Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

— Она — друг, — сказал Резчик.

Путник хмыкнул, затем отбросил сломанный меч и перешагнул через Дариста. Наклонился за мечом.

— Осторожно…

Но тот уже сомкнул руку в перчатке на рукояти и поднял оружие.

Резчик вздохнул, надолго закрыл глаза, а когда вновь открыл, сказал:

— Имя этого клинка Отмщенье… или Скорбь. Выбирай сам, какое тебе больше подходит.

Путник перехватил взгляд Резчика.

— Себе ты его забрать не хочешь?

Даруджиец покачал головой:

— Он требует, чтобы его хозяин обладал нерушимой волей. Я не гожусь для этого меча и, наверное, никогда не сгожусь.

Путник разглядывал клинок в своей руке.

— Отмщенье, — прошептал он, затем кивнул и присел на корточки, чтобы снять ножны с тела Дариста. — Этот старик… кем он был?

Резчик пожал плечами:

— Хранителем. Стражем. Его звали Андарист. И вот его не стало, и Трон теперь без защитника…

Путник выпрямился.

— Я тут задержусь на некоторое время. Ты сам сказал, нужно помочь раненым… и похоронить мёртвых.

— Я помогу…

— Нет нужды. Бог, который являлся здесь, уже заглянул на корабли эдуров — на них есть шлюпки и припасы. Забирай свою женщину и увози с этого острова. Если сюда снова нагрянут эдуры, твоё присутствие будет мне только мешать.

— И сколько времени ты собираешься провести здесь, исполняя роль Андариста?

— Довольно, чтобы почтить его память.

Апсалар застонала, и Резчик кинулся к ней. Девушка начала биться, словно в лихорадке.

— Уноси её отсюда, — сказал Путник. — Чары здесь ещё не полностью развеялись.

Юноша поднял взгляд, заглянул ему в глаза — и увидел в них скорбь, первое чувство, которое проявил этот скрытный человек.

— Я помогу тебе похоронить…

— Мне не нужна помощь. Не в первый раз мне придётся хоронить спутников. Иди. И забирай её отсюда.

Даруджиец поднял девушку на руки. Подёргивания прекратились, и она вздохнула, точно погружаясь в глубокий, мирный сон. Потом Резчик ещё некоторое время разглядывал Путника.

Тот отвернулся.

— Передай своему богу благодарность, смертный, — проворчал он, по-прежнему стоя спиной к даруджийцу, — за этот меч…

Вытянутый каменный настил обрушился в чёрную, быструю воду подземной реки. Поперёк провала уложили охапку копий, которую обвязали верёвкой, доходившей до самой воды, так что она всё время дрожала под напором течения. Воздух внутри вырубленного в скале зала был влажным и холодным.

Калам присел на корточки у дыры в полу и долго разглядывал бурлившую внизу воду.

— Это колодец, — сообщил сержант Шнур.

Убийца хмыкнул, затем спросил:

— А какого Худа капитан и лейтенант вообще решили туда спускаться?

— Если тут все факелы потушить и присмотреться, увидишь мерцание. Что-то там на дне лежит — на глубине, наверное, в два человеческих роста.

— Что-то?

— Вроде похож на человека… весь в доспехах. Лежит, руки раскинув.

— Так потуши факелы. Хочу на него посмотреть.

— Ты что-то сказал, капрал? Твой дружок-демон исчез, ты не забыл? Пропал.

Калам вздохнул:

— Так уж у демонов заведено. И в данном случае тебе бы этому радоваться. Сейчас, сержант, я думаю, что вы все слишком долго проторчали внутри этой горы. Думаю, может, вы все свихнулись. К тому же я поразмыслил над твоими словами о моём месте в твоей роте и принял следующее решение. — Убийца повернул голову и уставился прямо в глаза Шнуру. — Я не в твоей роте, Шнур. Я «мостожог». А вы — Ашокский полк. Но если тебе этого мало, то я, пожалуй, воскрешу свой прежний чин… Когтя, предводителя пятерни. В этом качестве в полевых условиях старше меня по званию только Глава Когтей, Шик, а также адъюнкт и сама Императрица. А теперь унеси отсюда эти треклятые факелы!

Шнур вдруг улыбнулся:

— Хочешь покомандовать этой ротой? Хорошо, забирай. Только с Ирризом мы разберёмся по-свойски.

Сержант потянулся к первому из чадящих на стене факелов.

Внезапная смена манер Шнура огорошила Калама, а потом вызвала волну подозрений. Значит, это всё только пока я не засну. Ох, нижние боги, насколько же мне было легче одному. Да и куда запропастился этот треклятый демон?

— А когда закончишь, сержант, возвращайся к остальным, и начинайте готовиться — мы уходим отсюда.

— А как же капитан и лейтенант?

— А что? Они либо утонули, либо поток их выбросил в какой-нибудь колодец снаружи. Так и сяк, с нами их нет, и сомневаюсь, что они вернутся…

— Ты этого не знаешь…

— Слишком долго их не было, Шнур. Если они не утонули, то выбрались на поверхность где-то рядом. Дыхание задерживать можно не настолько долго. Так, хватит об этом спорить — шевелись.

— Да… сэр.

Сжимая в руках по факелу, Шнур направился вверх по ступеням.

Зал быстро залила тьма.

Калам ждал, пока глаза привыкнут, и слушал, как шаги сержанта становятся всё тише.

И вот наконец далеко внизу проступила мерцающая фигура — нечёткая, дрожащая под массой бегущей воды.

Убийца выбрал верёвку, свернул её бухтой и положил рядом. Размотали около двадцати саженей, но на охапке копий оставалось куда больше. Затем он выломал большой булыжник из края настила и обвязал его ледяным, мокрым концом верёвки.

Если Опонны подсобят, камень настолько тяжёлый, что опускаться будет более-менее по прямой. Убийца ещё раз проверил узлы, а затем столкнул камень в пролом.

Булыжник потащил за собой верёвку из бухты. Копья щёлкнули, и Калам взглянул вниз. Камень болтался на конце полностью размотанной верёвки. Такой длины, какой, по мнению Калама и наверняка капитана с лейтенантом, точно должно хватить, чтобы добраться до мерцающей фигуры. Но не хватило, хотя камень оказался совсем рядом. А значит, это здоровенный ублюдок. Ладно… давай-ка поглядим, насколько здоровенный. Калам ухватился за охапку копий и начал проворачивать так, чтобы выпустить ещё больше верёвки.

Прервался, чтобы поглядеть, как глубоко ушёл вниз камень. А затем провернул охапку ещё несколько раз.

Булыжник наконец достиг фигуры, судя по тому, как выгнулась под напором течения верёвка, как только появилась слабина. Калам ещё раз взглянул вниз.

— Худов дух!

Камень лежал на груди фигуры… и на таком расстоянии казался маленьким.

Великан в доспехах по меньшей мере в три человеческих роста. Такой масштаб сбил с толку капитана и лейтенанта. И наверное, ошибка стоила им жизни.

Убийца прищурился, глядя вниз, на странное свечение, а затем взялся за верёвку, чтобы вытащить камень…