Рэй Брэдбери - О скитаньях вечных и о Земле
– Том, а ты понимаешь, чем это пахнет?
– А ты хочешь выручить эту принцессу или нет? Дуглас круто повернулся и побежал во весь дух. Том подождал, пока двери библиотеки не захлопнулись за братом. Потом перепрыгнул через льва и канул в ночь. Ветер сдунул со ступеней библиотеки пепел колдуньиной карты.
В Галерее было темно: лабиринты «китайского бильярда» лежали смутные и загадочные, словно кто-то чертил палкой в пыли на полу пещеры великана. В окошках панорамы игриво усмехался Тедди Рузвельт, а братья Райт запускали деревянный пропеллер. Колдунья сидела в своем ящике, ее восковые глаза были совсем тусклые. И вдруг один глаз блеснул. Луч карманного фонарика пробился снаружи сквозь запыленные окна. Грузная фигура, пошатываясь, прислонилась к запертой двери, в замке заскрипел ключ. Дверь с грохотом распахнулась да так и осталась открытой. Донеслось тяжелое дыханье.
– Это я, старушка, – сказал, покачиваясь, мистер Мрак.
В это время к Галерее, уткнувшись в книгу, подошел Дуглас, огляделся и увидел Тома, который притаился в соседнем подъезде.
– Тс-с! – шепнул Том. – Все прошло как по маслу. Я пятнадцать раз подряд запустил «Бандитов и Сыщиков». Мистер Мрак как услыхал, что я накидал в машину пятнадцать монет, прямо глаза вытаращил, в два счета открыл автомат, вытащил все деньги, выгнал меня вон и скорей пошел в забегаловку через дорогу за магическим зельем.
Дуглас подкрался к окну и заглянул внутрь; в темноте смутно виднелись две гориллы – одна застыла неподвижно с восковой красавицей на руках, другая стояла посреди комнаты и слегка покачивалась.
– Ух, Том, ты просто гений! – прошептал Дуглас. – Он совсем упился этим своим зельем.
– Вот то-то и оно. А ты что-нибудь узнал? Дуглас похлопал ладонью по книге и сказал вполголоса:
– Я правильно говорил, эта мадам Таро предсказывала судьбу, смерть и еще всякую всячину разным богачам, но она сделала одну ошибку: предсказала Наполеону поражение и смерть прямо ему в глаза! Ну и конечно…
Он умолк и снова поглядел через пыльное стекло на неясную фигуру, что спокойно сидела в своем стеклянном ящике.
– «Secours», – пробормотал Дуглас. – Ясно, Наполеон вспомнил про музей мадам Тюссо и велел мастерам бросить колдунью Таро живьем в кипящий воск… и вот теперь… вот она и…
– Смотри, смотри, Дуг! Что это затеял мистер Мрак? У него там какая-то дубинка или палка, что ли…
И в самом деле, грузная фигура мистера Мрака угрожающе качнулась к ящику. С отвратительной руганью он замахал перед самым носом колдуньи огромным ножом.
– Он прицепился к ней потому, что во всем этом окаянном сборище только она одна и похожа на человека, – сказал Том. – Он не сделает ей ничего плохого. Сейчас свалится на пол и захрапит.
– Ну уж нет, – сказал Дуглас. – Он знает, что она нас предупредила и мы придем ей на выручку. Он боится, как бы мы не раскрыли его преступную тайну… может, он задумал сегодня же уничтожить ее раз и навсегда?
– Откуда ему знать, что она нас предупредила? Мы и сами этого не знали, пока не ушли отсюда.
– Он бросал монетки в машину и заставил ее сознаться, ведь на этих картах с черепами и костями она соврать не может. Она поневоле говорит правду, вот она и выдала ему карту, на которой изображены два рыцаря – маленькие, вроде мальчишек, понимаешь? Это и есть мы, с дубинками в руках, идем по улице прямо сюда.
