немного над тем, что хотел бы сказать Хранитель, — уже спокойнее предложил он.

— Да ладно вам, — искренне удивился Серазан. — Ну, превратились в крылатую кошку. Так ведь сколько с этого оказалось пользы!

Подумал, хмыкнул.

— Не уверен, что это такое полезное дело — придумывать, что Хранитель, да и вообще кто угодно, "хотел бы" сказать. Действия его я бы перевел как "слышь, ты, любопытный — на, смотри!" — но, учитывая, что Хранитель — ворон, этих птиц я узнаю сразу, и причем явно постарше нас с вами, вместе взятых, хорошо если не в разы — сомневаюсь, что подобная трактовка будет уместной. Это слишком уж по-человечески…

Грин слушал Тесса и разглядывал карту.

— И нам надо пройти напрямик через эту долину, — заключил он, наконец. — Дальше будет еще одна, намеченная доктором Ренном. Встанем здесь на день, потом пойдем?

Тесс посомневался, подумал, прикидывая.

— Давайте так. И заодно сегодня можно будет поставить эксперимент, определить примерную дальность ментальной связи. Мне все-таки очень хочется знать, в пределах какой окружности есть шансы найти еще и тот город.

Лагерь в тот день они разбили основательный. Для "проверки дальности связи" Грин улетел охотиться на теневую сторону склона, догнал там молодого, глупого еще, но вполне сочного козла, завалил его, несмотря на рога и судорожные метания по скалам. Довольный, проволок тушку прямо на место стоянки, наплевав на осторожность, чистоту лежанки и прочие в другое время тщательно соблюдаемые ритуалы.

Все это время Грин Тесса не терял, и вообще — ощущение старшего рядом, собственная, пусть даже маленькая удача на охоте, сытный обед — привели к тому, что в Грине кошачья сторона натуры решительно забила человеческую: сфинкс растянулся неподалеку от Тесса, ловил горячее весеннее солнце и сладко-сладко дремал. Время от времени он разожмуривался, менял позу, проверял связь — и спал дальше, погружаясь уже не в кошачий, а в самый настоящий здоровый сон человека, который славно поработал, сильно устал и теперь восстанавливает силы. Ничего и никого, кроме Тесса поблизости, леса, гор и далекой речушки, он не слышал. Ничего подозрительного.

На вечерней зоре по всем кустам запели соловьи. Щелкали сладко, звонко, и Грин слышал их сквозь сон и, наверное, улыбался.

Серазану было не до улыбок. Когда Грин полетел на охоту, он еле заставил себя через усталость, оставшуюся после часового контакта с незнакомым Хранителем, переползти с рюкзаком поглубже в тень. Придерживал контакт и сомнамбулически медленно разбивал лагерь, то и дело обнаруживая себя сидящим на земле то с колышком от палатки, то с хворостом, то с котелком в руках, потом, когда почувствовал, что сфинкс возвращается, да еще с тяжелой добычей, решительно заставил себя прекратить глюколовческие эксперименты и вернуться в материальный мир по-настоящему.

Но после обеда вновь начали затягивать в себя грезы — сфинкс дрых, блаженно на зависть и умиление, остатки козлятины неспешно коптились на совместными усилиями соображенной конструкции над слабым костром, Серазан периодически шевелил угли, подбрасывал веточку-другую, чтобы огонь не угас совсем, лениво вспоминал навсегда оставленную жизнь на Мабри — там, помнится, тоже встречались эстеты, которым нравилось время от времени готовить самим, но как быстро и просто было бы заготовить мясо в соответствующей печи…

А здесь и печи были другие, работали от огня, на древний манер, и не только еда в них делалась… А в городе-форте знатными ориентирами были две высоких трубы, а может быть, трубой была только одна, а вторая, потолще — сторожевая вышка…

Треснула-разломилась в костре какая-то мелочь, Тесс моргнул, помотал головой, пошебуршил палкой.

Оглянулся на Грина — тот был прекрасен, как всякий спящий кошак.

Серазан вздохнул, покачал головой и снова принялся вспоминать увиденный

город.

Тот был груб — как на вкус привыкшего к металлопластикам мабрийца, так и в сравнении с куда более легкими деревянными постройками местных. Холоден — или неожиданно свеж по весенней жаре. Практически пуст — но то, наверное, было отголоском впечатления Хранителя, который помнил время, когда там было куда больше людей.

Тессу, наоборот, город показался вполне себе людным.

Тем более что ворон, изначально наблюдавший долину с вершины старой сосны, позже тяжело снялся с нее, перелетел на крышу командного пункта — на самом деле так его обозвал Тесс, скорее всего, это была мэрия, городская управа или что-то подобное — а оттуда отлично было глядеть на центральную площадь, тараканное шевеление туда-сюда народа, от которого Серазан так отвык за почти три года…

Люди кучковались у входа в командный пункт, обсуждали что-то, сверху не было слышно слов, но лица были тревожными, а от Хранителя передавалось и Тессу мрачновато-нахохленное недовольство, направленное в адрес то ли совещающихся, то ли спорящих внизу.

Тут ворон переступил с лапы на лапу и нагадил на крышу, а Тесс вздрогнул, сообразив, что уже не вспоминает, а вновь смотрит глазами птицы, но на этот раз даже не заметил момента, когда его утащило. Такое было уже страшновато, страшнее даже, чем прошлый шоковой мощи коннект, Серазан решительно взялся за разрывание соединения, но и это оказалось не одномоментное действие-разрыв, а процесс — медленное, его волей, его раздражением и испугом руководимое возвращение туда, где свернулось, скрестив руки на коленях и опустив на них голову, бренное тело.

Тело удалось поднять, отойти на несколько шагов в сторону и там уже растянуться, проваливаясь в сон, наплевав на костер и на безопасность — в конце концов, рядом Грин, тоже спящий, а сил не осталось вовсе, от слова совсем, окончательно…

Снился ему снова город, но теперь он стоял на площади сам и смотрел снизу вверх на ворона. Тот оказался крупным, крупнее даже, чем Серазану казалось с простого контакта, мощным клювом можно было не глаза выклевывать, а сразу из черепа мозг, но смотрел внимательно, Тессу показалось даже, что изучающе.

Сам Тесс тоже смотрел, а когда насмотрелся и собрался уже оглядеться вокруг, ворон каркнул, вновь привлекая к себе внимание, и в сознании мабрийца прозвучал вопрос:

— Смотришь? Нравится?

— Смотрю, — согласился Серазан. — Здесь… необычно. Но нравится.

— Давно не встречал таких, кто мог заинтересоваться, — удовлетворенно сообщил ворон. — А что нравится?

Тесс все-таки огляделся, краем сознания отмечая, что теперь площадь пуста.