Марианна Алферова - Небесная тропа

«А вот я бы ни за что не взял бриллианты! Я бы их маме Оле отдал!» – Рик даже возгордился от мнимого своего благородства.

И тут озноб пробежал по спине. Откуда он знал, что в ножке были спрятаны именно бриллианты? Но ведь знал же! Знал! Опять глюк? Рик спешно собрал буфет и вышел на кухню. Мама Оля уже приготовила завтрак и разливала по чашкам кофе. Настоящий кофе! Рик втянул ноздрями аромат… наверняка достала где-то припасенные зерна и вот для него…

– Мамуль, а те бриллиантики, что Эмма Ивановна хранила… – спросил он равнодушным тоном, пытаясь придать голосу естественности. – Они в этом мире… как…

Сделалось неловко – хоть вскакивай и беги. Нет-нет, он бы не взял их ни за что! Но все равно было нестерпимо стыдно.

– Так их украли еще до войны, из сумочки в трамвае вытащили, – отвечала Ольга Михайловна. – Эх, если бы они уцелели! В блокаду их можно было бы продать… – Она замолчала. Сколько раз мысленно она возвращалась к тем камням, и всякий раз от боли стыло сердце.

– Вот-вот, в моем мире их не украли, ты продала, купила масло и рис… – он врал торопливо, захлебываясь, а в мозгу пульсировало: «Вранье, камни были в ножке еще недавно, совсем недавно… Кто-то свистнул… У мамы Оли украл, значит. У того, настоящего Эрика слямзил вместе с жизнью!»

– Я их верну, – внезапно сказал Рик.

– Зачем? – изумилась Ольга Михайловна. Однако не спросила, как он собирается это сделать спустя столько лет.

– Не знаю… я вернулся… камни должны вернуться… все вернется…

Рик запутался и замолчал.

Пора было отправляться на заработки. Дальнейшая собственная судьба представлялась весьма смутно, как судьба исчезнувших неведомо когда камней. Рик выпал из своего мира в чужой и непривычный. Но в тот момент, когда открылась дверь из прежнего обиталища в новую жизнь, где-то синхронно отворилась еще одна дверь, ведущая в мир высший и таинственный.

Занятый своими мыслями, он не обратил внимания на двух парней с бритыми затылками, в кожаных крутках и просторных шароварах, стоявших на втором этаже. Но когда Рик проходил мимо, один из парней схватил его за ворот рубашки.

– Это ты, б…, вселился сорок вторую?! – прорычал обладатель кожаной куртки.

– Тебе-то что? – дернул плечом Рик в бесполезной попытке освободиться.

– Ты, урод, кончай базар. Сегодня чтоб исчез! Эта нашенская хата.

– Что значит – твоя?! Купил ты ее, что ли?

– Мы ее наследуем, – проговорил второй, жуя слова, как колбасу. – Бабка нам завещает. А ты глянь, Кошелек, он тебя не уважает…

– Валили бы вы отсюда, наследнички хреновы! Оставьте бабку в покое, она теперь не одна, ясно?! – Рик схватил Кошелька за руку и вывернул кисть так, что тот взвыл по-свинячьи и грохнулся на колени.

Второй «качок» выбросил вперед кулак, метя Рику в лицо, но угодил в кирпичную стену, а Рик возник у него за спиной, и с разворота ударил ногой в спину, припечатывая к стене. После этого надо было сваливать – двоих Рику никак было не одолеть. Но он остался – не мог он убежать, и все. Потому как упустив его, «качки» наверняка бы рванулись в квартиру, решив, что бабку легче запугать, чем пацана. Надо было спустить этих обоих с лестницы.

Но пока Рик обрабатывал кулаками упитанные бока Кошелька, напарник успел очухаться, и изо всей силы ударил Рика в висок. Перед глазами поплыл багровый туман, а из тумана выросла огромным каменным древом старинная башня. В стрельчатых окнах тлели хмельные огни, и плыли по реке странные, похожие на хищных птиц, корабли…

«Почему не могу я туда попасть? – недоуменно подумал Рик. – Ведь это так просто..»

Тут щеку обожгло болью, и он очнулся. Кошелек держал его за волосы, а лицо было мокрым от крови.

– А теперь слушай… – далее пару строк непечатно. – Вечером к бабке агент придет. Маляву подписывать. Если будешь на хате ошиваться – считай, ты – жмурик. – Кошелек с наслаждением погрузил ботинок в бок Рику. – Прощай, урод, больше не свидимся.

Второй не ругался – ударил молча. Решив, что «обучение» прошло успешно, парочка неспешно удалилась. Теперь, когда напряжение после драки начало спадать, Рик ощутил острую боль в щеке. Он поднес руку к лицу, не понимая, откуда столько крови – вся рубаха была забрызгана красным. Потом нащупал глубокий порез на щеке и понял, что его полоснули бритвой. Раненый поднялся, цепляясь за стену и постоял с минуту, решая, что делать – возвращаться в квартиру или попытаться добраться до ближайшего травмпункта. Нет, в квартиру никак нельзя возвращаться – маме Оле плохо станет, если она увидит обожаемого сыночка в таком виде. А до трамвпункта не так и далеко, если проскочить проходными дворами и через парк. Крови у человека пять литров. Так что литр вполне может вытечь – и ничего… вполне может…

Рик вышел из парадной и натолкнулся на Сержа. А этот откуда здесь? С теми двумя пришел? С него станется…

Серж сделался белый, как простыня на нынешней Риковой кровати.

– Рик, дружище, что с тобой?

– С двумя быками поговорил неудачно, – выдавил раненый, стараясь шевелить лишь половиной рта.

– Знаю, эти ребята крутые, из «Милоса», – давясь словами, зашептал Серж. – Бабку опекают. Я все разведал. Отбой, Рик. Бабку «Милос» застолбил. Нам с ними тягаться ни к чему. Они стариков пасут. Заключают контракт, что будут надбавки к пенсии платить, кормежку и все такое, а взамен требуют завещать им квартиру. Сечешь, какая халява! Кто будет проверять, отчего твоя бабка в восемьдесят лет окочурилась? Эй, ты куда?

– В травму, пусть щеку зашьют.

– Скажи, что стеклом порезался. А то менты на нас наехали. Мне повестку прислали.

– Не на нас. На тебя.

– Думаешь, из-за девчонки? – закудахтал Серж. – Так это она сама! А ты про это молчи… Я чистый…

– Отставь меня в покое.

Зажимая ладонями щеку, Рик шагал через двор, а Серж бежал сбоку собачонкой и болтал без умолку:

– Ладно, ладно! Только я тебя предупредил, не становись у «Милоса» на пути. А то выловят из Невы с камнем на шее. Скажи на милость, чего ты к этой бабке прилип?! У меня одно дельце на мази, на десять тонн потянет, точно. Рик, ты же парень с головой, сам рассуди, где тебе выгода, а? Десять тысяч зеленых делим поровну, все о, кей! Неужто тебе какая-то полуживая бабка дороже?

– Это не бабка, это моя мать, – Рик внезапно остановился и схватил Сержа за плечо. – Так что изволь говорить о ней уважительно… – неведомо откуда вылезло это архаичное «изволь». – Слово «бабка» больше не употреблять.

– Ты точно чеканутый. По тебе Скворечник плачет.

– Это моя мать! – повторил Рик, превозмогая боль в щеке. – Короче, если ты от меня сейчас не отстанешь, с камнем в Неве лежать будешь ты.

Серж непроизвольно втянул голову в плечи и скорчил плаксивую гримасу: