Светлана Крушина - Северный пес

Изола вызвал к себе Хагена и даже не приказал, а предложил возглавить вылазку. Хаген был одним из лучших разведчиков в вольной сотне, ребята его тоже прекрасно себя проявляли во всех схватках. Он дал согласие сразу, без колебаний, причем и за себя, и за свою десятку, точнее, то, что от нее осталось после последнего штурма.

От регулярных войск набрался отряд в два десятка человек, столько же желающих Изола хотел найти в своей сотне; делать сводный отряд и брать в группу людей из регулярных сотен он не собирался. Впрочем, в желающих недостатка не ощущалось. Помимо почти трех десятков солдат, заявились и командиры, а именно Джулия, Галейн и Харальд. Изола, собравший вместе всех добровольцев, просто глазам не поверил и проговорил с сомнением:

— Это все, конечно, хорошо, но если вдруг что-то не заладится, мы же без командиров останемся.

— Типун вам на язык, — без лишних сантиментов проворчал Хаген. — Такое под руку-то говорить…

— А новых командиров найти не проблема, — поддержал его Галейн и добавил не совсем скромно: — Вам же нужны лучшие — так вот мы, перед вами…

Изола сдался.

Состав ударной группы был просто изумительный: командир — Хаген, его шестеро выживших парней плюс Пес — седьмой, Джулия, Харальд и Галейн, неожиданно для себя оказавшиеся в роли его подчиненных, и еще Кей, Игни и восемь ребят из остальных десяток. Медейцы по рождению и гражданству посмотрели на эту пеструю компанию без восторга, но возражать не стали. В конце концов, им предстояло за рвом разойтись в разные стороны.

Дав инструкции, Изола отпустил всех, за исключением Хагена и Джулии.

— Хаген, — проговорил сотник вполголоса. — Я не сомневаюсь ни в ком из твоих людей… кроме Пса. За все прошедшие недели я так и не понял, что он за фрукт.

— Я тоже, — сдержанно ответил Хаген. — И я бы не хотел, чтобы он участвовал в вылазке. Я не знаю, чего от него ждать. Он очень хорошо владеет мечом, но я не уверен…

— Он пойдет с вами, — перебил его Изола. — У вас будет великолепная возможность оценить его.

— Да мне больше заняться будет нечем, только оценивать его! — вспылил Хаген.

— Не тебе. Джулия, у тебя персональный приказ: не отходи от наинца далеко, понятно? Старайся, чтобы он всегда был в поле твоего зрения.

Джулия, возмутившись про себя, хотела от души поблагодарить командира за такое самоубийственное задание, но тут же передумала. Не время было препираться. Только вот… Пес, особенно дерганный в последние дни (бутылочка темного стекла до сих пор лежала у Галейна в сумке, а Рональд после разговора с Джулией отказался выдать новую порцию зелья), мог отреагировать на слежку неадекватно. Ладно, подумала Джулия, справимся как-нибудь.

— Кстати, он так и не упоминал при тебе причину своего заточения здесь?

— При мне он упоминает только Безымянного, — честно ответила Джулия. — И Борона иногда. Думаю, что и при других тоже. Если он с кем-то и разговаривает по-человечески, то только с Галейном.

— С Галейном… — Изола задумчиво потер подбородок. — Ладно. Выясним все после вашего возвращения.

Хаген с Джулией отсалютовали и отправились готовиться к предстоящей ночной прогулке.

Когда сгустилась тьма (а ночи в июне в Касот только-только начинали светлеть), сорок человек спустились в подземелье, в кладовые, откуда шел проход ко рву. Джулия, как ей и было приказано, не спускала глаз с Пса, и видела, что с ним творится что-то не то. На первый взгляд, он вел себя не более беспокойно, чем остальные, но, приглядевшись, можно было заметить подрагивание губ, расширенные во всю радужку зрачки и мелкие капельки пота, выступившие на бледном лбу. Сначала Джулия подумала, что это всего лишь следствие отказа от наркотика, но потом увидела, как беспокойно мечутся глаза Пса по сырым замшелым стенам, и с удивлением поняла, что он боится. Просто-напросто боится подвалов, и всеми силами пытается удержать страх в узде.