– Бросаю монету в последний раз! – донесся, словно из пещеры дикаря, вопль мистера Мрака. – В последний раз, черт бы тебя побрал, я требую: говори! Заработаю я хоть что-нибудь на этой распроклятой Галерее или мне сразу объявить себя банкротом? Все вы, бабы, такие: сидит тут, холодная как рыба, а человек помирает с голоду! Ну, давай карту! Так. Сейчас поглядим.
И он поднес карту к свету.
– Ух ты, что сейчас будет! – шепнул Дуглас. – Ну, приготовиться!
– Нет! – завопил мистер Мрак. – Лгунья, лгунья! Вот тебе!
И грохнул кулаком по ящику. Взметнулся фонтан стеклянных брызг, точно тысячи звезд сверкнули и угасли в темноте. Колдунья сидела теперь беззащитная и спокойно, с достоинством ждала следующего удара.
– Нет! – Дуглас ворвался в Галерею. – Мистер Мрак!
– Дуг! – закричал Том.
Мистер Мрак круто обернулся. Наобум занес нож. Дуглас оцепенел. Но мистер Мрак только мигнул, вытаращил глаза, повернулся вокруг собственной оси и медленно повалился на пол – он падал целую тысячу лет! Фонарик выпал из его правой руки, нож серебряной рыбкой выскользнул из левой.
Том с опаской вошел в полутемную Галерею и вгляделся в распростертое тело.
– Дуг, по-твоему, он умер?
– Нет, это его потрясло предсказание мадам Таро. Смотри: он какой-то прямо как ошпаренный. Наверно, на карте было написано что-то ужасное.
Мистер Мрак громко храпел на полу.
Дуглас подобрал разбросанные гадальные карты и дрожащими руками засунул их в карман.
– Том, давай унесем ее отсюда, пока не поздно.
– Да ты что, спятил? Это ж воровство!
– А ты хочешь, чтоб тебя обвинили в содействии и соучастии, а то и похуже? В убийстве, например?
– Тьфу ты! Как можно убить несчастную старую куклу?
Но Дуглас не слушал. Стеклянной преграды уже не было, он протянул руки, и восковая колдунья Таро с шорохом, подобным вздоху, медленно склонилась вперед и упала в его объятья, точно она ждала этой минуты долгие-долгие годы.
Часы на здании суда пробили без четверти десять. Луна поднялась уже высоко и наполняла все небо ярким, хоть и неприветливым, светом. По тротуару, словно отлитому из серебра, двигались черные тени. Дуглас шел один, медленно и осторожно, неся в руках куклу из бархата и воска; он поминутно отступал в сторону и прятался в скользящей тени деревьев. И прислушивался и оглядывался. Но вот легкий шорох, точно бегут мыши. Из-за угла пулей вылетел Том и мигом догнал брата.
– Дуг, я застрял потому, что боялся – вдруг он… ну, в общем… а потом он ожил и стал ругаться… Ох, Дуг, если он тебя поймает с этой куклой! Что подумают наши? Это же воровство!
– Тише ты!
Они прислушались, оглянулись: улица расстилалась позади, словно лунная река.
– Вот что, Том: ты можешь помочь мне спасти ее, но тогда не называй ее куклой, и не кричи так, и не тащись, точно куль с мукой.
– Ясно, я помогу! – Том тоже взялся за колдунью. – Ну и тяжесть!
– Она была совсем молоденькая, когда Наполеон… – Дуглас перебил себя: – Старые всегда тяжелые. Потому и видно, что они старые.
– А к чему все это, Дуг? Ты мне скажи, к чему мы из-за нее так хлопочем, а?
К чему? Дуглас растерянно заморгал и остановился. Все случилось так быстро, он зашел так далеко и так разволновался, что успел уже забыть, к чему все это и зачем. И только теперь, когда они уже снова шагали по тротуару и на веках у них трепетали тени, точно черные бабочки, а руки пропахли пыльным воском, он вдруг подумал – а правда, к чему?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});