Павел Александров - Дар миротворца (СИ)

– В нас перестали стрелять, – прозвучал металлический, неестественно спокойный голос Главка.

Тибиус бросил недоверчивый взгляд на умолкшие бойницы.

– Если они сдаются, то пусть спустят своё знамя, – архистратег нервно посмотрел на развевающийся на верхушке Башни тёмный стяг с изображением гарпии. – Надо доложить королеве. Где королева? Кто скажет мне, где королева Сильвира?

– Я знаю где, – тихо сказал Главк и приказал трубить отбой, а затем махнул рукой засевшему на внешней стене Дексиолу. Тот, правда, и сам уже приказал лучникам прекратить осыпать Башню стрелами, видя, что происходит что-то неясное. – Идём, Тибиус.

Шагающего по залитому кровью внутреннему двору Главка окружили восторженные воины из разных когорт.

– Это твоя победа, почтенный Главк! Эта схватка останется в веках!

– Ты спас нас всех! Если бы ты не убил эту тварь… Герой, герой! Твоя победа решила судьбу королевства!

Тибиус поджимал губы, понимая, что ему таких почестей не услышать. Однако глава Серебряного Щита шагал, понурив голову, словно рыцарь, запятнавший свою честь.

Под победные, торжествующие крики два военачальника вошли в помещение внешней стены – туда, где состоялся последний перед схваткой разговор рыцаря и Посвящённого. Королева была здесь. Рядом с нею молчаливо стояла Мойрана, и глаза Зрящей, казалось, ещё никогда не были столь горестны. Архиепископ Велир шептал молитву.

Перед ними, прислонившись к стене у окна, лежал Эфай. Скромно, неприметно, будто путник, прикорнувший с дальней дороги в чужом доме, из которого его в любой момент могут прогнать. Казалось, толкни его легонько, и воин-отшельник поднимет взгляд, добродушно улыбнётся, встанет и пойдёт прочь, благодарно кивнув хозяевам.

Но Эфай, прозванный Фосферосом, был мёртв. Глаза его застыли, оставшись чуть приоткрытыми. Загорелое лицо и руки покрывали зеленоватые пятна – действие сильнейшего магического яда.

– Каким же я был глупцом! – произнёс Главк угрюмо. – Взятие чужой раны… Учитель умер вместо нас. Он принимал на себя весь яд, который мы вдыхали. А мы, глупцы, думали, что сами… – голос могучего и, как считалось, непобедимого рыцаря задрожал. – Яд Злобы. Он убил бы любого из нас в одно мгновение. Но учитель оказался сильнее нас всех вместе взятых. Только потому, что в его сердце не было ни капли злобы и ожесточения, – Главк покачал низко опущенной головой. – Мне казалось, я овладел всеми тайнами Посвящённых. Теперь же, перед этим человеком я чувствую себя горным варваром, который всю жизнь умел обращаться с одной дубинкой.

– Мы все были глупцами и варварами, Главк, – произнесла королева и обернулась к стоящей в стороне Амарте. Чародейка прислонилась плечом к колонне, и в её зелёных глазах читалась смертельная усталость – изнеможение странника, который проделал огромный путь к заветному храму тайн, а когда дошёл – оказалось, что никакие тайны его больше не волнуют и душа его жаждет лишь покоя. – Прости меня, Амарта. Прости. За себя и за него.

Чародейка подняла на неё взгляд и подошла ближе. Филгор и телохранители шагнули ей навстречу, и Сильвира почувствовала, что скоро начнёт тихо ненавидеть своих защитников за их чрезмерную осторожность.

– Я осталась здесь не для того, чтобы выслушивать твои извинения, Сильвира, – не дерзко, а всё с тем же безразличием усталого путника проговорила Амарта. – Я должна исполнить волю Эфая – его последнее желание… Дай мне своего посла. Я войду в Башню и предложу Тёмному Кругу мир.

За спиной королевы послышались приглушенные, кое-где негодующие голоса рыцарей и военачальников. Да как смеет эта колдунья…

– Я пойду! – опережая королеву, сказал Главк и, наконец, поднял голову. – Амарта состояла в Тёмном Кругу. Она знает их мышление. Вместе у нас получится склонить их к миру.

– ТЫ?! – изумлённо воскликнул Тибиус. – Да тёмные только и мечтают схватить тебя! Знаешь, как они тебя ненавидят! Тебя убьют, не успеешь и войти! Да и какой нам резон говорить с ними, если мы почти победили…

– Мы ещё далеко не победили, – хмуро ответил глава Серебряного Щита. – Моя королева, прошу вашего позволения искупить мою вину перед учителем Фосферосом!

Тон его голоса не допускал отказа. Королева почувствовала, что если ответит «нет», то больше никогда этого рыцаря не увидит.

– Позволяю, Главк.

«Но как искупить свою вину мне?»

Мойрана неуловимо коснулась руки владычицы.

«Не мучь себя, Сильвира, – произнесла беззвучно, одними глазами Зрящая, так, чтобы никто, даже бдительный архиепископ Велир ничего не заметил. – Посвящённый никогда не пытается кого-то обличить, устыдить или разоблачить. Ему это чуждо. Посвящённый только возвышает, вдохновляет и ободряет. Он ушёл, не держа на тебя ни капли обиды. И не обвиняя тебя ни в чём».

Мойрана медленно подошла к лежащему Эфаю, заглянула в его полуоткрытые глаза, в которых, казалось, блестели тусклые золотистые огоньки, и мягким движением пальцев прикрыла их навсегда.

Рыцари и военачальники перешёптывались, глядя вслед Главку, идущему рядом с чародейкой, словно с соратницей по оружию. Что происходит? Глава Серебряного Щита задумал против тёмных какую-то хитрость? Но он оставил свой меч. Да и что он сможет сделать один в этой обители магов-изуверов? Может, он настолько потрясён смертью учителя, что помешался рассудком? Но нет, взгляд его ясен и чист.

– Эй, чародейка, а почему ты так уверена, что Тёмный Круг станет тебя слушать? – не выдержав, крикнул Тибиус.

Амарта обернулась.

– Потому что так сказал Посвящённый.

***

Королева не сводила глаз с входа в Башню. Мысли бушевали. Телохранители обступили её плотным кольцом, не подпуская ни военачальников, ни посыльных. Верные охранители лучше других знали, что сейчас владычицу лучше не трогать.

Переговоры. О перемирии. С Тёмным Кругом! После всего, что произошло у этих стен! После гнусной западни, после сотен и сотен погибших от самых жестоких заклятий, каких Каллироя уже не знала много лет! После всего того, что натворили морраки в Мглистом городе!

Каждая мысль била её до боли, до дрожи. Искушение отдать приказ захватить и сжечь это вместилище всей земной мерзости становилось всё сильнее. И королеву сдерживало даже не то, что там, внутри, находится её верный Главк. Мысль о мече Фосфероса, брошенном под ноги Посвящённому, сдерживала её куда сильнее.

«Только бы он не ошибся! Только бы тёмные согласились! Теперь я буду умнее. Стократ умнее».

До чего же медленно тянется время! Прошло десять минут, двадцать, полчаса – а ведь Главк и Амарта вошли в Башню только предложить переговоры, а не вести их…