В молчании подошли к решетчатой железной двери, к порогу которой почти вплотную подступала вода. У двери скучала стража из числа медейцев. Парни изнывали от безделья, и спустившимся товарищам по оружию обрадовались как родным, а потому предложили отложить вылазку и посидеть немного с ними. Минут пять прошло в шутливых препираниях, потом дверь открыли-таки, и отряд ступил в воду. Сначала было не очень глубоко, и вода доходила Джулии до щиколоток, но пол постепенно опускался, и скоро пришлось идти уже по грудь в воде, а вскоре и плыть. Плавала Джулия не очень хорошо, и поэтому стала быстро уставать; пожалуй, это были единственные минуты в ее жизни, когда она радовалась, что на ней нет кольчуги, и из оружия лишь меч и кинжал.

— Сейчас придется поднырнуть, — послышался голос Хагена, гулко отразившийся от стен каменной кишки. — Когда нырнете, начинайте считать до шестидесяти, потом выныривайте, будете уже во рву. Самодеятельностью не заниматься, на берег не выходить, пока не убедимся, что все собрались. И не копайтесь, шевелитесь поживее. Не на прогулку идем.

Медейский командир подтвердил указания Хагена короткой фразой на своем языке, и солдаты стали один за другим исчезать под водой. Когда пришла очередь Джулии, она слегка запаниковала. Ныряла она еще хуже, чем плавала, и перспектива проделать такой длинный путь под водой, с каменным сводом над головой, ее не радовала. Но деваться было некуда, сама напросилась, не поворачивать же обратно. В нескольких футах впереди мелькнула повязанная черным платком (волосы его уж слишком заметны были в темноте) голова Пса, сразу ушедшая под воду, и Джулия, набрав в легкие побольше воздуха, рванула вслед за ним.

Интересно, что будет, думала Джулия, изо всех сил толкая тело вперед, если, досчитав до шестидесяти, я вынырну и обнаружу над головой камни, ударившись об них? Наверное, утону сразу, на месте. От шока и растерянности. Подобные мысли придали ей сил, и когда она, произнеся про себя «шестьдесят», рванулась вверх, то от излишнего усердия ее вынесло на воздух, как пробку. С брызгами и громким плеском. С нескольких сторон на нее сердито зашипели, а чья-то жесткая рука легла ей на затылок, бесцеремонно притапливая. Джулия вывернулась и прямо перед собой увидела злющие глаза Пса. Он не сказал ни слова, но на лице его отразилось все, что вертелось на языке.

Последним над водой показался Хаген. Он закрутил головой, соображая, все ли его люди благополучно доплыли, и, убедившись, что все, махнул рукой, подзывая к себе. Потом молча указал на берег, туда, где ближе всего к воде подступал кустарник. Через десять минут вся группа сидела в не слишком густых, но колючих зарослях, обсыхая и дожидаясь дальнейших указаний. Поодаль тянулась цепь сторожевых костров касотского лагеря, а еще дальше сплошной черной массой возвышались шатры, почти не видные на фоне ночного неба. Хаген, чуть приподняв голову над ветвями кустарника, внимательно изучал окрестности. Пес тоже привстал на одном колене, повернув лицо к лагерю. Касотец через плечо беззвучно рявкнул на него, резко махнув рукой; Пес так же беззвучно ответил что-то, едва шевеля губами, и коротко резанул себя по горлу ладонью. Джулия заинтересовалась и навострила уши. К сожалению, диалог между Хагеном и ее «подопечным» был настолько тихим, что она не уловила ни слова; к тому же, на большую часть он состоял из жестов. Касотец недоверчиво хмурился, но в конце концов коротко кивнул и ткнул сначала в Пса, потом в Джулию и, чуть поколебавшись, в Дитриха, после чего указующий перст однозначно направился на касотские костры. Пояснений не требовалось: на троицу избранных возлагалась задача по ликвидации часовых. Хаген взглянул по очереди на всех троих и явно через силу добавил едва слышно: