Алла Собур - Землеописание

Ларрент растеряно смотрел на меня, а стражница рассмеялась:

— Вот это точно Ашайн, они в своей академии дисциплину лучше, чем в армии организовали! Ладно, малыши, я с вами, а эти пусть, если хотят, отдыхают.

— Э, нет, Лити, я тебя одну не пущу, — сразу откликнулся блондин, но я не дожидаясь окончания их спора, отправилась назад. Рен, устало вздохнув:

— "Надеюсь, в этот раз обойдется без купания?" — последовал за мной.

Если честно, то мне и самой было несколько не по себе: ругаться с взрослыми драконами, приказывать им… Тем более, что змей наверняка уже улетел, если, конечно, у него есть хоть капля разума. Ладно, если внезапно вынырнуть около того места, где мы встретились, может и получится его найти. Только тогда вот тут нужно лететь налево, а чуть дальше — будет поворот направо. Или лучше свернуть вот здесь? Не, тут взрослые не пройдут. Ладно тогда так… А теперь вверх.

Взмываю над покрытыми снегом вершинами. Вблизи он конечно, грязный и серый, но отсюда — белый словно сахар! Никогда не устану любоваться горами!

Вдруг все мое существо наполнил страх, каждая мышца тела словно требовала: вниз, быстро. И, кажется, это же кричал мне Рен…. Не знаю…. Падаю, помогая себе крыльями, и лишь возле самых скал вновь набираю высоту и рискую оглянуться: в небе кружатся трое: огромный светло-бежевый дракон, и юркая зеленая драконесса атакуют золотого зельхи. Рядом с ними змей кажется неимоверно длинным и узким, а слишком слабые коротки лапы ни на что не годны в сравнении с мощными драконьими — их главным оружием. Кроме магии, разумеется. Вот только у нас, в отличие от змей, нет ядовитых зубов: стражница, замешкавшись, не успевает увернуться от укуса и начинает падать. Её место в сражении тут же занимает золотисто-вишневый дракон, а я… Вниз! Быстро! Только бы она сообразила перекинуться, когда я буду рядом! Быстрее! Она же сейчас врежется в скалы! Успеваю перехватить её за мгновенье до удара, и уже медленно сажусь на каменный уступ, достаточно большой, чтоб уместиться и в истинном обличии. Осторожно сваливаю хрупкое человеческое тело драконессы на холодные черные камни, местами присыпанные снегом, и оборачиваюсь. Слава творцу! Она ещё в сознании. Лэ! Как же её зовут? Кажется…

— Лити! Я могу вам помочь? Что сделать? Я не очень смыслю в целительстве, — Тэ! Как много слов. Нужно быть более краткой.

— Видишь амулет, — неудобно лежащая между камней женщина чуть двигает рукой с тяжелым черным браслетом, украшенным изумрудами того же цвета, что и её глаза. Из прокушенного плеча бежит почерневшая от яда кровь. Плохо.

— Вижу, — осторожно касаюсь изумрудов кончиками пальцев, — питать его силой, да?

Стражница согласно опускает веки, а я медленно начинаю вливать силу в камни. Главное — не перестараться. Если поток будет слишком сильным, то он может просто разрушить амулет. И тогда… Лэ! Тогда она умрет. Тэ! Она и так, скорее всего, умрет. Кажется, у зельхи очень сильный яд. Хорошо хоть — не у всех. Буду надеяться, что ей повезет. Оглядываюсь на небо. Бежевый дракон, чьего имени я не знаю, яростно атакует и без того израненного змея. Рен со стороны поддерживает его магией. Наверняка пережигает какие-нибудь фамильные амулеты. А может и не фамильные: у них там этого добра и так хватает. Кажется, ещё несколько ударов и крылья больше не смогут держать змея. И впрямь вот он начинает падать, подставляя спину под удары дракона. Впрочем, тот не увлекаясь, держит высоту. Правильно: когда змей разобьется, можно будет подойти к нему, а добивать себе дороже: вдруг укусить.

Но зельхи, почти врезавшись в скалы, вдруг начинает бить крыльями и… Тэ! Он же летит сюда! И что мне делать?! Прежде чем змей добирается до меня, швыряю в него горошину чистой силы. И с ужасом осознаю, что резерв у меня не бесконечный, а как раз наоборот. И даже где-то неподалеку его дно. А ведь у меня здесь ещё и раненая драконесса. Зельхи, пытаясь увернуться, принимает человеческий облик… Что? Человеческий облик? Но на это же вроде способны только очень старые змеи. Правильно мы от него сбежали! Довольно симпатичный, гибкий мужчина падает, едва успев зацепиться за скалы. Впрочем, уже через мгновенье он оказывается на уступе. Холодный ветер рвет длинные золотые волосы. Желтые глаза смотрят… Лэ! Кажется, он доволен! И ещё в его взгляде мелькает жалость. А я и не знала, что змеи бывают такие красивые! Красивые? Но ведь во всех хрониках говориться, что они отвратительны. Да ещё эти твари пожирают своих детей… Все равно красивый. Красота она ведь не зависит от характера. Лэ! О чем я думаю? Он же меня сейчас убивать будет. А вдруг… вдруг я в него влюбилась? Нет! Только не это! Драконы ведь любят лишь однажды за всю жизнь и никогда не забывают своих возлюбленных. Не хочу влюбляться в зельхи! Лучше… лучше, например, в Рена. Он тоже красивый. Наконец, нахожу силы оторвать взгляд от зельхи, пытаясь найти в небе творящего. В последний момент в прекрасных золотых глазах мелькает удивление. По его расчетам я не так должна была себя вести? Ну, значит, он не умеет считать! Зло фыркаю и замечаю бежевого дракона падающего на зельхи. Мгновение… и хрупкая изломанная фигура теряется среди россыпи камней, а дракон, перекинувшись, подбегает к нам:

— Как она?

Растерянно смотрю на блондина. А у него тоже глаза желтые… почти как у змея. О чем я думаю!

— КАК ОНА! — кричит дракон, встряхивая меня за плечо. Перевожу взгляд на драконессу.

— Жива. Она сказала поддерживать уровень силы в браслете, но у меня уже скоро резерв кончится.

— Амулет работает?! — в голосе слышится радость и облегчение, — тогда все в порядке. Он с любым ядом справится.

— Как ты? — Рен подбегает ко мне, темно-вишневые глаз полны тревоги.

— Не знаю. Кажется, он пытался меня зачаровать, — внимательно изучаю творящего. Лицо не широкое, но и не узкое. Губы чуть полноваты…, - Не могу же я влюбиться в змея, тем более что он уже мертв.

Его глаза темнеют, хотя, казалось бы, куда ещё темнее! А блондин (Лэ, надо все-таки узнать, как его зовут) резко оборачивается:

— Влюбиться? Ты сказала влюбиться в змея? Что ты чувствуешь сейчас? О чем думала, когда эта тварь смотрела на тебя? Отвечай! Ну же, девочка!

И чего он так волнуется?

— О чем думала? Что этот змей очень уж красивый. И, если я думаю о его красоте, то наверное влюбилась. И о том, что мне нельзя влюбляться в зельхи. Лучше в Рена, он тоже красивый.

Лишь произнеся последнюю фразу, соображаю, что со мной что-то не так. Такое приличной девушке говорить нельзя. Тем более что и Рен рядом. А что будет если дедушка…

— Вы только дедушке не говорите, ладно? — чуть не плача выдыхаю, не решаясь смотреть на собеседников. Блондин в ответ весело смеётся. И нечего веселого!