О. Шеремет - Большая Игра

— Не то что бы ангел… Но мыслишь верно. Я хочу помочь тебе выиграть.

— А с чего ты взял, что я соглашусь играть? Ведь я еще не сделала выбор.

Скульд уставился на Аску так, будто она сморозила неземную глупость. И как вот её теперь объяснить, что она уже играет, даже не осознавая этого? Сказать Фишке, что она — Игрок. И переложить заботы на её хрупкие плечи… Кто знает, что выйдет из этой тактики — если только одна упрямая северная овца…

Повеса и сам не заметил, как дошел почти до ручки от злости на девчонку, из-за которой его изящный план мог полететь в Тартарары.

— Расслабься… Скульд. ОТ таких предложений («Сделанных ночью на пляже мужчиной моей мечты», — добавила про себя девушка) не отказываются. Скажи, а инструкция прилагается?

— Инстру…. А, нет. Ведь у тебя есть я, — точно рассчитанный многозначительный взгляд. — Если ты почитаешь эту книгу, то увидишь, что автор предлагает несколько магических практик для избранных игроков. Но, если ты позволишь, я предложу тебе кое-что другое.

Аска молча кивнула. Злость и раздражение, накопившиеся за день, постепенно уходили, оставляя ощущение пустоты и какой-то хрупкости.

— Например, создать философский камень, или изучить йогу или…

— Философский камень? Возиться с серой и ртутью? Уволь.

Скульд тихо рассмеялся, запустил пальцы в песок, еще хранящий тепло солнца.

— Это всё аллегории. Стадии Великого Делания должны производится над душой человека, чтобы он смог очиститься и достичь совершенства. И попутно стать магом. Хочешь попробовать? Из тебя выйдет весьма приличный камешек.

Аске было всё равно, какой чепухой заниматься, о чем она и сообщила — в более мягких выражениях. Скульд проводил её потом немного и рассеялся в тенях, оставив девушку посреди дороги протирать глаза и гадать, было ли это результатом переутомления или нет.

В Лабиринте Скульд очнулся от транса и открыл свой рабочий дневник. «Стадия первая — кальцинация. Придание веществу хрупкости с помощью сильного нагревания (гнева, раздражения)».

Великое Делание началось.

Буквы ТЭТ и ХЭТ

«Вошла буква тэт и сказала: „Создатель мира, хорошо мною создать мир, потому что мною Ты назван Хорошим“. Ответил ей Творец: „Не создам тобою Я мир, ибо твое хорошее скрыто в самой тебе и невидимо. И потому нет ему части в этом мире, который я желаю создать, а только в будущем мире раскроется оно. А поскольку твое хорошее скрыто в тебе, утонут в земле врата дворца, потому что буква хэт напротив тебя, а когда соединитесь вместе, получится слово ХэТ — прегрешение. И потому не записаны эти две буквы в именах святых колен“. — Немедленно отошла в сторону буква тэт».

С самого утра в душе Повесы царило редкостное благодушие. Собственно, он даже не рассердился на Лахе, мирно сопящую под боком. Обычно девушка уходила до рассвета, не желая становиться объектом насмешек для Клота, что вполне устраивало и белокурого Игрока.

Он наклонился над девушкой, намереваясь дунуть ей в ухо и разбудить таким относительно ласковым способом, но умилился и не стал делать этого. Завязал галстук виндзорским узлом, спрятал рабочий дневник подальше. Конечно, он ведет записи с помощью многоступенчатого шифра, который не под силу разгадать никому из соперников, но — блажен перестраховавшийся и безопасны пути его.

Чтобы ни делал Клот, какие бы планы он ни строил, его Фишка уже ничего не сможет помешать планам Повесы. Куда там! Самодовольно ухмыляясь, Скульд подмигнул своему отражению. Пусть Лорд и Клот презрительно фыркают, но нельзя недооценивать роль внешности. Особенно если твоя фишка противоположного пола. Да Аска сейчас пойдет за Скульдом на край света, стоит только пальчиком поманить. И убьёт, и украдёт, и через свои самые твердые принципы переступит….

Повеса, любуясь собой в зеркало, упустил тот факт, что некоторая часть его очарования зависела от магии, совершенно бессовестно применяемой к девушке. А может, и не забыл, но засчитал это в свои законные преимущества — кто знает?

Все Игроки были сильны в разных аспектах магии: иллюзии Атропос, маленькие мохнатые друзья Лахе, трюки с человеческим разумом Клота. Ну и так далее: но не стоило забывать, что подобные специализации были тоже только требованием образов.

Лахе открыла глаза, когда за Скульдом захлопнулась дверь. Девушка села на кровать, пошарила на полу босой ногой. Ах да, она же вчера пришла босая. Снова кошмары и ухмыляющиеся рожи выгнали её из комнаты… Лахе вздрогнула, нервно огляделась, рывком вскочила с кровати и отдернула шторы на окне. Постояла, тяжело дыша и всё еще мелко дрожа, в лучах утреннего солнца. Эти пейзажи за окнами предавали своих создателей куда сильнее, чем используемые в Игре тактике, предпочтения в еде или цвет нижнего белья.

Идеальный мир для Повесы — мир без людей. Взрыв ядерного реактора стер с лица Земли эту двуногую язву, оставив только природу, тараканов и живописные руины.

Страшно было бы иметь такого врага, как он. Расчетливого, жестокого, равнодушного.

Но разве остальные лучше?

— Лучше, — проговорила девушка одними губами. — У остальных есть чувства.

В какой-то степени эти слова основывались на обиде: Скульд был единственным мужчиной (проверено многократными испытаниями), который спокойно спал рядом с великолепной Лахе, не выказывая никаких признаков охватившей его страсти. Даже Клот, как бы он не издевался над «пастушкой»… да что там — даже Лорд не устоял! Правда, он, как и полагается по образу, не заходил дальше прогулок за ручку и изящных до непонятности комплиментов.

И правда, не стоит недооценивать внешность.

Девушка выпятила нижнюю губку, задумалась. Вчера вечером на задержалась у Лорда, потом сразу легла спать, надеясь во сне войти в транс… Но проснувшись через пару часов, не придумала ничего лучше, чем убежать к Скульду. Да отчего же она только в своей комнате видит эти страшные рожи? Как будто специально… Но ведь мешать Игроку войти в транс — совсем глупо. Вовсе необязательно показываться в Мире во плоти, чтобы управлять Фишкой. Для этого есть и Поле.

Тем более было удивительно, что и Скульд, и Клот зачастили в этой Игре к своим Фишкам. Зачем, зачем?

Клот проследил, что Адам без приключений добрался до квартиры Аски и затем отправился в Лабиринт.

— Ну, вздрогнули! — он набулькал себе стакан неразбавленного виски, выпил и крякнул. — За твои успехи на личном фронте, Фишка.

Его всегда забавляли люди: наблюдать со стороны за их копошением, что может быть интереснее? И он искренне желал Адаму всяческих успехов. Но не собирался ради этого и пальцем пошевелить — разве что уж совсем станет скучно в Лабиринте.